Там, где Крюков канал... - Зуев Георгий Иванович (читать книги полностью .txt) 📗
Титульный лист книги «Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга от начала заведения его, с 1703 по 1751 год», авторства А. И. Богданова
Огромные пожары в августе 1736 года на территории Морских слобод уничтожили все деревянные строения. На погорелых местах начали спешно возводить новые жилые кварталы, но уже с каменными домами. Для адмиралтейских служащих отвели территорию за Мойкой вдоль Глухой речки, от Вознесенского моста до пересечения с нынешним Крюковым каналом. Участок представлял собой совершенно неосвоенный и сильно заболоченный лес. Проект его осушения и последующего освоения 20 апреля 1738 года утвердила российская императрица Анна Иоанновна.
В начале сороковых годов XVIII века на осушенном участке приступили к строительным работам. В 1742 году Государственная комиссия принимала первые «искусно выстроенные полковые адмиралтейские светлицы».
В историческом описании города Санкт-Петербурга, составленном историком и архивариусом А. И. Богдановым, уточняется число возведенных строений – «71 светлица»; позже на их месте возвели капитальные каменные казармы Гвардейского флотского экипажа (набережная Екатерининского канала, 133). Участок к югу от построенных «светлиц» шириной 277 метров по направлению к Глухой речке оставался свободным и незастроенным вплоть до середины XVIII века, являясь сборным местом для «морских служителей».
К югу от площади планировали возвести здание Морского полкового двора. Но, как мы уже упоминали, казармы и административные учреждения Морского ведомства, спроектированные сначала архитектором Адмиралтейств-коллегии И. К. Коробовым, а затем его учеником С. И. Чевакинским, так и не построили. В наше время на их месте располагаются торговые ряды Никольского рынка. К западу от предполагаемого здания Морского полкового двора намечалось строительство городских кварталов, составленных из домов служащих российского военно-морского флота.
Архитектор Адмиралтейств-коллегии С. И. Чевакинский
В 1743 году на сборном месте для морских служащих возвели небольшую деревянную церковь, построенную адмиралтейскими плотниками. Многие, в том числе и архивист А. И. Богданов, считали ее временной постройкой – часовней. Однако, несмотря на малые размеры этого храмового сооружения, ее приход стал значительным – 3384 человека, не считая чиновных семей. При деревянной церкви, к западу от нее, образовалось морское кладбище. Е. И. Исакова и М. В. Шкаровский в книге «Никольский собор и другие морские храмы Санкт-Петербурга» (2003 г.) упоминают о том, что «когда в 1857 году на бывшем участке Морского ведомства на берегу Крюкова канала (дом № 15) заложили церковь Святых Константина и Елены для гимназии Императорского Человеколюбивого общества, то при рытье котлована под фундамент здания обнаружили остатки старого кладбища, но сведений о захороненных на нем не имеется…».
Указом императрицы Елизаветы Петровны 15 июля 1753 года на месте деревянной обветшалой церкви заложили каменный храм. Торжественная закладка происходила в присутствии архиепископа Санкт-Петербургского и Шлиссельбургского Сильвестра (Кулябки), президента Адмиралтейств-коллегии генерал-адмирала князя М. М. Голицына, всех адмиралов и заслуженных флотоводцев.
Церковь строилась по проекту главного архитектора Адмиралтейств-коллегии С. И. Чевакинского.
Президент Адмиралтейств-коллегии, генерал-адмирал князь М. М. Голицын
Удивительна и необычна судьба этого человека. По отзывам современников, Савва Иванович Чевакинский «являлся одним из одаренных зодчих того времени, мастером огромной художественной культуры, опытным строителем, неутомимым тружеником, отдававшим свой талант, силы и долгие годы жизни строительству северной столицы России».
Лучшим из возведенных Чевакинским сооружений присущи четкость и ясность объемных решений, изысканность силуэта, характерное для той эпохи богатство форм и праздничность декоративного убранства. Выдающимся примером подобного творчества является построенный Чевакинским Никольский Морской собор с его многоярусной колокольней. Ансамбль собора вошел в сокровищницу русского зодчества как одно из высших достижений архитектуры русского барокко.
Старинный дворянский род Чевакинских упоминается в составленных в XVIII столетии списках новоторжцев – уроженцев Тверской земли. В более древнем списке, относящемся к концу XVI века, значился и «первой Чевакинский», умерший в 1584 году.
Кстати, архитектором Савва Иванович стал случайно, «по стечению обстоятельств». В начале XVIII века он с другими дворянскими недорослями обучался в московской Школе математических и навигацких наук, а в 1729 году продолжил обучение в стенах столичной Морской академии, готовя себя к карьере морского офицера. Бедственное положение военно-морского учебного заведения, отсутствие денежных средств заставляло тогда некоторых учеников «за скудностию содержания» убегать из академии или записываться в солдаты. С одной из таких групп Чевакинский без разрешения начальства покинул Морскую академию и записался в Измайловский полк писарем. В 1732 году его обнаружила Московская адмиралтейская контора и переправила на расправу в Петербург. Из беды будущего зодчего выручил архитектор И. К. Коробов, взявший талантливого отрока к себе учеником. Прошение, направленное знаменитым зодчим в Адмиралтейств-коллегию, удовлетворили. Чевакинскому посчастливилось избежать сурового наказания за самовольный уход из академии.
Под руководством главного архитектора Адмиралтейств-коллегии Ивана Кузьмича Коробова Чевакинский занимался черчением, рисованием «фигур и орнаментов», изучением основ теории архитектуры и «сочинением чертежей», приобретая навыки проектирования. Сохранившиеся в архиве чертежи Чевакинского свидетельствуют о том, что молодой зодчий был достойным учеником Коробова, в совершенстве освоившим композиционное мастерство и графику. Годы учения Чевакинского совпадают с периодом оживления строительства, связанным с переездом в Петербург Анны Иоанновны, после ее коронации в Москве. Помогая своему учителю, молодой архитектор расширял свои профессиональные знания: знакомился с приемами планировки и «снятием ситуационных планов», фиксирующих существующее положение застройки. Опыт, приобретенный под присмотром Коробова, позволил Чевакинскому в дальнейшем самостоятельно разработать план Кронштадта и дать правильные градостроительные решения для отдельных частей столицы.
Принятый в архитектурную мастерскую Коробова в конце 1732 года, Чевакинский уже в январе 1739 года по представлению столичных зодчих П. М. Еропкина, И. К. Коробова и М. Г. Земцова удостаивается звания «архитектуры гезеля», уже не ученика, а младшего помощника архитектора. В Комиссии о Санкт-Петербургском строении он был «в искусстве экзаменован и явился архитектурии гезелем быть достоин». Полученное им звание позволяло вести самостоятельную работу под присмотром архитектора.
В 1740 году, после отъезда Коробова в Москву, Чевакинский становится его преемником в должности главного архитектора Адмиралтейств-коллегии. Теперь в его обязанности входили проектирование и наблюдение за ходом строительных работ по заданию Адмиралтейств-коллегии в Петербурге и Кронштадте, а также дело подготовки квалифицированных строителей.
В 1745 году Чевакинский получил звание архитектора и ранг майора. В Адмиралтейств-коллегии Савва Иванович прослужил тридцать восемь лет и закончил свой трудовой путь в звании полковника и «обер-интенданта флота» – в самом высоком из существующих в XVIII столетии военных званий для специалистов, по роду занятий связанных с флотом, но не принимавших прямого участия в его действиях на море.
