И все-таки это судьба (сборник) - Райт Лариса (книга регистрации TXT) 📗
– Я первая начала, – призналась Лада. – Она меня выслушала и так спокойно спрашивает: «А аборт вам делать зачем?»
– Как зачем? Он же меня не возьмет с ребенком.
– Зачем вы за него решаете? Может, и возьмет. А если так боитесь, еще что-нибудь придумайте.
– Сказать, что ребенок его? – Мне было немного не по себе от этой мысли.
– Я бы сказала правду. Но если выбирать между враньем и убийством, то, по мне, первое однозначно лучше. И не забывайте – вы можете потом не родить. И если ваш муж узнает причину, тоже вряд ли обрадуется.
Короче, оставила я ребенка. И что интересно, лет десять потом пыталась забеременеть, и ничего. Зоя (а я, естественно, к ней ходила) потом сказала, что со мной все в порядке, Валеру проверить надо. Мы и проверили. Выяснили, что у него осложнение после свинки и детей он не может иметь никогда. Ему, конечно, не сказали. Я вот теперь думаю, может, позвонить, сообщить? Пусть узнает, с кем ему нынешняя благоверная рога наставила. Так что он с рогами, а у меня сын в Сен-Тропе живет. И работа у него хорошая, и семья, и отец, между прочим, что немаловажно, тоже вполне приличный.
– А меня, – произнесла Нина, – Зоя вообще по стенке размазала. Сказала, что не понимает, каким образом ребенок может помешать написанию книги. Сказала, что у нее у самой дочке два года, так она с ней и красный диплом получила, и ординатуру закончила. Посоветовала мне фильм «Москва слезам не верит» вспомнить. «Или, – говорит, – только провинциалам всё по плечу, а мы – москвичи – только и умеем, что нюни распускать? Если чего-то очень хочешь, то добьешься, и никто тебе не помешает. Тем более ребенок». И так мне стало стыдно, что я сама не заметила, как передумала. Твоя очередь, – обратилась она к Татьяне.
– А меня и уговаривать не пришлось. Как эти две передумали, так и я за ними. До самой дошло, что ребенок не виноват в моих проблемах. Отношения с мужем – это одно, а ребенок – совсем другое. И пусть он будет.
– Но ведь… – Я умолкла, не договорив. Я прекрасно помнила, как Татьяна жаловалась на то, что одна как перст. Но она меня прекрасно поняла.
– Родить я родила, только не воспитывала. Родители у меня дочку забрали за город, дали карьеру делать. Я навещала, конечно, только не слишком часто. А потом, как в гору пошла, так вообще ее за границу учиться отправила. Думала, выйдет из нее толк. Станет девка юристом, или экономистом, или еще каким дельным человеком. Но не получилось. Видно, не всех детей можно из-под крыла отпускать. За моей, как оказалось, надо было смотреть в оба. В модели она поперлась. И не в те, что по подиуму на Парижской Неделе вышагивают, а в те, что в журналах для взрослых снимаются. А потом или еще до того, я уж не знаю, к наркотикам пристрастилась. Я, когда узнала, спохватилась, конечно, только поздно. В общем, умерла она десять лет назад. Передоз. – Татьяна налила себе полную рюмку водки и залпом выпила. Ни слез, ни вздохов. – Но только благодаря Зое она у меня была, а так бы и не было ничего. Вот.
Я сидела совершенно ошеломленная услышанным. Меня захлестнула волна смешанных чувств. Я жалела Татьяну и радовалась за свою невестку. Конечно, никто не решил нашу проблему, но появилась надежда и какое-то интуитивное ощущение, что все будет хорошо. А еще я испытывала своеобразное удовольствие от того, что мучившее меня столько лет любопытство наконец-то успокоилось. В тайне знакомства и загадочной дружбе подруг появилась ясность, и мое внутреннее состояние теперь походило на состояние ребенка, который неожиданно для себя решил трудную задачку или разгадал хитрый ребус.
Конечно, я позвонила Зое, и она назначила встречу на следующий же день. Обычная городская больница. В коридорах чисто, в палатах светло, но ничего особенного. Ремонта давно не было, потолок в трещинах, на стенах кое-где обвисшая штукатурка. Нашли гинекологию, а там и Зоин кабинет. Ого! Врач высшей категории! Я вспомнила давний разговор подруг в ресторане. Значит, когда-то Зое предлагали более высокую должность, а она отказалась. Решила, что здесь ее место, и больше нигде. Что ж, посмотрим…
Постучали, вошли. Кабинет уютный, но без всякого пафоса. Мебель аккуратная, но старая. Ширма тоже видала царя Гороха. Заглядывать за нее было неудобно, но представляю, какое там кресло. Да, и еще кушетка. Чистая, конечно, но голая. Вспомнила, что надпись на кабинете гласила: «Иметь свою пеленку». Вот так. С бумагой в стране напряженка. Зато аппарат УЗИ новенький, хороший. И компьютер на столе. Техникой обеспечивают, а бумагой никак. Смешно, право слово.
Я даже удивилась тому, что в такой момент моя голова была занята подобными мыслями, и переключила свое внимание на хозяйку кабинета. Белый халат, шапочка, резиновые перчатки и строгий взгляд сделали свое дело. Зоя не казалась теперь ни теткой, ни тем более клушей. Она внимательно изучила всю кипу документов и заключений, которую мы с Лидой привезли с собой, и только потом кивнула невестке:
– Давайте я вас посмотрю.
Смотрела молча, без охов и вздохов, без покачивания головой, без сведенных бровей. В общем, без всего того, с чем мы успели столкнуться за последнее время. Наконец объявила:
– Ситуация сложная, но не безвыходная. Когда есть хоть один шанс, мое мнение – надо пробовать. Ваше решение?
– Я готова! – воскликнула просиявшая Лида, пока я только собиралась с мыслями, чтобы сказать, что надо еще раз хорошо подумать, все взвесить и так далее.
– Отлично, – впервые за время встречи Зоя позволила себе улыбнуться. – Люблю отчаянных. – Она подавила улыбку и теперь снова смотрела на мою невестку пристально и очень серьезно. – Но предупреждаю, придется остаться и полностью довериться мне. И никаких: «Я устала, хочу домой». И чтобы я не слышала: «Ах, как же муж без меня столько времени!» Ты – инкубатор. А инкубатору предписано думать, если он вообще может думать, только о цыплятах. Все ясно?
Лида энергично затрясла головой.
– Хорошо, тогда будем оформляться. – Она подошла к двери, выглянула в коридор и прокричала: – Девочки, проводите пациентку в шестую палату. – И снова Лиде: – Ну, давай иди, располагайся и все черные мысли долой! Настрой в нашем деле – главный залог успеха, и я без тебя не справлюсь.
Лида уходила из кабинета сияя. У меня и самой рот был растянут в такой широкой улыбке, что уже начало сводить скулы. Зоя обратилась ко мне:
– Теперь вы, Лика. Медицина – наука точная, но очень приблизительная. И тем более гинекология. Здесь, как в известной поговорке: «Врачи предполагают, а пациент располагает». Можно выносить сто пятьдесят неутешительных вердиктов и ошибиться. Я сделаю все, чтобы так оно и случилось. Но и вы не подкачайте. Лиду не волновать и не расстраивать. Только положительные эмоции. Извините, что все это говорю. Вы, конечно, и сами понимаете. Постарайтесь то же самое донести до своего сына. Если я увижу, что он хоть раз пропустил приемные часы, сама найду и повезу в больницу. И не надо думать, что я грубо вмешиваюсь в личную жизнь, я делаю то, что должна. Ребенок Лиды – теперь мой ребенок, я взяла на себя ответственность за его жизнь и собираюсь ее нести.
– Шансы действительно есть? – уточнила я, еще улыбаясь. Зоя нравилась мне все больше и больше.
– Чудеса в природе – не такое уж редкое явление. Все, извините, у меня обход. Поезжайте домой и возвращайтесь после шестнадцати с Лидиными вещами.
Я полезла в сумку, неловко засуетилась, доставая конверт.
– Лика! – В Зоином голосе зазвучали необычные металлические нотки. – Мы так не договаривались.
Я вспыхнула и убрала конверт назад, пробормотав смущенно:
– Извините.
– Ничего страшного. – Зоя говорила расстроенно и немного устало. Так, будто ее чрезвычайно утомило нежелание людей понимать, что она делает свое дело просто потому, что находится на своем месте, а в качестве благодарности предпочитает слышать обычное человеческое «спасибо», а не хруст бумажных купюр.
Я вышла из ее кабинета с четким пониманием: теперь я могла наконец дать ей мысленное описание. Прежде Лада была для меня самой красивой, Нина самой талантливой, Татьяна самой успешной. А Зоя никакой. Но теперь-то я знала: она – самая счастливая.
