Вид из окна - Козлов Сергей Сергеевич (читать книги txt) 📗
— Вы это преподавали, — спокойно распознал Володя, не отвлекаясь от дороги.
— Точно, — грустно согласился Павел, словно фраза Среды способна была оборвать его кураж на полуслове.
— Вот. Маркет «Виктор». Направо — закусить, налево — выпить. В бардачке дисконтная карта, если надо.
— Не надо, — по-барски отмахнулся Словцов. — Аванс пропиваем. Аванс за непрожитую жизнь и несостоявшуюся любовь.
— Вы потом буйным не станете? — испугался вдруг Володя.
— Нет, я обычно растекаюсь, как мороженое, и стихами булькаю. Могу ещё песню спеть. Это не страшно?
— Не страшно, — улыбнулся Володя.
Павел направился, было, к магазину, но на полпути остановился и, обернувшись, прокричал:
— А вот если англичанина какого встретим, могу нарушить его дипломатическую неприкосновенность и абсолютно не по-джентльменски набить ему англосаксонское мурло. Американцев уже не могу, вдруг родственники будущего зятя окажутся. А этих сэров-пэров-лордов можно бить по мордов! — срифмовал он и снова двинулся к магазину.
4
Они сидели в квартире Егорыча уже третий час. В расход шла третья бутылка. После текилы и виски Словцов вдруг открыл коньяк, нарезав дольками лимон и наломав шоколад. Текилу «смазывали» солью, виски «проталкивали» мясными деликатесами, к коньяку кроме лимона и шоколада был ещё сыр трёх сортов. И вся эта взрывная смесь ещё не «ушатала» поэта, который все три часа говорил с редкими паузами, в которых позволялось вставить слово Володе. Среда, прилично захмелевший, с удивлением взирал на алкогольную стойкость сочинителя.
— Я понимаю, что я тебя уже достал, до печёнки достал и в прямом и в переносном смысле, ты уж потерпи, Володь, мне впервые за долгие месяцы так просто и свободно на душе, вот выпьем ещё коньячку, а потом вызовём тебе такси, — сыпал Словцов.
— С во-ди-те-лем.
— В смысле с водителем?
— Ну… тачку… с водителем дополнительным… Чтобы он мой джип оттартал, куда следует… Есть такая услуга…
— Круто! Так и автобус можно заказать.
— И самолёт… Вертолёт — точно…
— Точ-но! Я увезу тебя домой на вертолёте! Сколько стоит вызвать вертолёт?
— Помню, Шахине заказывали. Час полёта — штука зеленью.
— Тьфу-у-у… Да мы в Москву можем слетать и обратно.
— В Москву зачем? — всерьёз усомнился Володя, потому как понял, что пьяный Словцов способен на что угодно, кроме подлости и предательства.
— В Москву?.. — в ответ спросил себя Павел. — Да… На хрена в Москву! Ну, прилетим, зависнем над ней, откроем дверь и крикнем! — И тут Словцов действительно закричал: — Мы тут бухаем, и нам плевать на вашу стабильную демократию, рыночную экономику, и вашу Гондолизу Райз!..
— Кондолизу, — поправил Среда.
— Гондо! Без Лизы! И вообще Мадлен Олбрайт с Новодворской на одно лицо! Им в мужья надо по Радзинскому, прест…вляешь, какой тандем будет?!
— Бр-р-р-р… — поморщился Среда, представив.
— Ну, за нас с вами, и за хрен с ними, — налил очередную Словцов.
— Не торопимся?
— Не, в самый раз, будущее за поворотом!
Они симметрично выпили и потянулись к лимонным долькам.
— Знаешь, а я в детстве писал в будущее письма, — признался Павел, морщась и пережёвывая.
— В будущее? Как?
— Смеяться не будешь?
— Над тобой, Павел Сергеевич, не буду. У тебя башка — Дом Советов. Ты даже пьяный на большую советскую энциклопедию похож. Излагай!
— Я опускал бумажки в бутылки и закапывал их в разных местах.
— Бумажки? В бутылки?.. — Володя взял в руки пустую бутылку из-под виски и внимательно посмотрел сквозь стекло. — Но это же в море бросают, когда, типа, на необитаемом острове или кораблекрушение…
— Точно, а я в землю. Я надеялся, что лет через триста кто-нибудь найдёт мои бутылки и прочитает письма пионера Словцова. Думал, уже коммунизм будет построен. Думал, уже таблетки от смерти будут. Ве-рил! Представляешь? Советской фантастики начитался. Полагал, что мы полетим строить справедливое общество на другие планеты. Я же не знал, что придёт Чубайс и нажмёт на рубильник. Всё! Туши свет! Пионер Миша Горбачёв просрал не только социализм, но и всю империю. Его, наверное, немцы в детстве научили…
— Немцы? В детстве? Какие немцы?
— Немецкие немцы. Он во время войны в оккупации жил. В его доме квартировали. За одним столом харчевали. Потом, как ты знаешь, Мишу избрали лучшим немцем. А за ним и Борю. Боря им показал, как надо шнапс употре-блядь… И как их всех товарищ Сталин просмотрел?..
— Сталин — тиран!
— Не говори того, чего не знаешь. Ты же не журнал «Огонёк». Для дураков.
— Факт. Не журнал. Для дураков. А твои письма… В будущее?..
— О! — поймал Словцов утерянную нить. — Я закапывал бутылки на пустырях… Рано утром… Ночью… Сколько закопал — не помню… Но однажды я решил одну из них откопать и кое-что дополнить. Ну — к тексту. Понимаешь?
— Понимаю.
— Я все места, где закапывал, помечал специальными знаками, которые только я мог заметить. Короче, пошел выкапывать, а её там нету!
— Как нету? Что — в будущее ушла?
— Да нет, — отмахнулся Словцов, — кто-то выкопал. Бомж какой-нибудь, чтобы сдать. Тогда ведь тоже бутылки сдавали, и занятие это было куда выгоднее, чем сейчас. Надо денег на кино — сдал бутылки, ещё и на мороженое останется… И сигареты. Десять бутылок — рупь двадцать…
— А я сдавал — за десять уже два рубля давали.
— Инфляция, — поразмыслил Словцов, — девальвация стеклотары.
— Что?
— Но самое интересное, что потом, спустя какое-то время, я двинулся за другой бутылкой, — Павел налил ещё по одной. Выпили, но уже несимметрично. Володя начинал клевать, а Словцов, наоборот, вдруг начал трезветь и заговорил голосом рассказчика… Писателя. А может, это был рассказ, который ему вообще приснился?
5
— …сколько мне было? Лет одиннадцать-двенадцать… Конечно, сейчас такое занятие может вызвать только ироничную улыбку. Задумчивый отрок пишет помпезное послание потомкам, подробно описывая окружающий его мир и даже систему общественных отношений. Глупо скрывать: но тогда я твердо верил, что человечество построит коммунизм, выйдет в межзвездные пространства, избавится от всех болезней, избежит разрушительных войн, а сам человек откроет в себе мощные скрытые возможности… При действовавшей в те времена идеологической накачке это было совсем не удивительно. И даже участие в дворовой банде хулиганов и шалопаев не могло поколебать этой уверенности. Самое удивительное, что даже самые отъявленные заводилы из нашей компании верили в светлое будущее, просто успевали бедокурить, пока коммунизм ещё не наступил. Про отправляемые в грядущее послания никто не знал. Сокровенной тайной я не хотел делиться не только с родителями, но даже с самым близким другом Димкой, который был мечтателем не хуже меня. Во всяком случае, ракету мы с ним делали вместе, и вместе рано утром «запустили» её из песочницы в центре двора. Результатом запуска стала приличная воронка, истошные ругательства разбуженных взрывом советских обывателей из окон и с балконов, и наш стремительный побег с импровизированного космодрома. А ещё, распотрошив копилки, мы купили сборную модель истребителя «Миг-3» с керосиновым двигателем, убили уйму труда и времени, чтобы собрать её без помощи родителей и учителей труда, и всё это ради того, чтобы запустить его с крыши. Правда, сначала мы подожгли хвост самолета, который предварительно облили бензином для зажигалок. Очень хотелось увидеть, как ведёт себя «подбитый» истребитель. Но любоваться впечатляющим и весьма близким к реальному зрелищем довелось недолго: самолет, лишенный по воле конструкторов управления, вильнув на волне ветра, направился совсем в другую сторону, и совершил вынужденную посадку на балконе четвертого этажа соседнего дома, где рачительные хозяева содержали всевозможный хлам, который, разумеется, благополучно воспламенился. За патриотическую игру в летчиков-героев пришлось отвечать по всей строгости в инспекции по делам несовершеннолетних, а нашим родителям — выплачивать стоимость недоеденных молью пимов, надувного матраса и ещё какого-то тряпья, годного только для того, чтобы оборачивать им мумии. На некоторое время нам разрешили встречаться лишь, чтобы обмениваться книгами. Как раз в это время мы запоем проглатывали многотомник известного советского фантаста Алексея Казанцева. Скорее всего, именно под влиянием его книг, мне пришла мысль писать в будущее.
