Лето больших надежд - Виггз Сьюзен (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
— Хорошо, потому что я за тебя тоже не переживаю.
— Я знаю. Ты никогда этого не делала. — Это было еще одно, что ему в ней нравилось.
— Какие у тебя планы? — спросила Лолли.
— Хотел бы я, чтобы мне давали десять центов каждый раз, как кто-то меня об этом спрашивает. — Чего он действительно хотел, так это чтобы у него был ответ, который бы ему самому нравился, — путешествие, или колледж, или работа, которую он не может дождаться, чтобы делать. Реальность была куда менее привлекательна. Он должен был найти себе работу, жить на гроши и ходить в общинный колледж по вечерам. — Я еще не решил. А как насчет тебя? У тебя были планы с тех пор как ты окончила школу?
— Почему ты это говоришь?
— Ты все планируешь. Во всяком случае, мне всегда так казалось.
— Ну, теперь, когда я пережила школу, я собираюсь шокировать мир, — сообщила она с преувеличенной драматичностью.
— Каким образом?
— Я иду в колледж.
— Ты права. Я в шоке. — Коннор и был в шоке, конечно, это была следующая логическая ступенька для людей вроде Беллами и большинства людей в этом лагере. Богатые детки учатся, как быть богатыми взрослыми, чтобы навсегда сохранить богатство.
— Я думаю, я хочу быть учительницей, — сказала она. — Учительницей рисования.
В тени он разглядел, что ее улыбка стала застенчивой, она сияла ему во тьме.
— Ты первый человек, которому я сказала это.
— Это большой секрет?
— На самом деле нет, но я думаю, это приведет в ужас мою маму. Она скорее видит меня в министерстве иностранных дел, ну, что-нибудь потрясающее вроде этого.
— Это твоя жизнь, твое решение.
— Вроде того. Я ненавижу разочаровывать мою мать. Я даже не сказала об этом своему психотерапевту.
Он откашлялся.
— У тебя все еще есть психотерапевт?
— Всегда. Ты можешь считать, что я воспринимаю доктора Шнайдера как друга, который является им в течение часа.
— Я буду твоим другом бесплатно, — пообещал он ей. Снова эта улыбка. Она сверкнула ему из тени, немного смущенная и очаровательная.
— Спасибо, — сказала она. — Это очень много значит для меня, Коннор. У меня никогда не было много друзей.
Хотя прошло уже несколько лет, Коннор все еще чувствовал, что с ней можно говорить. Когда он был младше, он находил ее слишком высокомерной и надоедливой, но очень быстро понял, что ее начальственный тон — только маска. Под ней у нее было хорошее сердце и великолепное чувство юмора, а он точно знал, что этого много не бывает.
Ему также нравилось их молчание. Он никогда не чувствовал, что должен заполнить паузу в их беседе какой-то болтовней. С Лолли он мог молчать, и она не заставляла его почувствовать, что он должен поцеловать ее или залезть ей в трусы. Не то чтобы он что-то имел против поцелуев или того, чтобы трахнуться, черт возьми, нет. Ему здорово везло по этой части, по некоторым причинам траханье с девушками никогда не составляло для него трудности.
Подразумевать что-то. Вот это была трудность.
Или, может быть, это молчание ничего не означало. Может быть, это была ерунда для книг и кино.
Ему нравился тот факт, что Лолли честна с ним, и то, что он может быть с ней таким же честным. В его жизни было не так много людей, которым он бы мог сказать главные вещи, и она была одной из них.
— У меня есть еще один повод вернуться этим летом, — сказал он.
— Что за повод?
— Мой маленький брат.
Он кожей почувствовал, как она разинула рот в темноте.
— Я не знала, что у тебя есть брат.
— Джулиану восемь лет. Он во фледжлинге. Джулиан Гастинс.
Выражение ее лица было комичным.
— Я видела сегодня этого мальчишку — он спрыгнул с дерева в озеро.
— Он самый, — кивнул Коннор.
Джулиан вечно взбирался на высоту, где его никто не ждал. Неудивительно, что мама от него с ума сходила. Коннор предполагал, что братишка таким нестандартным способом пытается заставить ее беспокоиться о нем. Он пришел к этому выводу некоторое время тому назад, он все еще помнил, как больно ему было, когда он сам верил, что возможно заставить мать полюбить его. Джулиан, вероятно, находился в этой стадии развития, и это явно делало его неугомонным.
— Никогда бы не подумала, что вы братья, — сказала Лолли.
Он ухмыльнулся:
— У нас много общего.
— Вы не слишком похожи, — возразила Лолли, явно пытаясь быть дипломатичной. — Должно быть, вы… братья наполовину?
— Да, это так. Его отец — афроамериканец. Мой… — Просто пьяница. — Мой нет.
Она легонько пожала его руку:
— Не могу поверить, что ты никогда о нем не говорил.
— Когда Джулиан родился, мне было одиннадцать лет, — сказал он. — Для меня в нем не было ничего необычного. Он был просто ребенок, понимаешь? Затем появился биологический отец Джулиана, и я был послан к чертям. Этот ребенок наполовину афроамериканец.
— Что же случилось? — спросила Лолли. — Почему твоя мама не растила вас вместе?
— В то время никто мне этого не объяснил. Когда Джулиану было шесть месяцев, моя мать начала встречаться с Мелом. Он убедил ее, что она не может себе позволить иметь ребенка и что будет лучше, если Джулиана будет растить его отец.
Коннор открыл для себя, что эти воспоминания все еще имеют силу причинять боль. К тому времени, как Гастинс приехал за Джулианом, ребенок был достаточно большим, чтобы двигаться, гулять и смеяться с Коннором, который любил его всем сердцем. Когда Джулиана забрали, Коннор почувствовал, что у него разбилось сердце. Он две недели злился на мать. «Как ты могла? — спрашивал он ее снова и снова. — Он мой брат, как ты могла?» — «Ты не мог быть с ним всегда, — говорила ему мать, ее глаза наполнялись слезами. — И все равно, Джулиану лучше жить с Луисом».
Может быть, на этот счет она была права. Гастинс не был человеком больших достоинств, но у него был дом в городе и серьезная работа, и это было больше, чем имели отцы большинства детей.
— Так что теперь Джулиан живет в Новом Орлеане со своим отцом, — сказал Коннор Лолли. — Он что-то вроде профессора в колледже, ученый, и этим летом он взял отпуск и отправился за море, вот Джулиана и отправили к нам с мамой. Она собиралась позволить ему слоняться целое лето по дому и смотреть телевизор, но тогда он мог попасть в беду. Она позвонила моему отцу и сказала, что мы оба приезжаем. Не могу себе представить, что думает на этот счет мой старик: к нему на лето приезжает его взрослый сын и другой ребенок его бывшей.
Отношения Коннора с отцом были сложными из-за того, что Терри Дэвис был начисто лишен претензий и делал все, чтобы Коннор был рядом. Когда отец Коннора был трезв, он был лучшим парнем на свете. Все было бы проще, думал Коннор, если бы его отец был козлом. Тогда, пьяного или трезвого, Коннор мог бы ненавидеть его.
— Так что твой отец не возражает против… — Голос Лолли сбился, словно она вступила на неведомую территорию — Джулиана.
— Они с матерью больше не разговаривают, но он не видит ничего странного в том, что Джулиан приехал сюда.
— Должно быть, он терпимый человек, — сказала она.
«Очень дипломатично», — подумал Коннор. На самом деле отец Коннора и Джулиан прекрасно поладили. Коннор думал, что, несмотря на разную кровь, у Терри Дэвиса и Джулиана Гастинса было много общего. Они оба были саморазрушителями. Терри пил, а Джулиан скакал, как горный козел, и прыгал откуда только можно.
— Я должен поблагодарить твоих бабушку и дедушку за это лето. Они дали мне работу и пригласили Джулиана в лагерь. Это великодушно с их стороны. — Он подумал, сможет ли Джулиан оценить шанс, который ему дали, сможет ли лето на озере Уиллоу изменить перспективы Джулиана в жизни так, как это было с Коннором.
Возвращаясь к тем временам, когда Коннор был здесь скаутом, наслаждаясь правами и привилегиями члена лагеря, он знал, что получил редкую возможность. Беллами не имели представления, что означали для него эти лето за летом, проведенные здесь. Лежать с дюжиной других мальчишек в хижине, которая пахнет к концу недели, как клетка хомяка, не было таким уж большим удовольствием. Но для Коннора это много значило, это был шанс жить другой жизнью, даже если только на лето. Долгие недели у него было то, что ребенок должен переживать летом: череда солнечных дней, наполненных весельем и смехом, спортом, который увеличивает силу и ловкость, отличная еда каждый день, шоу талантов, рассказы о привидениях, которые шептали по ночам, пение у костра. Это были каникулы, о которых мечтает любой ребенок, реальны они или нет. И все эти годы каникулы Коннора были словно мечта.
