Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - Штерн Борис Гедальевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— Да, я понял.
— …исправно платить налоги?
— Вы меня за этим и пригласили за тысячи верст — почитать «Спортивный курьер»?
— Нет, не за этим, конечно.- Сур понизил голос.- Есть нехорошие новости. Лобан не в ладу с режимом.
— Этого не может быть,- ответил я.- Не верю. Лобан не пьет, он сыроед. Вы знаете, что такое сыроед? Это хуже, чем вегетарианец. Лобан никогда не нарушит спортивный режим. Кто угодно, только не Лобан.
— Вы меня не поняли. Лобан не в ладу не со спортивным, а с политическим режимом.
Я был готов к первоапрельским шуткам, но председатель, кажется, не шутил. Вот что он рассказал: у Лобана не заладились отношения с Приобским хантом,- хант недоволен Лобаном, Лобан недоволен хантом; у ханта там, на Оби, тоталитарный режим, общак и натуральный обмен — ты мне, я тебе; все работают за бесплатно и, значит, не работают; в футбол играют спустя рукава, а Лобан, видите ли, к этому не привык.
Что ж, какой народ, такой и футбол. Каждый народ заслуживает такую футбольную конюшню, на которую ему жалко или не жалко денег. Все это Лобан высказал ханту, а тот, конечно, обиделся. «На фиг мне эти фигли-мигли!» сказал ему Лобан и сейчас разными окольными путями ищет выход на председателя Сура.
Кажется, началось, подумал я. Скоро Лобан и Сур наведут между собой мосты. Кому это выгодно? Сур меня из конюшни не выгонит, это скандал и головная боль, председатель сделает проще — приставит Лобана ко мне, введет в сборной двоевластие, а сам займет удобную позицию постороннего наблюдателя.
ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.
ШЛЯПА ПОСТОРОННЕГО НАБЛЮДАТЕЛЯ.
«Опять в отчете раздвоенность. На даче за Окой все происходило так и не так. Правда, газетку я почитал, и о Лобане мы поговорили. Последний абзац «Кажется, началось…» — это моя наивная попытка замаскировать от посторонних глаз мои отношения с Лобаном и его секретную миссию в Приобском Хантстве. Председатель Сури'Нам тогда еще не был в курсе всего Проекта. А кто был в курсе? Никто. Все блуждали впотьмах.
Этот почтовый ящик — пагодка в три этажа, подземный гараж и бункеры, бункеры в глубину — не принадлежал председателю Суру, а был конспиративным «объектом № 515» при Службе Охраны Среды. Стал бы я ездить на Оку за три тысячи световых верст киселя хлебать!
Дело в том, что на этой конспиративной встрече присутствовал дженераль Гу-Син.
— Ну, вы тут без меня… чаек, кофеек. А я пошел огород копать,- сказал председатель Сур.
Он оставил нас наедине, и мы обсуждали проблему Постороннего Наблюдателя. В общем и в целом обсуждать было нечего, переливали из пустого в порожнее:
— Ну-с, как мы действуем против возможных диверсий и шпионажа? спрашивал дженераль.
— Да никак. Готовимся. Проводим профилактическую работу. Засекретились так, что сам чeрт не разберет, чем мы там занимаемся.
— Профилактика — это хорошо, но недостаточно. Надо исходить из того, что Посторонний Наблюдатель — шпион или даже диверсант — УЖЕ есть, УЖЕ заброшен, УЖЕ действует. Вы кого-нибудь подозреваете?
— Всех.
— Это плохо.
— Но фактов шпионажа или диверсий еще не было, значит, и подозревать некого. Вот и приходится подозревать всех.
— Это хорошо.
И т.д.
— У вас больше ничего ко мне? — спросил дженераль.
— Нельзя ли избавить меня от квартальных отчетов?
— А что за отчеты?
— От меня требуют тренерские отчеты за каждый квартал.
— Кто их от вас требует?
— Вы.
Дженераль так удивился, что помедлил с ответом и стал заваривать чифирь.
— Когда это я требовал от вас письменные отчеты?
— Их требует от меня председатель Сур. От вашего имени.
— Председатель Сур, председатель Сур, а что «председатель Сур»? недовольно пробурчал дженераль.Что вы думаете о председателе Сури'Наме?
— Если председатель будет для нас мышей ловить — будем председателя по головке гладить. Не будет ловить — пусть огород копает.
— Да, я вспомнил, я говорил ему об отчетах. Но он неправильно меня понял. Официальные отчеты мне не нужны, я запретил любые письменные отчеты по Проекту. Но вы, наверно, ведете записи… для памяти, для себя.
— Записываю кое-что в тренерском блокноте.
— Пригодится для Истории,- одобрил дженераль.Будете на старости лет мемуары писать. Блокнот вы, конечно, храните в сейфе?
— А как же!
«Блокнот я, конечно, всегда таскал с собой.»
— Так я вам и поверил. Всегда таскаете с собой.
— Да в нем ничего интересного нет — разные пометки для памяти, хозяйственные дела, тренировки, что нужно сделать вчера…
— Купите тетрадь потолще и делайте более подробные записи… Нет, сделаем так: купите две тетради. Одну, футбольную, таскайте с собой; в другой делайте записи о Проекте, я разрешаю. В конце года составьте общий отчет. Не мне — самому себе. А я почитаю. И еще… Научную тетрадь не носите с собой, а…- Дженераль глотнул чифирь.
— Я буду хранить ее в сейфе,- понял я.
— Наоборот,- закашлялся дженераль.- То есть, обязательно храните в сейфе, но… иногда… забывайте ее на столе.
Я ждал объяснения. Дженераль допил чифирь и объяснил:
— Ваши записки, чeрт их знает, наверно, представляют интерес не только для нас… но и для… Понимаете? Всевидящий Посторонний Наблюдатель, если он сидит на каком-то своем перекрестке и всех досматривает, должен обязательно в них заглянуть.
— И проявить себя,- понял я.- Когда он посмотрит в тетрадь, мы посмотрим на него.
— Точно! Как там сказано у Эйнштейна… Если он едет в поезде, неподвижном к другому поезду… то непременно должен оставить свои следы.
— Подъезжая к станции и глядя в окно, с меня слетела шляпа.
— Вот! Мы должны найти эту шляпу Постороннего Наблюдателя!
День Дурака удался на славу. К тому же, возвращаясь с дачи, меня укусила бешеная собака, и доктор Вольф весь месяц с наслаждением вкалывал и от всей души вколол мне тридцать болючих уколов. Я чувствовал себя полным дураком.
МЕСЯЦ ДУРАКОВ.
Я вернулся на «Маракканну-2-бис» и начал подозревать ВСЕХ.
Весь месяц — как бесконечный день дурака, как одна сплошная тренировка от забора до самого вечера. «От забора до вечера» — это не только армейская шутка, но и очень сложный футбольный тренинг. Тренировка полезна тем, что имитирует обстановку и действия в полярной псевдо-пространственной минусоиде. Гуго и Хуго выставили на опушке леса силовой вращающийся барьер с мю-мюзонным отражателем, и весь месяц превратился для нас в один хмурый световой день (эйнштейновский посторонний наблюдатель, даже если бы очень захотел, ничего бы не заметил) — мы начали тренировку второго утром, закончили — тридцатого вечером. Целого месяца как не бывало. Весь день после завтрака ничего не ели, шеф-кок Борщ был в отпуске.
«ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ. ШЕФ-КОК БОРЩ.
Столовая напоминает тот самый Оживленный Перекресток, с которого удобно вести наблюдение. Здесь все дороги сходятся и разбегаются. Шеф-кок наблюдает из своего камбуза за всем, что происходит в конюшне, по на Постороннего Наблюдателя не тянет, потому что все принимает близко к сердцу. Если только не притворяется.»
ДЕНЬ РАБОЧЕЙ СОЛИДАРНОСТИ.
Месяц Дураков завершился праздником. Опять праздник откуда-то взялся Рабочий День. То есть, День Рабочих. То есть, День Рабочей Солидарности. О нем мне напомнил Войнович: был такой древний праздник у древнего пролетариата, маялись на маевках с водкой и с красными флагами.
Поэтому решили днем работать. После месяца Дураков — День Рабочих, и это естественно — работа дураков любит. Не люблю дураков и рабочих, потому что сам из них. «Жми, крути, кантуй, ворочай, в «…» рабочий». Не люблю работать, люблю ничего не делать, и в этом смысле я предатель интересов рабочего класса и всех трудящихся.
