Скоморох - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги бесплатно без .txt) 📗
– Что же ты, касатик, не мог справную девку найти? Ить вон какой красавец, любо-дорого посмотреть, а взял гулящую.
– Не гулящая она.
– Ты это другим сказывай. Нешто я не вижу, что уж не одно дите скинула, и не сама. Я-то таким не пробавляюсь, но злую работу сразу замечаю.
– Невольницей она была, а какой в таком разе выбор.
– Эвон как. Хорошо сделал, что привез. Вовремя поспел.
– Стало быть, не из-за тряской дороги?
– Дорога тоже свое дело сказала, да только не будь ее, через пару деньков все одно случилось бы, а тогда уж… Одним словом, хорошо то, что хорошо кончается. Но ходу вам отсель нету. Самое малое седмицу тут она должна пролежать пластом да травки мои попить. А там уж как Отец Небесный положит.
– Получается, может она дитя потерять, – севшим голосом проговорил Виктор. Вот ведь, вроде и отцом никогда не был, и Голубу не любил, а ребенка уже хотел, уже в мыслях с ним тетешкался.
– Разве я про то говорила, касатик? Я о том, что, может, и дольше седмицы сидеть тут придется. Как, усидишь?
– А куда я денусь.
– Вот и добре. Права, видать, я оказалась тогда на дороге: иной ты.
– Узнала, бабушка.
– Узнала-узнала, как не узнать такого красавца.
– Так-таки и красавца.
– Э-эх, охальник и есть охальник, когда еще жизнь повыбьет из тебя дурь-то. Все остановиться не можешь, даже мне, старой, намеки строишь.
– Ты, бабушка, не обращай внимания, то я по привычке.
– Так я и говорю. Но растеряешь ты всю дурь, как есть, до последней капли.
– Без той дури жизнь скучной окажется.
– Ничего, иных забот добавится.
– Ты никак предрекать опять взялась.
– Чего тут предрекать, коли все яснее ясного. Иди к бабе, баламут. Она там вся извелась, а ты тут со мной лясы точишь.
Несмотря на опасения Любавы, у Голубы оказался очень крепкий организм и через неделю она полностью оправилась. По истечении этого срока, вооруженные настойками, травами и инструкциями, они двинулись в обратный путь, который совершили гораздо быстрее и комфортнее. Проливной дождь прекратился, наметилось окошко из солнечных деньков, дул сильный ветер, так что грязь подсушило. Но на следующий день после возвращения вновь зарядили дожди.
Дав Голубе немного прийти в себя, через пару дней в сельской церквушке обвенчались дети Божьи Виктор и Александра, известные всем окрест как Добролюб и Голуба. Именно эти имена и звучали у алтаря, в церковную же книгу пошли крестильные. Как тут умудрялись ничего не напутать, тем более что общеизвестные имена еще могли и претерпеть изменения, для Волкова оставалось загадкой.
– Ладная работа, – бережно вращая в руках только что выточенный болт, проговорил Богдан. Затем взял из деревянного короба гайку и с ходу навинтил на него. И вновь полное удовлетворение, сопровождаемое довольным кряхтением. – Ить не подбираючи, вот так вот, лишь бы резьба совпала.
– Чего ты вертишь их? Сколько уж пробовал, а все сомневаешься, – не выдержав, ухмыльнулся Виктор.
– Дак сколь пробовал, а каждый раз снова хочу, вдруг, думаю, не подойдет. А оно подходит.
– И будет подходить, над тем и трудились столько, к тому все и вели.
Весна выдалась ранней, снега сошли быстро, отчего и беды приключились, куда уж без них. Поселения здесь старались ставить на берегу рек, впрочем, как и в земной истории, так что быстрое таяние стало причиной небывалого половодья, в результате которого многие деревеньки и села ушли под воду. Хорошо хоть, реки успели вскрыться раньше и ледоход прошел. Если бы эти два события совпали, тогда все было бы куда хуже.
Но это все как-то сторонкой обошло подворье на перекрестке дорог и его обитателей. Здесь жизнь следовала по заведенному порядку. Как только дороги восстановились, снова потянулись купеческие караваны и проезжий люд. За зиму ничего необычного не произошло, если позабыть о мастерской, где дневали и ночевали трое новаторов: два холопа-кузнеца и их хозяин, бывший скоморох, на деле оказавшийся очень даже рукастым и увлекающимся человеком.
Постоялым же двором вполне успешно заправляли бабы при поддержке единственного мужика, Горазда. Изредка от дел в мастерской отвлекался сильно недовольный этим обстоятельством Ждан, коли нужно было что подправить проезжему люду. Богдан с легким сердцем скинул на него эту обязанность, полностью сосредоточившись на работе с хозяином.
И вот наконец они запустили последний из намеченных станков. Всего они их сладили три: токарный, фрезеровочный и сверлильный, для каждого из них был устроен отдельный ротор. Четыре ветряка, непрерывно вращаясь на крыше, создавали лишний шум. Но они к нему попривыкли и в дни, когда выдавалось полное безветрие, редко, но такое случалось, даже чувствовали какой-то дискомфорт от стоящей тишины.
Четвертый ротор был приспособлен под токарный станок по дереву и для привода поддувала в плавильню и кузнечный горн. Все станки были выполнены из бронзы, за исключением резцов, кои ну никак не получится сладить из мягкого металла. Вернее, из бронзы были сделаны механизмы, а саму станину сладили из дуба, но соблюли все параметры от и до, для чего специально привлекали плотника, за которым ездили аж в Звонград. Сразу из железа лить не получалось, потому как это нужно заказывать на стороне, у них выходило лишь работать с податливой и легкоплавкой бронзой, а той не напасешься, чтобы делать все. Но вот, похоже, работа уже завершена. Опытные образцы получились очень даже качественными, во всяком случае, все работало. Но дальше эксплуатировать станки не имело смысла, потому как срок службы у них невелик.
– Собирайся, Богдан.
– Куда это?
– Вот разберем станки и направим в Рудный, чтобы по образцу нам справили все детали из стали. А ты с ними направишься, проследишь, чтобы все ладно сделали, без дураков. Чай, каждую шестеренку своими руками ладил и что да как знаешь не хуже меня. А туда попозже и я выеду, чтобы окончательный расчет произвесть.
– Стало быть, один поеду?
– Я с воеводой разговор имел. Град как раз караван в Рудный направляет, он не против, чтобы одна повозка присоединилась к нему. Основные габаритные детали у нас из дерева, так что одной повозкой обойдешься, а как обратно ехать, так и еще разживемся. Или наймем – может, дешевле обойдется. Задаток я с караванным головой передам. Так что прощайся с семьей до самой осени. Сомнительно, что раньше обернешься.
– Когда выезжать-то?
– Через седмицу нужно быть в граде, так что времени не так чтобы много.
– Понятно, – тяжко вздохнул мужик. А как тут не вздыхать, коли от семьи отрывают чуть не на полгода. Да и не было у него пока таких долгих разлук с близкими.
– Батя!.. Добролюб!..
На Веселину было страшно смотреть, потому как такой испуганной ее еще никто ни разу не видел. Девушку буквально трясло, да так сильно, что, не доверяя своим ногам, она вцепилась в дверной косяк. Будь тот пожиже, непременно расшатался бы.
– Что стряслось, дочка?!
– Там… Там…
– Да говори ты толком! – Невольное волнение передалось и Виктору.
Он уже примеривался, что можно схватить в качестве оружия, так как весь его немалый арсенал сейчас находился в доме. Несколько пистолей и карабины не пылились на полках, Волков время от времени устраивал своим людям занятия по огневой подготовке. Это лишним никогда не будет. Настоящих бойцов из них он делать не собирался, тем более что и себя таковым не считал. Но вот знать, с какого конца браться за мушкет и пистоль, им необходимо. Так, на всякий случай. Вот и звучали время от времени выстрелы. Да еще и выпросил у воеводы разрешение на охоту, за что в казну уплатил подать, так что и зверя в лесу били. Известно, что охота куда лучше стрельбы по мишеням тренирует.
– Там Голуба… Она вроде как рожать…
Дальше ее никто слушать уже не стал. Вернее, это относилось к Виктору, который сорвался с места и как наскипидаренный стремглав понесся в дом, где был встречен спокойной и рассудительной Младой. Жена кузнеца уже не раз хаживала по этой дорожке, просто Отец Небесный не всех деток уберег. Кстати, она и сейчас была тяжелой, просто срок пока малый, а потому ничего не видно.
