Зельда Марш - Норрис Чарльз (бесплатные серии книг .txt) 📗
Из всех, кто интересовался судьбой Зельды, один только Джон Чепмэн радовался ее счастью, не завидуя и не ревнуя. Он буквально приходил в экстаз от каждого нового ее успеха, весь трепетал, от наплыва чувств. В первые недели он не пропускал ни одного представления и, не имея возможности купить место в партере, стоял где-то на галерке. Выходя из театра после спектакля, Зельда часто замечала его высокую фигуру в толпе зевак у подъезда. Он поджидал ее здесь, конечно, для того, чтобы проводить домой, но Зельда чувствовала себя слишком усталой, чтобы выносить чье-либо общество; кроме того, хотелось домчаться домой в таксомоторе, но с Джоном это было невозможно: Зельда не могла позволить ему платить, если же она платила сама, Джон обижался, начинал говорить длинно и утомительно, и надо было делать над собой усилие, чтобы слушать и отвечать. Зельда прекратила это раз и навсегда, наняв автомобиль, который каждый вечер отвозил ее домой. Она выходила через боковую дверь, вскакивала в автомобиль, захлопывала дверцу — и через семь минут оказывалась у себя в комнате, а еще через десять — в постели.
Джон же брел домой один. Как Зельде ни жаль его было, но позволить ему провожать себя было выше ее сил.
Однажды он напомнил ей об обещании сходить с ним в гости к его сестре и племяннику. И в ближайшее воскресенье они отправились пить чай к миссис Харни в «Нидерландский отель», Зельде было любопытно посмотреть на родственников Джона. Сестра его была состоятельная вдова, а ее сын получил образование в Европе, откуда они оба недавно вернулись. Миссис Харни оказалась хорошо и со вкусом одетой седовласой дамой, обладавшей глубоким и мягким голосом, простыми и милыми манерами. Она встретила Зельду очень тепло и сразу ее очаровала. Никогда еще приятельница Джона не встречала такой культурной, утонченной и привлекательной особы. Миссис Харни, конечно, видела «Дженни» и была в восторге от пьесы и от игры Зельды.
— Мы смотрели эту вещь в Лондоне перед отъездом, — заметила она. — И Тому, и мне было интересно сравнить обе постановки. Нам обоим больше нравится американская, хотя в Лондоне сам мистер Блюм руководил всем. Пожалуй, Фицджибон дает более законченный образ Нильса, чем здешний актер, но Дженни в вашем исполнении неизмеримо лучше. Том (он сейчас придет) три раза ходил смотреть вас.
Зельда, держа чашку у губ, переводила глаза с хозяйки на Джона. Трудно было поверить, что они — брат и сестра. Миссис Харни (очевидно старшая), в отличие от Джона, была изящная, миниатюрная женщина с правильными чертами лица и красивыми руками (Зельда обратила на них внимание, когда та разливала чай).
— Мой сын увлекается театром — продолжала миссис Харни. — Одно время он специально изучал технику драмы и, кажется, собирается стать драматургом. Том находит, что пьеса Блюма… — а, впрочем, вот и он, пускай сам вам скажет свое мнение.
В гостиную вошел высокий молодой человек, с правильными, как у матери, приятными чертами лица. Зельда с первого взгляда нашла, что у него красивая и интеллигентная наружность.
Том Харни направился прямо к гостье и, дружески улыбаясь, поцеловал ее руку. Зельде не в первый раз целовали руку и ей очень понравилось то, как Том это сделал.
— Я в восторге, что вижу вас, мисс Марш, — сказал он, не ожидая, чтобы его представили. — Мы с мамой так ждали вашего прихода!
Он говорил с легким английским акцентом и вообще походил на англичанина. Его откровенность и раскованность немного смущали Зельду. Она искоса поглядела на сидевшего рядом, сиявшего от удовольствия Джона. Нет, ей решительно нравились его родственники — и мать, и сын, — но она ощущала какое-то стеснение. Эти люди принадлежали к другому, более культурному кругу. И она старалась держаться настороже, боясь уронить себя каким-нибудь неловким словом или жестом.
Но они ничем не показывали, что замечают это, в их обращении не было и следа снисходительности или высокомерия. Нельзя было быть внимательнее и предупредительнее. Несколько раз Зельде даже казалось, что они тайно потешаются над нею. Но, несмотря на это, она принялась разбирать пьесу Блюма так непринужденно, как будто много лет уже знакома с миссис Харни и Томом. Последний проявил большое знание театра.
— А вы, видимо, изучали эти вопросы, — заметила она.
— Да, немножко, и в Принстауне, и в Оксфорде, да и с тех пор, как окончил университет, тоже.
— О, вы, должно быть, очень ученый человек!
— Совсем нет. Технику современного театрального искусства не проходят в колледжах и университетах, а между тем это единственное, что меня интересует.
— Вы сочиняете пьесы?
Том покраснел. Краска залила его лицо до самых корней кудрявых темных волос.
— Ей богу, не знаю, почему я так смутился от вашего вопроса, мисс Марш — засмеялся он. — Может быть, оттого, что вы — актриса… Но я говорил со множеством актрис… Правда, ни одну из них я не находил такой…
Зельда, заинтересованная, поощрила его улыбкой. Ей очень нравился этот молодой человек. В нем было что-то свежее, неиспорченное.
— Ну, какой же? — спросила она.
— Такой… способной, — докончил он немного неуклюже.
— О, только-то! — невольно вырвалось у Зельды. Она тотчас поймала себя на том, что флиртует с Томом. Это непозволительно! Ведь она поклялась, что с флиртом навсегда покончено.
— Я не смею сказать большего. Вы бы сочли меня самоуверенным, а я очень хочу понравиться вам.
Серьезность его тона поразила Зельду. Она окинула Тома быстрым взглядом, как бы мысленно оценивая его. Еще взгляд — и заключение готово. И, вполне владея собой, она с безразличной любезной улыбкой повернулась к его матери.
— Боюсь, что, прожив так долго за границей, вы здесь скоро станете скучать по Европе, миссис Харни!
— Нет, не думаю. Мы с Томом устали странствовать и хотим навсегда остаться на родине. Весною мы переберемся на старую ферму в Пенсильвании, там, на берегах Саскианне, мой муж провел детство. Эта ферма больше ста лет принадлежит их семье, и дом, вероятно, порядком обветшал. Но мы его отремонтируем и попробуем заняться хозяйством. Вот только Том находит, что это слишком далеко от Бродвея и от театров.
— Но вы, очевидно, будете проводить там только самое жаркое время — четыре-пять месяцев в году, а в эту пору в Нью-Йорке нет ничего интересного.
— Пожалуй, вы правы. Но мне хотелось бы быть там, где можно встречаться с нужными мне людьми, — туманно объяснил Том и переменил тему. — А показывала вам мама прелестные вещицы, что мы привезли из путешествия?
В квартире было много очень красивых вещей. Зельда обратила внимание на старинные гобелены, на античные вазы, флорентийскую мебель, картины в рамах темного золота.
— Я бы хотел показать вам этот ящичек — настоящее чудо искусства!
Но Зельда сочла благоразумным остаться подле его матери и сделала вид, что не слышит.
— Вы были очень добры к моему великану-брату, — сказала миссис Харни, положив свою маленькую ручку на широкое колено Джона.
— О, нет, миссис Харни, это он был добр ко мне.
— Ну, значит, вы оба одинаково довольны друг другом. Он писал мне о вас с такой нежностью и благодарностью. Что ни говорите, а я вам очень обязана… Ваши родители живы, мисс Марш?
— Нет, давно умерли.
— И у вас нет родственников?
— Н-нет, никого.
— Джон говорил, что ваша родина — Калифорния. Мы с мистером Харни провели там свой медовый месяц. Помнится, мы жили в Палас-отеле. Чудное место!
— Да, все, кто побывал в Сан-Франциско, сохраняют очень теплое воспоминание о нем.
— Не хотите ли полюбоваться на парк, мисс Марш? — снова начал Том. — Из этого окна он весь, как на ладони. Чудесный вид!
— Дай же мисс Марш допить чай, Том! — вступилась за Зельду его мать. — Я надеюсь, мисс Марш, что вы как-нибудь на днях приедете ко мне завтракать и мы побеседуем без помехи. Я хочу узнать покороче ту, что была так добра к нашему Джону. — Она наклонилась ближе к Зельде и сказала шепотом. — Он на вас попросту молится, и я начинаю понимать, почему.
