Болтливые куклы (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (электронная книга TXT) 📗
Это требовало многих сил, но Хекки давно уже понял, что его тело любит танец. Любит и может делать даже такие фокусы, на какие не способен почти никто. Ему просто повезло. Хотя в танцоры отбирают только очень гибких и изначально одаренных правильным сложением, все-таки способности у всех разные. Вот Шен, тот настоящий безумец в танце — он даже негибкие суставы вывернет как нужно ради правильного результата. Зар — тот сильный и упрямый, тоже всегда добьется своего, сколько бы времени это ни заняло. Но самому Хекки зачастую требовалось лишь несколько дней, чтобы довести новое движение до совершенства. Ну, может быть не совсем совершенства… но уж точно до хорошего результата!
Неудивительно, что вскоре после ухода Зара он действительно стал одним из тех, на кого мастер Хо почти никогда не поднимал голос, не обзывал бездельником и не ставил на колени в углу после долгого утомительного занятия.
Другие мальчишки завидовали ему. Но устраивать пакости не смели — они еще хорошо помнили, что у Хекки есть старшие друзья, и один из них может кого угодно отлупить до полусмерти. А сам он, вдохновленный своими успехами и ощутивший себя почти неуязвимым, стал все чаще убегать из школьной обители и проникать в ту часть храма, где располагались театр и комнаты взрослых танцоров.
Друзья корили его за это, но Хекки лишь усмехался в ответ. Ему нравилось чувствовать себя другим… не таким, как все остальные ученики. И нравилось бывать у старших друзей. Болтать обо всем с добрым мягким Шеном, показывать язык вечно хмурому молчаливому Зару.
И еще иногда он подглядывал за ними… За их выступлениями.
Проникнуть в дальнюю часть театра было не так и сложно. Хекки делал это несколько раз, и никто его не поймал. Может быть, принимали за одного из маленьких уборщиков или за сына кого-нибудь из вольных актеров.
Хекки прятался в одной из ниш необъятного крытого зала и жадно впитывал каждое движение взрослых актеров — всех до единого! Он пытался понять, чем отличается истинное мастерство от действий ученика, пусть даже самого одаренного… И с нетерпением ждал, когда на сцене появятся Зар или Шен. А уж если они оба танцевали в одном спектакле, Хекки и вовсе не дышал, глядя на старших друзей (пусть даже, Шену еще не доверили ни одной важной роли).
Это было красиво.
И так недосягаемо далеко…
Он уже и не завидовал — просто испытывал невыносимое желание поскорее стать старше.
Особенно после того, как узнал, что Зар получил право покидать храм.
Хекки пытался выспрашивать молчаливого демона о его новой жизни, но тот если и отвечал, то так односложно и скучно, что хотелось со всей силы пнуть его по ноге и уйти.
Мысли о свободе стали почти пыткой. А потом еще попалась эта злосчастная книга! Из-за нее Хекки совсем потерял покой, да к тому же с Шеном поссорился.
Все началось с того, что один из наставников велел Хекки подготовить рассказ об истории храма. И тот послушно отправился в библиотеку, попросил там подобрать ему подходящие трактаты, да как последний дурак начал вчитываться в них, отыскивая для своего рассказа самое интересное.
Нашел на свою голову…
В одной из книг, среди самых первых страниц была щедро рассыпана вся правда о том, какими были первые актеры театра Великой Богини.
Они все были свободными.
ВСЕ.
Никто не принуждал их давать клятву вечной верности. Не ставил клеймо на пятку. И не сулил страшную кару за нарушение обета. Служение в театре для танцоров было честью и наградой за талант.
Хекки, конечно, прекрасно понимал, что с той поры утекла не одна сотня лет, но это не спасло его от горьких слез обиды, которые накатили внезапно, сжали горло и выплеснулись тонким всхлипом уже когда он спешно покинул библиотеку. Дав волю этим слезам, Хекки решил, что обязан поделиться новым знанием с Шеном. Тот хоть и помешан на танце, но тоже ведь, небось, скучает по другому миру…
Он довольно быстро успокоился, обругал себя плаксой и даже почти внушил себе, что нет никакого повода для расстройства. Ведь все решилось много лет назад, изменить что-либо уже невозможно… Хекки утер слезы и решил немного погулять по той части сада, где ему точно никто не помешает окончательно вернуться в правильное расположение духа, но поднявшись с камня, на котором приткнулся, понял, что совершил одну большую и неприятную глупость.
Он зачем-то прихватил книгу из библиотеки с собой.
Случайно.
А потом бросил в траву у своих ног и забыл на то время, пока самозабвенно предавался плачу.
Хекки прекрасно знал, что делать этого не стоило. У него даже ладони вспотели разом, едва только он представил, насколько строгим может быть наказание. Но время вспять не воротишь — раз уж сглупил, то придется теперь как-то выкручиваться. Наврать что-нибудь… А для начала можно хоть Шену книжку показать. Чтобы глупость не была совсем напрасной.
Но все вышло еще хуже.
Лучше бы сразу вернулся в библиотеку.
Когда Шен Ри увидел эту злополучную книгу, он так на нее уставился, что у Хекки сразу испортилось настроение. Виду он, конечно, не подал, но дураком себя обозвал. Мог бы и предвидеть, что старший друг не одобрит подобную выходку.
И вместо того, чтобы честно признаться в своей ошибке, Хекки зачем-то еще наврал, будто утащил фолиант специально… В ту минуту ему показалось, что ложь будет выглядеть краше правды.
Ничего подобного.
Шен будто диких ягод съел — рассердился, как никогда прежде и, наверное, впервые за все время их дружбы накричал на младшего. Это было так обидно, так неожиданно и нечестно, что Хекки во второй раз за день потерял над собой всякий контроль, сбежал прочь и еще раз повторил упражнение 'залей слезами всю свою одежду'.
Книгу он, конечно, вернул. Почти сразу, как закончил плакать. И с удивлением понял, что никто на самом деле не заметил ни исчезновения фолианта, ни самого ученика. Наверное, служители библиотеки решили, что мальчик решил погулять и поразмыслить над прочитанным. Ведь все свои записи и остальные книги он оставил, где было.
У Хекки даже хватило выдержки довести начатое дело до конца. Но от неприятного разговора с Заром он никуда не делся. Белый демон не преминул навестить младшего в тот же вечер и прочитать ему такую нотацию, каких Хекки еще ни разу не удостаивался, как ни старался. Впрочем, на этот раз он даже не огрызался, не спорил и не пытался доказать свою правоту. Ему и самому было ужасно стыдно, что он поссорился с Шеном накануне его первого большого выхода на сцену. Не самое лучшее выбрал время для неуместной лжи и возвеличивания своих воровских талантов…
Хекки успокоился только после того, как нарвал целую охапку цветов и бережно покрыл ими всю постель своего доброго, самого лучшего друга…
Его собственный экзамен был назначен в тот год, когда Хекки исполнилось тринадцать.
Он чувствовал себя почти всесильным. Тело повиновалось ему по малейшему указу — мышцы стали сильными, почти как у взрослого, а гибкость достигла своей наивысшей формы. При желании Хекки мог бы завязаться узлом или вытянуть ноги в струну параллельно полу. Мог без устали висеть, вцепившись пальцами в перекладину, или пройтись на руках через все комнаты танцорской школы. Но самое главное — он в полной мере овладел теми жестами и манерой движений, что свойственны лишь женщинам. И тамэ, актерам, что танцуют женские роли.
Доходило до того, что в коридорах храма служители смотрели на него с сомнением, пытаясь понять, не девочка ли перед ними. Хотя откуда бы женщине взяться в святых стенах? Хекки нравилось видеть замешательство в лицах служителей. Он по праву гордился собой — не так-то просто было изжить в себе мальчишеские ухватки, стремительную походку и даже выражение лица.
Но он очень старался.
И когда узнал об экзамене, даже не особенно и испугался. Был уверен в себе. И давно уже ждал этого дня.
Накануне Шен нашел время, чтобы навестить Хекки. Они привычно укрылись в своем любимом тайном месте в глубине сада и там старший друг бережно, как это умел только он, разрисовал лицо Хекки белыми узорами из защитных знаков.
