Мелодия Бесконечности. Симфония чувств - первый аккорд (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева"
Огорошенная девушка отскочила от него, как ошпаренная:
— Не поняла… Что это было? — она часто-часто захлопала глазами, стараясь прогнать это наваждение.
— Я люблю тебя! Слышишь?!!! Только скажи, одно твоё слово — и я весь мир брошу к твоим ногам! Марико, неужели ты не узнаешь меня? — он схватил её за руку, — Господи, я всё-таки сказал это… Ты хотела знать, зачем мне эта война — да незачем. На самом деле. Мне плевать на всех, кроме тебя. Пусть разбираются сами — мне нужна только ты. Пусть Альвис удовлетворит свою жажду мести, пощекотав нервы князю.
— Князь скончался, вы можете прекратить эту нелепую войну, — приглушенно ответила девушка, — Юто… — она провела рукой по его щеке, и в памяти всплыли времена, когда они были наемниками — ниндзя в феодальной Японии, его, искаженное бессильной яростью, и растерянное лицо, когда она вышла к нему в разорванном кимоно, нож, торчащий из её груди, яркая сверкающая маленькая молния сюрюкена, вонзившегося в горло соперницы, обжигающая боль и абсолютная чернота, — Если ты считаешь, что я предала тебя, то я искренне прошу прощения. Мне очень жаль, но я — это не она. Сейчас я живу другой жизнью и люблю другого. Если я действительно не безразлична тебе, то отпусти меня, пожалуйста… Останови эту войну… — её горящий взгляд мог бы расшевелить и статую, но ни один мускул не дрогнул на его лице:
— Вот этого я не могу сделать… — юноша отвернулся, — Уже слишком поздно. Я помню всё, помню, словно, это было вчера. И что мне делать с этой памятью? Я силился забыть. Правда, очень старался.
— Бедный мальчик, — подавленно прошептала Маргарита.
Ио резко подскочил:
— Так вот, что ты обо мне думаешь? Я для тебя всего лишь мальчишка, достойный только жалости!
— Да что ты такое говоришь?! Ну, почему именно я? — Маргарита попыталась отстраниться от него, — Я замужем
и люблю своего мужа. Зачем я тебе?
— Я люблю тебя… — повторил он, снова взяв её руку.
— Нет, это просто сумасшествие какое-то. Не надо… — девушка убрала свою руку и с трудом поднялась с дивана, — Ты ещё не научился различать «люблю» и «хочу».
— А ты любишь?! Любишь своего мужа? — с горечью в голосе бросил он, — И что же в нём есть такое, чего нет у меня — ответь мне?!
— Да, я люблю! И знаешь почему? — она развернулась лицом к парню, — Он ценит не только моё тело, но и мою душу! Он для меня и друг, и советчик, и защитник, и любовник — я с ним чувствую себя спокойно и уверенно! Я не могу солгать ему даже в мелочи и не могу жить без него. А тебе знакомо хоть что-нибудь из этого? Любовь — это не то, что берешь силой, а то, что отдаешь добровольно, не требуя ничего в замен, — от сильных эмоций у девушки закружилась голова, и её чуть не стошнило.
— Не может быть… — парня поразила догадка, от чего его, и без того бледное, лицо стало ещё белее, он хотел было ещё что-то сказать, но подавился словами: а и правда, что он знает о любви, он, не знавший ни отца, который, отказался от него, ни матери, которая умерла от послеродового кровотечения, который провел семь лет в нищем детдоме на окраине Львова, пока не открыл в себе необычные способности и не стал изгоем, а потом не сбежал, вот уже десять долгих лет скитаясь по свету. Он даже взял себе другое имя, чтобы забыть, но так и не смог. Что может знать о любви он, которого никто никогда не любил? Только мысли о ней давали ему сил жить дальше, — Выпей, пожалуйста, и успокойся, — он подал ей стакан воды, — И давно тебя тошнит? Со мной ты в безопасности. Я позабочусь о тебе и о ребёнке. Скажу, что это мой ребёнок — тебя не тронут.
— Но, это не так, — в отчаянии она опустила голову на колени.
Ио схватил девушку и потащил к окну:
— Хорошо! Полюбуйся на своего героя — хотел вернуть тебя! — выкрикнул он.
То, что увидела Маргарита, вызвало у неё приступ удушья, и девушка чуть не потеряла сознание, она хотела закричать, но получился лишь сиплый вой.
Парень быстро отвёл её от окна.
Зрелище действительно было не для слабонервных: Джон весь избитый, с окровавленной повязкой на глазах, был распят на площади Тёмного двора. То, что когда-то было одеждой, теперь свисало на нём грязными лохмотьями.
Она села на диван и обхватила голову руками:
— Нет-нет-нет-нет! Как же так… Этого не может быть. Я не верю… Это не может быть правдой. Это только сон, тяжкий бред, страшный сон. Я сейчас проснусь, и всё будет хорошо, — прошептала она, отчаянно замотав головой, — Проснуться! Проснуться! Я хочу проснуться!
Юноша приобнял Маргариту за плечи:
— Мне очень жаль, но, ему уже не поможешь. Он уже покойник. Но, мы-то с тобой ещё живы.
— Вот насчёт себя я не уверена… — безжизненно произнесла Маргарита, слёз уже не было. И глаза, и всё внутри изъедал безжалостный огонь — и всё адово пламя не в состоянии будет высушить её слёзы, которым уже нет сил пролиться, от чего только невыносимее эта боль. Нечем плакать — как жаль, — Это моя вина. Всё из-за меня. Как мне теперь с этим жить? Ио, прошу тебя, пусти меня к нему! — всё тело её сотрясал озноб.
— Не могу, — глухо ответил он.
— Пожалуйста, я хочу с ним попрощаться! — девушка бросилась к двери. — Я же сказал — нет! — он резко остановил её и сел на кровать рядом с ней, взяв её за руку:
— Ты сильная, ты должна жить. Я позабочусь о тебе и помогу забыть весь этот кошмар, только доверься мне, — он привлёк её к себе.
Маргарита вскочила и, вырвавшись из его рук, схватила со столика нож для фруктов:
— Ты ведь мог спасти его, но, ты и не подумал даже, чтобы помочь? Не подходи ко мне! Ещё один шаг — и лезвие войдёт в моё тело по самую рукоятку! Я не шучу!
Парень умело схватил руку девушки и сжал её с такой силой, что чуть не сломал пальцы — кисть разжалась, и нож упал на пол:
— Не дури! Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Знаешь, у меня тоже есть гордость. Я уйду, если так тебе противен. Я могу получить твоё тело, когда захочу, но не это мне нужно… Я и пальцем тебя не трону, пока ты сама не позовешь меня. Клянусь, что когда-нибудь ты сама придёшь ко мне, однажды ты примешь мою любовь!
— Тогда, тебе придется ждать вечно! Да о какой любви ты говоришь?! — Маргарита посмотрела на него с открытым ужасом и отвращением — насколько он был красив внешне, настолько же он был безобразен духовно, её бил внутренний мандраж, — Самовлюблённый эгоист! Именно — эгоистичный мальчишка. Ты не способен любить никого, кроме себя. У тебя нет сердца. Да, просто капризный ребёнок, привыкший получать любую игрушку, какую захочет, лишь для того, чтобы поломать её, — она с укором посмотрела в его серые глаза стального оттенка, — Но, ты зашёл слишком далеко. Людские жизни и судьбы — не игрушка! Остановись!
Тут Ио сорвался, ему хотелось растерзать её, смять, сломить, уничтожить, наконец, покончить со всем раз и навсегда, сомкнув пальцы на её нежной шее:
— Кто дал тебе право так со мной разговаривать?! — он хлестанул девушку по лицу, и это было настолько неожиданно, что она не удержалась и упала на пол, — А меня кто-нибудь любил? А мне кто-нибудь когда-нибудь помогал? Меня ни кто не учил помогать. Знаешь, как часто мне твердили: «Ио, у тебя нет сердца!», иногда я даже специально ночью прислушиваюсь — бьётся ли оно…
— Сейчас я в твоей власти — или делай, что хочешь, или просто уйди, — еле слышно обронила она, — Если считаешь, что в праве мстить — мсти мне одной, другие не имеют вины перед тобой.
Ио вышел, хлопнув дверью.
Девушка, обессилев, села на колени:
— Будь ты проклят! Тысячу раз проклят! Бог тебя накажет, даже, если я прощу…
— Сожалею, Марго, но ты опоздала… Я уже проклят — с того самого момента, как увидел тебя, — он сел, уперев голову в ладони, подпирая дверь с другой стороны.
Внезапно из комнаты послышался крик. Парень, выбив дверь, вбежал в комнату и увидел Маргариту, лежавшую, скорчившись, на перепачканных кровью простынях, руками она прикрывала живот.
