Брусилов - Семанов Сергей Николаевич (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗

Конечно, основной причиной неудачи стало прибытие вражеских резервов. Но указанные Брусиловым в приказе недочеты также имели важное влияние на ход боев на берегах реки Стоход. Цвет русской армии, гвардейские соединения, состоявшие из великолепных офицеров и солдат, имевшие высокий боевой дух и просто рвавшиеся в бой, несли огромные потери и не добились цели и потому, что высшие начальники в Особой армии никуда не годились. Долгое время они находились в резерве, опыта руководства войсками не имели, позиционной войны не знали, а противник изучил ее во всех тонкостях.

Наконец, просто по своим личным качествам эти гвардейские генералы и полковники не могли руководить войсками. Вот как характеризовал их Брусилов: «Сам командующий Особой армией генерал-адъютант Безобразов был человек честный, твердый, но ума ограниченного и невероятно упрямый. Его начальник штаба граф H. H. Игнатьев штабной службы совершенно не знал, о службе Генерального штаба понятия не имел, хотя в свое время окончил Академию Генерального штаба с отличием. Начальник артиллерии герцог Мекленбург-Шверинский был человек очень хороший, но современное значение артиллерии знал очень неосновательно… Командир 1-го гвардейского корпуса великий князь Павел Александрович был благороднейший человек, лично безусловно храбрый, но в военном деле решительно ничего не понимал; командир 2-го гвардейского корпуса Раух, человек умный и знающий, обладал одним громадным для воина недостатком: его нервы не выносили выстрелов, и, находясь в опасности, он терял присутствие духа и лишался возможности распоряжаться…»

Желая смягчить резкость характеристик этих генералов, Брусилов, как очевидно, пытался найти в них что-то хорошее. Но понятия «человек честный», «человек хороший» ровным счетом ничего не значат при описании достоинств военачальника, тут должны употребляться совсем другие определения. Всех этих горе-военачальников гвардейского отряда Брусилов знавал издавна, со времен службы в Офицерской кавалерийской школе, знал их полную непригодность к управлению войсками вне парадных плацев. Как главнокомандующий фронта он имел право и должен был смещать командующих армиями и корпусами, если они не соответствовали должности. Но гвардия была вне пределов досягаемости: всех этих генералов лично выбрал и назначил царь, снять их всех сразу было просто невозможно.

На этот счет у Брусилова возникла оживленная переписка с Алексеевым. Одного за другим генералов снимали, назначен был и новый командарм — В. И. Ромейко-Гурко, но время уже было упущено, да и вновь назначенные командиры далеко не все соответствовали назначению. Выбор военачальников был невелик, и отнюдь не одна гвардия, даже и после двух лет войны, имела неудовлетворительных командиров.

30 июля (12 августа) 3-я и Особая армии были переданы Западному фронту. Эверт сумел добиться от Ставки отмены приказа о наступлении. Так, безрезультатно для русских войск закончилась серия тяжелых боев на Стоходе.

Другие армии Юго-Западного фронта во второй половине июля — августе 1916 года также вели упорные бои, но с несколько бoльшим успехом. 11-я армия 15(28) июля заняла Броды, 7-я армия — Монастержиску. Удачливее всех оказалась 9-я армия: австро-венгерские войска вынуждены были очистить всю Буковину. 28 июля (10 августа) был взят Станислав.

В августе сражение вылилось в отдельные операции, не приносившие успеха ни той, ни другой стороне. Общая атака, предпринятая 18(31) августа всеми четырьмя армиями фронта, не дала ожидаемого результата. Лишь 7-я и 9-я армии смогли чуть потеснить противника, но вскоре и их наступательные возможности иссякли. Наступление Юго-Западного фронта закончилось.

Военно-политическое значение его было огромно: австро-венгерская армия в Галиции и Буковине потерпела поражение, сказавшееся решительным образом на ее судьбе и в конечном результате на исходе войны. После наступления Юго-Западного фронта и битвы на Сомме стратегическая инициатива перешла к Антанте. Потери противника оказались огромными — до 1,5 миллиона человек. Только пленными с 22 мая по 5 сентября русские войска взяли 8924 офицера и 408 тысяч солдат. Захвачены были 581 орудие, 1795 пулеметов… [23]. Боеспособность австро-венгерской армии была окончательно подорвана, и последующие два года войны она уже не могла предпринять сколько-нибудь значительное наступление.

Майское наступление на Юго-Западном фронте спасло от сокрушительного поражения Италию. Мало этого — положение французских войск под Верденом резко улучшилось. Для ликвидации прорыва на Юго-Западном фронте военное командование центральных держав сняло с Западного и Итальянского фронтов 30,5 пехотной и 3,5 кавалерийской дивизии. Перед войсками Брусилова появились даже турецкие дивизии! Крупнейший английский историк Лиддел Гарт, отнюдь не склонный симпатизировать России, писал, что она «пожертвовала собой ради своих союзников и несправедливо забывать, что союзники являются за это неоплатными должниками России».

Нелишне будет упомянуть, что союзники отплатили России интервенцией в годы гражданской войны и впоследствии десятилетиями требовали, чтобы Советское правительство выплатило деньги по займам, сделанным правительством Николая II. Кровь русских солдат, сражавшихся ради интересов капиталистических шейлоков, не имела никакой цены в глазах заимодавцев.

Победы Юго-Западного фронта положили конец колебаниям Румынии — 14(27) августа 1916 года она объявила войну Австро-Венгрии. Это поначалу осложнило положение центральных держав: надо было создавать новый стратегический фронт. В итоге, однако, вступление Румынии в войну легло лишь тяжелым бременем на Россию.

В целом же цена побед Юго-Западного фронта была очень велика. Все военные историки, отмечая громадный размах сражения на южном участке фронта и значительный успех, достигнутый русскими армиями, склоняются к выводу, что операция осталась незавершенной и не принесла решающего результата. Причиной того, несомненно, были как общее состояние русской армии, так и безволие и бездарность высшего военного руководства, не сумевшего использовать блестящие перспективы, открывавшиеся перед Юго-Западным фронтом. Брусилов отчетливо видел это: «Если бы у нас был настоящий верховный вождь и все главнокомандующие действовали по его указу, то мои армии, не встречая достаточно сильного противодействия, настолько выдвинулись бы вперед и стратегическое положение врага было бы столь тяжелое, что даже без боя ему пришлось бы отходить к своим границам, и ход войны принял бы совершенно другой оборот, а ее конец значительно бы ускорился».

Может быть, эта оценка Брусиловым создавшейся тогда обстановки и чрезмерно оптимистична, но не подлежит никакому сомнению, что Ставка, запланировав одновременное наступление трех фронтов, во-первых, ошиблась в выборе направления главного удара в кампании и, во-вторых, оказалась неспособной провести свой план на практике. Когда же обнаружился крупнейший успех Юго-Западного фронта, то Ставка не сумела перестроиться, не смогла использовать успех армий Брусилова и обеспечить взаимодействие и взаимопомощь между фронтами. Обстановка требовала, предписывала незамедлительно направить имевшиеся в резерве силы и средства для глубокого развития прорыва.

В глазах Ставки Юго-Западный фронт стал главным, когда время было уже упущено, когда противник спохватился и стал бросать в «ковельскую дыру» одну за другой дивизии с запада. Если к тому же учесть, что командующие Западным и Северным фронтами не сумели (или не захотели) оказать действенную помощь своему коллеге на юге, а Ставка не смогла их к тому понудить, если вспомнить, что союзные англо-французские войска вновь нарушили свои обязательства и начали операцию на Сомме лишь в конце июня, когда в Галиции худшее для австро-германских войск уже миновало, если принять все это во внимание, становится понятным, почему наступление Юго-Западного фронта, начавшееся столь блестяще, не завершилось разгромом всего правого фланга австро-германских войск.