Том 1. Стихотворения - Есенин Сергей Александрович (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Калики (с. 37). — Журн. «Русская мысль», М. — Пг., 1915, № 7, июль, с. 27; журн. «Северная звезда», Пг., 1915, № 13, [1 декабря], с. 60; Литературно-художественный альманах. Бесплатное приложение к журн. «Женщина» за 1915 г., Пг., 1915, № 24, с. 60; Р16.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись).
Беловой автограф — РНБ (ф. А.М.Ремизова), без даты, вклеен в альбом А.М.Ремизова «Цветник», выполнен в апреле 1915 г. Датируется по помете в наб. экз. 1910 г.
Анализируя фольклорные источники произведений Есенина, В.Г.Базанов замечал, что стихотворение «Калики» — это «вывернутый наизнанку духовный стих» (Базанов В.Г. «Сергей Есенин и крестьянская Россия», Л., 1982, с. 102).
«Задымился вечер, дремлет кот на брусе…» (с. 38). — Р16; Р18.
Печатается по наб. экз. (авторизованная машинопись). Другая редакция (с. 299) печатается по Р18.
В комментариях И.В.Евдокимова указано, что стихотворение входило в Тел. (Собр. ст., 4, 326). Вероятно, это ошибка. Экземпляр Тел., которым он располагал, в настоящее время неизвестен. В Рус. (макет этого сборника создан на основе корректурного оттиС.А. Тел.) стихотворение отсутствует, нет его и в содержании Тел., оттиск которого также имеется в Рус. У И.В.Евдокимова отмечено, что стихотворение было в Тел. на с. 5. В действительности на этой странице — стихотворение «Пойду в скуфье смиренным иноком…», наличие которого в Тел. И.В.Евдокимов не отметил. Видимо, в его комментариях были спутаны отсылки к этим двум стихотворениям.
В Р18 строки поделены по цезуре, стихотворение из шестистопного превращено в трехстопное, а двустишия — в четверостишия.
Автограф — в альбоме С.П.Ремизовой; с надписью: «На память Серафиме Павловне Ремизовой» и датой 18 апреля 1915 г. (см. текст записи: «Russian Literature Triquarterly», Ann Arbor, Michigan, 1986, № 19, p. 302). Серафима Павловна Ремизова-Довгелло (1876–1943) — жена А.М.Ремизова.
Датируется по помете в наб. экз. 1912 г.
Свясло — жгут из соломы, которым вяжут снопы.
«Край любимый! Сердцу снятся…» (с. 39). — Бирж. вед., 1915, 25 декабря, № 15290; Р16; сб. «Салон поэтов. Весенний первый». Избр. стихи за 1914–1916 гг., М., 1917, с. 55; сб. «Весенний салон поэтов», М., 1918, с. 77; Р18; Рус. (корр. отт. Тел. С.А. Торской правкой); Р21; И22; Грж.; Ст. ск.; ОРиР; Б. сит.; И25.
Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).
Автограф — ГЛМ; как сообщила С.А. Толстая-Есенина, он принадлежал М.П.Мурашеву и на этом основании был отнесен ею к 1916 году. Автограф последней строфы с подписью автора — в дневнике Б.А.Лазаревского (ИРЛИ), в составе записи от 21 октября 1915 г. По свидетельству И.В.Евдокимова, имелся еще один автограф, принадлежавший И.В.Репину (см. Собр. ст., 4, 327), был ли он датирован — не указано; местонахождение автографа в настоящее время неизвестно.
Датируется по помете в наб. экз. 1914 г.
Стихотворение часто читалось Есениным публично. Читал он его, в частности, 21 октября 1915 г., выступая вместе с Н.А.Клюевым в редакции Еж. ж. Дневниковую запись Б.А.Лазаревского об этом см.: Азадовский К. «Николай Клюев», Л., 1990, с. 164–165.
Начиная с первых отзывов, стихотворение нередко приводилось в критике как пример патриотических чувств автора, любви к родному краю. Выделив из ряда других стихов, С.Я.Парнок отмечала его «несомненную поэтическую ценность» (журн. «Северные записки», Пг., 1916, № 6, июнь, с. 219). В.Л.Львов-Рогачевский, И.Г.Эренбург, П.С.Коган, Е.Ф.Никитина и др., отталкиваясь от этого стихотворения, говорили по преимуществу о крестьянской природе таланта Есенина, о его стремлении воспеть «смиренную Русь». Приведя последнюю строфу стихотворения, А.В.Бахрах писал: «В этом равнодушии ко всему, в этом философском безразличии таится его настоящее „я“. Начало его поэтической деятельности — это некое послушничество. „Пойду в скуфье смиренным иноком“, — поет он в „Радунице“. Тишь… Кротость… Непритязательность… Примитивная религиозность… Вот основные ноты его первых вещей. Его любимые пейзажи — тихий вечер, сумерки; любимые краски — нежные, закатные…» (газ. «Дни», Берлин, 1922, 24 декабря, № 48). Те же черты, но отрицательно их оценивая, выделяли критики пролеткультовского толка. Они использовали стихотворение как один из излюбленных объектов для нападок. Г.Г.Адонц, цитируя его, писал: «…чисто молитвенная лирика идет рука об руку с Есениным и тогда, когда он вдохновляется картинами природы. Здесь явно преобладание чего-то церковного, монастырского…» (журн. «Жизнь искусства», Л., 1925, № 34, 25 августа, с. 11). Обе эти статьи вклеены в тетрадь, где поэт собирал материалы о своем творчестве (ГЛМ).
Однако уже в то время некоторые критики не сводили стихотворение к этим моментам и выделяли его из раннего творчества поэта. А.И.Ромм писал, например, о «Радунице», что «уже в этой детской книжке внимательный слух отыщет задатки будущего, простого и сильного голоса» и цитировал данное стихотворение. Говоря о последующем развитии поэта, критик отмечал, что «весь есенинский имажинизм вышел из этих детских сравнений „Радуницы“», и как доказательство приводил вторую строфу стихотворения (альм. «Чет и нечет», М., 1925, с. 34–35).
«Пойду в скуфье смиренным иноком…» (с. 40). — Журн. «Русская мысль», М. — Пг., 1915, № 7, июль, с. 27; журн. «Северная звезда», Пг., 1916, № 1, [1 января], с. 32; Р16; Р18; Рус. (корр. отт. Тел.); Р21; Грж.
Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.). Первая редакция («Инок» — с. 300) печатается по журн. «Русская мысль».
Автограф — собрание М.П.Мурашева (хранится у наследников, Москва; репродукция — Хроника, 1, между с. 192 и 193), без даты, предположительно может быть отнесен к началу знакомства Есенина с М.П.Мурашевым, т. е. к марту-апрелю 1915 г. Стихотворение было передано Есениным в редакцию «Русской мысли» в марте-апреле 1915 г. Сотрудница редакции А.П.Татаринова извещала поэта: «Стихи Ваши („Инок“, „Калики“ и „Вечер“) напечатаны в июльской книжке. Известие о том, что они приняты, было давно послано Вам по петербургскому адресу, но было возвращено почтой» (Хроника, 1, 73). Оно, очевидно, входило в число тех 60 стихотворений, которые были привезены в марте 1915 г. Есениным в Петроград и о которых он 24 апреля 1915 г. сообщал Н.А.Клюеву.
Стихотворение неоднократно перерабатывалось автором. Первая редакция опубликована в «Русской мысли». В Р16 изменены ст. 5–6 (вместо прямого обращения к Руси появились строки: «Хочу концы земли измерить По отуманенной росе») и ст. 14. В Р18 было снято заглавие — «Инок». Но наиболее значительные изменения автор внес в 1922 г. В Грж. вместо определения пути героя «к монастырям» появляется характеристика его второй ипостаси — «Иль белобрысым босяком», вместо «иду в другие берега» и «бесплотного причастья» возникает «убогая радость», жизнь «без друга и врага», уподобленная пути по «проселочной дороге». Но характерно, что при этом образ «смиренного инока» оС.А. Тся центральным. Казалось бы, подобное слияние «инока» и «босяка» можно было отнести к числу имажинистских эпатажей. Но даже изначальный текст стихотворения говорит о том, что Есенина в иночестве влекла не церковно-молитвенная сторона, а видевшаяся ему в этом облике отъединенность, независимость от мира, освобожденность от всего внутренне чуждого его духу. Во всех редакциях оставались неизменными две строки: «И в С.А. Тье ближнего поверить» и заключительная «Молясь на копны и стога». Их, по сути, можно считать ключевыми. Перерабатывая текст, автор сохранял центральный образ, проясняя смысл своего обращения к нему. В наб. экз. стихотворение помечено 1914 г. Учитывая существенную переработку текста, проведенную в 1922 г., в наст. изд. датируется 1914–1922 гг.
Возможно, Есенин намеревался еще раз переработать стихотворение. Сохранился экз. Р18, где он выправил первую строку стихотворения, 2–4 строки им зачеркнуты, но новый текст не вписан (ИМЛИ). Поскольку этот экз. принадлежал В.П.Яблонскому, можно предположить, что правка относится к 1924–1925 гг., периоду встреч Есенина с ним.
