Зажги меня - Макалистер Кейти (чтение книг TXT) 📗

— Хорошо бы, — сказала я несколько уныло. — Хотела бы я знать, что во мне есть такого, что их притягивает. Я просто не понимаю, почему все считают меня ответственной за это.

— Может быть, это совпадение, а может быть, то, что люди называют судьбой?

— Судьба, — с отвращением фыркнула я; я уже по горло была сыта разговорами о судьбе. — Какое отношение ко всему этому имеет судьба?

— Ты здесь, — загадочно произнес Рене, когда мы все выбирались из машины. Он был серьезен, даже мрачен.

— Ты хочешь сказать, что я вызываю эти нападения просто своим присутствием? — переспросила я, и негодование во мне росло с каждой минутой. Сначала посторонние люди обвиняют меня в убийстве Стражей, а теперь Рене намекает, что я оккультный вариант Тифозной Мэри? — Ты хочешь сказать, что это похоже на предсказания Паоло — если он произносит что-то вслух оно сбывается, то есть инкубы нападают на женщин просто потому, что я поселилась в этом отеле?

— Нет, — мягко ответил он. — Мне кажется, что ты оказалась здесь потому, что ты единственный человек, который может все это остановить.

При этих словах мое негодование испарилось.

— Ой. А я об этом не подумала.

— Естественно, не подумала, — сказал он, слегка подталкивая меня в сторону ветклиники. — А теперь пойдем за Джимом; обсудим ситуацию, когда заберем его, ладно?

— Ладно. Спасибо тебе, Рене, за то, что относишься ко мне с таким терпением. Я не хотела на тебя кричать, просто в последние несколько дней в моей жизни творится сплошной кошмар.

— Ты устала, — сочувственно произнес он, когда мы направились к дверям клиники. — А потом, ты же не француженка. Нужно делать на это скидку.

Ветеринар через Тиффани заявил, что Джим находится в удовлетворительном состоянии, а затем прочитал мне нотацию насчет того, как преступно оставлять собаку без присмотра и позволять ей есть ядовитые растения. Он помахал листком, извлеченным из горстки оленьего корма, который Рене прихватил в парке, и объяснил, что это китайский тис — любимое лакомство оленей и смертельный яд для собак.

Я вытерпела эту лекцию с подобающим сокрушенным видом, понимая, что объяснять ситуацию совершенно бессмысленно. В конце концов я рассыпалась в благодарностях перед ветеринаром и оплатила внушительный счет; мне ужасно хотелось забрать отсюда Джима. Демон был не из тех, кто может долго держать язык за зубами, а вчера, когда мы привезли его, у меня не хватило ума шепотом отдать ему приказ молчать. Но поскольку охваченных ужасом сотрудников видно не было, я решила, что Джим пока не произнес ни слова. Тем не менее я не хотела испытывать судьбу дальше; определенно скоро демон должен был заговорить.

Мне совершенно не улыбалось объяснять, почему моя собака не только ест олений корм, но также ругается, как извозчик, и обожает сальности. Для одного дня у меня и так уже хватало забот.

Глава двадцать вторая

Я оказалась права. Едва дверь клиники закрылась за нами, как Джим разразился длинной, но несколько несвязной речью:

— Клянусь пламенем Абаддона, Эшлинг, где тебя носило? Ужасное место! Просто кошмар! Невыносимо! Они втыкали мне иголки в передние лапы, постоянно совали термометр в место, которое я не буду называть, но хуже всего — кормили только какой-то мерзкой водянистой кашей! Разве это не жестокое обращение с животными? Разве это не противоречит международным законам о содержании заключенных? Что, здесь уже не соблюдают конвенцию о защите прав человека? Ты только глянь на дырку у меня в вене, куда они тыкали свои иголки, — по-моему, там заражение!

Я опустилась на колени прямо посередине парковки, обняла Джима и уткнулась лицом в его густую черную шерсть; я была так рада видеть своего демона живым и здоровым, что у меня слезы полились из глаз.

— Черт побери, Джим. Я Страж, а не врач. Я так рада, что ты снова в строю. Мы уже подумали, что потеряли тебя.

— Ты же знаешь, что я не могу умереть. — Джим говорил сердито, но я знала, что он тоже рад нас видеть, потому что украдкой чмокнул меня в шею.

— Да, но я также помню, что ты обожаешь свое мохнатое тело. — Я почесала у него за ушами и улыбнулась, когда он застонал и потерся о мою ладонь. — Устанавливаем новое правило, демон: есть только ту пищу, которую я тебе даю, договорились?

Джим встряхнулся, и на землю полетели клочья черной шерсти.

— С этим спорить не буду, обещаю. А теперь как насчет хорошего завтрака? Чтобы было побольше мяса.

Я еще раз погладила демона по голове, затем повела его к машине, где нас ждали Рене и Тиффани.

— Ветеринар сказал, что сегодня и завтра тебе следует давать только легкую пищу, на всякий случай, вдруг у тебя снова расстроится желудок. Так что никакого мяса, но, может быть, нам удастся найти тосты или что-нибудь вроде этого. Рене, поехали в заповедник.

Рене сел за руль и кивнул. Разговоры по дороге к национальному парку сводились к следующему: Джим пытался уговорить меня накормить его полноценным завтраком, а Тиффани рассказывала Рене о своих приключениях на девственном поприще. Меня переполняла радость оттого, что Джим вернулся ко мне, и тревога по поводу непонятных нападений инкубов; я была в полной растерянности и понятия не имела, как разгадать эту загадку, а тем более остановить происходящее.

К тому моменту, когда мы прибыли в заповедник, Джим наслушался от Тиффани достаточно и начал донимать меня:

— Итак! Стоит мне одну ночь провести вне дома, и ты уже пытаешься прикончить пару ни в чем не повинных Стражей.

— Одного ни в чем не повинного Стража, и я вовсе не пыталась ее убить. — Пока мы шли к воротам, я кратко изложила факты. — Тебе лучше всех должно быть известно, что я не вызывала никаких инкубов.

— Гм… — пробормотал Джим, как-то странно посмотрев на меня.

Тиффани принялась озарять своими улыбками людей топтавшихся у входа в ожидании открытия.

— Надеюсь, Дьёрдь сегодня утром будет в лучшем настроении. И не станет хмуриться, увидев меня, и говорить неприятные вещи. Если человек говорит неприятные вещи, это плохо действует на чистоту его души. Даже кровь такой высококлассной девственницы, как я не может смыть это пятно.

— А когда он успел наговорить тебе неприятных вещей? — удивилась я. — Он же видел тебя всего несколько секунд, прежде чем мы бросились спасать Джима.

— И опоздали, — мрачно буркнул тот.

— Нет, это было не в тот момент. Позднее. — Тиффани вытащила из сумочки маленькое зеркальце и критически осмотрела себя, затем улыбнулась своему отражению. — Прошлой ночью, когда он пришел в отель, бросился к моим ногам и умолял меня согласиться заняться с ним любовью. Как ты думаешь, как я больше похожа на принцессу — с распущенными волосами или с собранными наверху?

Я выпучила было глаза, но затем сообразила, какой у меня при этом нелепый вид.

— Что? Прошлой ночью? Когда именно прошлой ночью ты видела Дьёрдя? Где ты его видела?

Она посмотрела на меня с не меньшим изумлением:

— Это произошло в отеле, когда я вернулась с церемонии Магов. Он ждал меня в моем номере. Он много говорил о том, какая у меня потрясающая улыбка, как она зажгла в его сердце огонь и что он посвятит свою жизнь выполнению всех моих желаний, если я отдамся ему.

Ничего себе, вот это новость! В этот момент ворота открыли, и Рене с Джимом вошли в парк. Я схватила Тиффани за руку и задержала ее:

— Тиффани, почему ты не сказала мне утром, что Дьёрдь ночью приходил в твой номер?

— Ты не спрашивала, кто побывал в моем номере ночью, — ответила она, погладив меня по щеке. — Опять у тебя печальные глаза. Не грусти, Эшлинг. Я уверена, что, если ты немного постоишь у дверей отеля, какой-нибудь мужчина снова бросится к твоим ногам и будет предлагать тебе заняться любовью.

— Спасибо, ты меня очень ободрила. Жаль, что я не знала о ночном посещении Дьёрдя.

— А зачем тебе это? — спросила Тиффани, отнимая у меня руку и устремляясь вслед за Джимом и Рене. По пути она ослепляла улыбками всех, кто находился в пределах видимости.