После войны (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (книги без сокращений .txt) 📗
С горем пополам добравшись до мельницы, я оценил преимущество присутствия упавшего колеса, по которому сумел добраться до окна верхнего этажа, в котором виднелся свет (до преодоления защитных контуров даже я его не замечал), и занять возле него наблюдательный пост. Усилием воли сосредоточив всю стихию в области сердца, я замер неподвижно. Очень надёжный способ маскировки; в таком состоянии обнаружить меня по ауре невозможно, наружу тепло просачивается меньше, а сердцебиение замедляется — кровь становится более насыщенной энергией, и так часто, как обычно, ему стучать нет необходимости. Ну и, кроме того, так теплее. Главное, концентрацию не потерять, а то повторно войти в это состояние гораздо труднее.
Не знаю уж, за какие заслуги Правда обернула ко мне светлый лик, но окно не было замёрзшим или запотевшим, и ставень на нём тоже не было, даже занавеску кто-то отдёрнул. В небольшой комнате находилось человек десять. Несколько лениво перебрасывались в карты, кто-то спал. Тут же обнаружился и атаман; он лежал на толстом лоскутном одеяле и читал какую-то книжку. Вычислить его по ауре было нетрудно. Это оказался действительно водник, как и докладывал Матай, и действительно водник большой силы; навскидку, уровня мастера. Правда, разглядеть его возможности не было — он лежал на животе, ногами в мою сторону. Кажется, шатен. Плотного телосложения, вроде бы — среднего роста, но по лежащему человеку сложно об этом судить.
Через некоторое время я обнаружил и второго мага; почти случайно, настолько он сливался с фоном. На вид он действительно походил на сталейца, полностью соответствуя описанию «языка». Был худощав даже до болезненности, что особенно бросалось в глаза при рассеянном свете пятка свечей; под глубоко посаженными глазами пролегли тени, заострённый нос и впалые щёки придавали довольно приятному, в общем-то, лицу, жутковатый вид, делая его обладателя похожим на мертвеца.
К слову, сталейцы хоть и были союзниками Домании в минувшей войне, крайне негативно относились к нежити. Чуть ли не все поголовно они были очень верующими и убеждёнными крестопоклонниками, и вполне логично считали подобное существование противоестественным. Так что хоть номинально Сталея поддерживала свою северную соседку, но реально воюющих на стороне альянса представителей этой страны было ничтожно мало.
Менталист сидел в тёмном углу почти неподвижно, лишь иногда поднося к губам кружку с каким-то напитком, и его окружало отводящее глаза поле, причём очень хорошее; я сумел заметить мага только потому, что сфокусировано оно было внутри комнаты, а меня цепляло только самым краем.
— Мужики, а сгоняйте кто-нибудь в подвал за пивом, — лениво протянул атаман, заглядывая в свою кружку, нарушив общую монотонность звуков и действий часа через два моего наблюдения, когда я уже и сам забыл о своём существовании, сосредоточившись на происходящем внутри комнаты.
— Матая послать надо, — хехекнул косматый, похожий на медведя увалень, один из картёжников.
— Так нет его, — откликнулся проснувшийся при слове «пиво» усатый молодец залихватской наружности, сладко потягиваясь.
— Как нет, а где он? — повернул к нему голову атаман.
— Так с утра уж нету, — отозвался ещё один. — Он с Валенком и Лешим в деревню напросился.
— А эти-то двое что там забыли? — водник даже книжку отложил и сел. Как назло, по-прежнему ко мне спиной. Было такое ощущение, что этого экс-офицера я уже где-то видел, но всё никак не мог вспомнить, где именно.
— Да вроде грабануть кого-то собирались; но так, по мелочи. Да ты не нервничай, они ж парни стреляные, всё по уму сделают, никто не докопается.
— А мальчишку-то с собой зачем тащить? — недовольно прогудел косматый.
— А что ему, век что ли «подай-принеси» быть? — хмыкнул ещё один картёжник, неприятный щуплый типчик скользкой наружности. — Небось, не обидят.
— Твои б слова, да богам в уши, — вздохнул атаман, расслабляясь и вновь утыкаясь в книгу.
— А кто знает, в какую деревню они пошли? — спросил, крутя головой, коренастый мужичок с плоским рябым лицом.
— Да вроде в Хвосты, а в чём разница? Там вроде какая-то бабка живёт на отшибе, есть чем поживиться, и не услышит никто. Валенок давно на неё облизывается, уже не знаю, что она ему сделала, — хмыкнул усатый.
— В Хвосты? Бабка на отшибе? — нахмурился рябой. — Как бы беды не было! В народе бают, что у бабки Марьки на постой офицер какой-то остановился, и дом у неё как раз на отшибе.
Атаман вновь насторожился; я тоже, едва не потеряв концентрацию. Ох, чую я, придётся мне сейчас раскрывать инкогнито, и пытаться справиться с этой компанией до прихода основных сил. Простые мужики-то ладно, с ними проблем не будет. А вот с магами… маловато у меня шансов в прямом столкновении с ними, если, конечно, они умеют действовать в паре. Да, на моей стороне внезапность, но это не такой большой козырь в противостоянии с менталистом. Основную ставку надо делать на первый же удар, и этим ударом необходимо серьёзно навредить как раз сталейцу. Потому что с боевиком-стихийником я как-нибудь справлюсь, а драться с менталистами — хуже нет. Ну и, в идеале, всех простых бандитов нужно прибить. Так что надо чем-то массовым и очень сильным бить, чтоб наверняка, и фокус брать на менталиста.
— И что бают про этого офицера? Звание, стихия? — уточнил подобравшийся атаман. Банда инстинктивно почувствовала напряжение вожака, и тихий гул посторонних переговоров мгновенно смолк.
— Да, говорят, лейтенантик какой-то, огневик. Я видел, и правда похож; форма офицерская, потёртая, без знаков различия. Молодой такой, чернявый, рожа гладко выскоблена. Смазливый и щуплый, чисто мальчишка; максимум, оберлейтенант.
— Придут — головы поотрываю, инициативным этим идиотам, — расслабился атаман. — С обером должны справиться, они ж все с амулетами.
Я тоже позволил себе несколько успокоиться. Хотя, было странно слышать про себя такую характеристику. Я, конечно, действительно чернявый и предпочитаю бриться, как и положено по уставу. А вот что смазливый, да ещё и щуплый — это, честно говоря, впервые слышу. Но мне на руку.
Интересно, что у них за амулеты-то были? Я и не заметил…
— Имя у него ещё такое, — нахмурился рябой, шевеля губами. Я едва не подпрыгнул от неожиданности, вновь лишь чудом не утратив концентрацию. — Простое-простое. Зовут вроде Илан, и фамилия тоже… короткая, простая. Чернух побери, не помню… Будто бы на «с», а там не уверен.
— Стахов? — уточнил атаман.
— Во-во! Точно, Стахов… Эй, ты чего? Ты его знаешь что ли? — удивлённо вытаращился на атамана памятливый рябой, чтоб ему с его хорошей памятью вместе на том свете у Кары в гостях пировать! — Сам же говорил, Валенок с Лешим, у них же амулеты, и толковые они… Ты куда собираешься-то?
— Нет больше Валенка. И Лешего с Матаем нет, — мрачно отозвался водяник, ища что-то взглядом на полу.
— Да что случилось-то? — наперебой загомонили уже все присутствующие. — Отчего нет-то?
— Потому что гвардии обермастеру Илану Стахову они сами вместе с их амулетами — это даже не разминка, он их и не заметит, — охотно пояснил атаман, наконец-то на короткое мгновение поворачиваясь ко мне в профиль, но этого оказалось достаточно.
— Обермастер?! — испуганно воскликнули несколько голосов сразу.
А я плюнул на маскировку, тем более, что от концентрации моей и воспоминания не осталось, обеими руками вцепляясь в подоконник и спешно призывая загодя выбранное заклинание, одновременно накачиваясь стихией.
Атаманом этой банды был гвардии капитан Косарь Селемирович Домлев, геройски погибший при обороне Приасска и награждённый посмертно орденом Мужества первой степени. Неизвестный хороший поэт, образец офицерской доблести, настоящий друг и верный боевой товарищ, как говорил про него майор Родоборский, поднимая стакан «за упокой». Человек, неоднократно прикрывавший в бою мою спину.
Вот ведь как в жизни бывает…
— Ложись! — успел крикнуть менталист перед тем, как вокруг него сомкнулись крылья красного сокола — уже очень мощного, но пока ещё более-менее прицельного в ряду известных мне заклинаний, рекомендуемое к применению на открытом пространстве. Во всех классификаторах оно числится как «прицельно-радиусное», и неподконтрольно создавшему его магу с того момента, как обретает плоть. По силуэту оно действительно в первый момент напоминает огромную хищную птицу, обнимающую крыльями окружность пространства примерно в сажень. Вдогонку за соколом я пустил шквал, окончательно превращая хрупкую деревянную мельницу в пекло, пожирающее всех бандитов разом.
