Заговор адмирала - Гавен Михель (е книги .txt) 📗

— У тебя есть предположения? — спросила Маренн.

— Пока я не вижу очевидной выгоды для него. Однако с Науйоксом будем разбираться позже, — заключил Вальтер через мгновение. — Кстати, они сейчас в Венгрии, оба — он и Скорцени. Они добились того, чего хотели — выиграли время и теперь, вероятно, готовят операцию по смещению Хорти. Не исключаю, что они могут планировать ряд провокаций, которые лишат венгерскую армию управления, например. Просто похитят министра обороны или главнокомандующего, чтобы оставить Хорти без прикрытия, а потом захватят и его, оставшегося без защиты, в его резиденции. Уж кто-кто, а Скорцени мастер на такие трюки. И он всё это сделает по прямому указанию фюрера, как это называется, то есть не докладывая, ни рейхсфюреру, ни тем более мне, конечно.

— Надо им помешать, задержать их, — Маренн положила бумаги на стол и вскочила с кресла. — Как я понимаю, сейчас речь идет уже не о власти, а о жизни адмирала Хорти и его приближенных. Ситуация более серьезная, чем была в марте.

— Ты права, — подтвердил Шелленберг. — Им проще всего убить Хорти и его сына. Как бы в перестрелке. И тогда нет никаких препятствий к избранию, к так называемому избранию, — он криво усмехнулся, — Салаши на пост регента, а потом и к полной реорганизации государственного устройства, устранению поста регента, устранению монархии. Возможно, Салаши будет объявлен канцлером, как фюрер.

— Что мы можем сделать? Я поеду в Венгрию, — предложила Маренн.

— Это исключено, — Шелленберг отрицательно качнул головой. — Это опасно, Мари. Я не смогу обеспечить тебе полномочия представителя рейхсфюрера, как в прошлый раз. Сейчас это не получится.

— Я поеду без всяких полномочий, как врач, — ответила она. — Проведу инспекцию госпиталей, ведь в Будапеште теперь есть госпиталь войск СС, и я могу, даже обязана, его проинспектировать. Получить предписание у Гербхардта на это мне будет легко.

— Это опасно, Мари, — повторил Шелленберг. — И более того — бесполезно. Ты никого не сможешь остановить там. Это можно сделать только отсюда, из Берлина. Это может сделать только рейхсфюрер. И я сейчас думаю, как ему воздействовать на фюрера, какие ещё найти аргументы, чтобы сохранить Хорти у власти, хотя бы на некоторое время, чтобы обеспечить бескровный выход Венгрии из войны.

— Хорти надо объявить о заключении сепаратного мира с Советами при посредничестве Англии…

— Он просто может не успеть, сделать это. Они как раз и хотят воспрепятствовать такому объявлению.

— Мне надо ехать в Венгрию, Вальтер, — настойчиво повторила Маренн. — Кто бы ни был назначен исполнять приказы фюрера в Будапеште, пусть это будет обергруппенфюрер СС фон Бах-Зелевский, сам он ничего не будет делать. Во всяком случае, в том, что касается лично Хорти и его семейства. Он все поручит Скорцени. И тот сделает. Кто сделает лучше его?

— Ты хочешь помешать Скорцени? — Вальтер спросил с недоумением.

— Я не смогу ему помешать, — ответила Маренн спокойно. — Я это понимаю. Как? Какое бы значение я ни имела в его собственной жизни, у него приказ, и Отто его исполнит. Я смогу лишь задержать Отто и, возможно, тем самым спасти жизнь старика Хорти и его внуков. Я уже говорила, что в марте, когда я гостила в замке Гёдёллё, Хорти просил меня позаботиться о его внуках, о женщинах в его семье, которые беззащитны, то есть о его супруге Магде и невестках. Но особенно о детях. Разве я могу позволить, чтобы их отправили в лагерь? А тем более просто убили на месте? Я знаю, что ярость фюрера велика. Возможно, он отдал именно такой приказ — убить на месте. Это не исключается. Но могу ли я оставаться в покое здесь, когда в Венгрии происходит подобное? Пусть у меня не будет полномочий. Мне не нужны полномочия. Я не боюсь. Венгры не причинят мне зла. А немцы? — она пожала плечами. — Я служила Германии честно все эти семь лет, поставила на ноги не одну сотню тяжелораненых солдат и офицеров, вернув сыновей матерям, а отцов — их детям. Я работала не потому, что боялась или хотела спасти своих собственных детей, ведь своего сына я не спасла, — её голос предательски дрогнул. — Он погиб на фронте за Германию. Все это я делала потому, что однажды поклялась бороться за жизнь против смерти, и не отступила от своей клятвы. Я всё делала это для того, чтобы эти люди, которых я лечила, просто жили. Жили дальше. Не для фюрера, не для рейха — для своих близких. Для тех, кто любит их и ждет. Чтобы их матери и вдовы не плакали по ночам, как я, вспоминая о Штефане. Чтобы они жили тогда, когда уже, возможно, не будет фюрера, да и рейха не будет, а начнется какая-то другая, лучшая жизнь. И сейчас я тоже хочу отправиться в Венгрию ради жизни — ради жизни графини Илоны, её маленького Иштвана, старой баронессы Хорти. И не только потому, что адмирал верой и правдой много лет служил моему прадеду, да и ко мне отнёсся очень тепло. Я просто не могу отступиться. Не имею права. Да, я не смогу помешать Скорцени сместить Хорти с его поста, ведь это под силу только рейхсфюреру, но я могу помешать убить старика, если Отто получил такой приказ. Есть вероятность, что меня Скорцени не убьет даже в том случае, если ради этого придётся нарушить приказ фюрера, — произнесла Маренн решительно. — А это значит, Отто, возможно, не убьет и тех, кого я закрою своей спиной. В прямом смысле этого слова. А дальше — пусть действует рейхсфюрер. Тебе и ему — карты в руки. Живой адмирал Хорти — это ещё одна возможность перетянуть ситуацию, переработать её в свою пользу. Мертвый адмирал Хорти — это окончательное торжество Салаши и крах всех наших планов. Никто уже не сможет служить ему альтернативой. Игра будет проиграна. Но это даже не самое ужасное. Уже немолодой человек, бесстрашный флотоводец, участник Первой мировой войны, флигель-адъютант моего прадеда императора Франца Иосифа, человек, олицетворяющий собой не только Венгрию, но и Австрию тоже, её вековую культуру, её блестящие победы, её славную тысячелетнюю историю, будет застрелен в своих апартаментах, не имея никакой возможности защититься. Фон Бах-Зелевский может сделать это. Именно так он поступал в Польше. Это палач. Ты знаешь это ничуть не хуже, чем я. Он залил кровью Варшаву и так же зальет кровью Будапешт. Если я смогу спасти адмирала, я смогу остановить фон Бах-Зелевского. При живом Хорти он не сможет столь уж откровенно приняться за дело. Сначала придется потрудиться его руководителям здесь, в Берлине, и лишить Хорти не жизни, а власти каким-то путем, но им может в этом воспрепятствовать рейхсфюрер. Всё вернется в прежнее русло, но если даже не вернется и ситуация окажется необратимой, наш долг обеспечить адмиралу достойные условия жизни в Германии. Он не должен приехать сюда пленником.

— Я уже думаю об этом, — кивнул Шелленберг. — Если не удастся сохранить регентство Хорти, то его с семьей можно переправить в Португалию или Испанию. Там его примут — я смогу договориться об этом. Но для этого, ты права, надо, чтобы он хотя бы остался жив. Ты смелая женщина, — Вальтер подошел к любимой женщине, взял за плечи, с нежностью притянув к себе, а Маренн подняла голову, глядя ему в лицо. — Я всегда восхищался этой твоей способностью встать наравне с мужчинами и действовать так же отважно ради дела, которое ты считаешь важным, ни в чем им не уступая. Хорошо, поезжай в Венгрию, — согласился он. — Я позвоню Гербхардту, чтобы он оформил тебе все документы, но я не отпущу тебя одну. С тобой поедет Фелькерзам, — решил он.

— Ральф ещё не полностью отправился после ранения, — возразила Маренн.

— Достаточно оправился, — ответил Вальтер, возвращаясь к столу. — Во всяком случае, это единственный человек, которому я доверяю полностью, настолько, что я могу доверить ему самое дорогое, твою жизнь, — взгляд его светлых глаз пронизал Маренн насквозь, заставив её сердце учащённо биться от сознания того, как сильно Вальтер её любит.

— Я знаю, Ральф не отступится, — меж тем говорил он, — Ральф скорее погибнет сам, чем позволит хотя бы волосу упасть с твоей головы. Больше я ни на кого не могу так надеяться, хотя для прикрытия ещё остается Хеттль. Он тоже поддержит вас там, в Будапеште, я дам такое указание. У него есть люди. Конечно, в Хеттле я не могу быть уверенным так, как в Ральфе, но до сих пор у меня к нему не было претензий. Думаю, на него тоже можно положиться. Если Ральф и Хеттль будут с тобой, мне будет спокойнее, — твёрдо произнёс Вальтер, видя, что Маренн хочет возразить. — Обстановка в Будапеште сейчас накалилась до предела, достаточно чиркнуть спичкой, чтобы всё вспыхнуло. Конечно, ты сможешь остановить Скорцени, я в этом не сомневаюсь, — Вальтер опустил голову, и Маренн понимала, что ему неприятно говорить об этом. — Закрыть собой адмирала. Это красиво. Это в стиле твоего деда кронпринца Рудольфа фон Габсбурга, — он снова взглянул на нее, но в его взгляде не было и намёка на насмешку, — а ещё кто-то говорил, что фон Габсбурги были сухарями, им была не свойственна романтика. Но только не забывай, что Скорцени не один в Венгрии. С ним там Науйокс. И ещё не известно, кому из них непосредственно отдан приказ убрать Хорти и его семью. Для этого и нужны Ральф, Хеттль и его солдаты. Кто-то должен держать под контролем Науйокса, пока ты будешь спасать адмирала от Скорцени. Мне в данный момент Науйокс представляется много опасней, чем Отто. Алик понимает, что его ждет, когда раскроется, что он не выполнил приказ рейхсфюрера и не уничтожил свидетеля покушения на Гейдриха в сорок втором году. Ему сейчас нужен подвиг, надо выслужиться не перед рейхсфюрером, а перед фюрером, чтобы Гиммлер вынужден был отступиться, опять оставил его в покое. Не исключаю, что Кальтенбруннер и не посылал Науйокса в Венгрию, и Алик отправился туда по собственной инициативе, под предлогом расправиться с агентом в Сегеде, ведь Кальтенбруннер как огня боится, что рейхсфюрер узнает об этом свидетеле. Однако я думаю, у Алика есть и собственная цель — он постарается выиграть что-то лично для себя от всей этой ситуации с Хорти. Не исключено, что если Скорцени промедлит, только промедлит, — Шелленберг подчеркнул это, сделав паузу, — с выполнением приказа, Науйокс нанесет удар неожиданно, чтобы перехватить лавры. Его не остановят ни дружба с Отто, ни то, что ты много лет лечишь его жену фрау Ирму, и она искренне тебя любит. Это сантименты, которые в подобной ситуации не играют роли. Сейчас речь пойдет о собственной жизни Алика, он не упустит свой шанс, за ним он туда и поехал. Ральф должен будет ему воспрепятствовать. Ральф, Хеттль, его подчиненные. Они получат от меня такое указание.