Лето больших надежд - Виггз Сьюзен (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
— Я — Коннор.
— Я знаю. — Она подмигнула. — Я спрашивала. У тебя есть подружка, Коннор?
Он увидел, как Лолли входит в комнату со своими двумя кузинами и все трое начинают махать в знак приветствия.
— Нет, — сказал он.
— Отлично. Это будет превосходное лето. Я из Лос-Анджелеса.
— Буффало, — сказал он. — Большое дело.
Она рассмеялась, словно он сказал что-то смешное, затем сделала эту глупую девичью штуку, притворяясь, что она подвыпила, и оперлась на него. Она пахла пивом и фруктовым шампунем. Ее груди были неестественно твердыми — что, как он слышал, было признаком занятий в гимнастическом зале. Он обнял ее одной рукой и помог сесть на скамейку. Она, очевидно, решила, что он намерен закрутить с ней роман, и охватила руками его шею.
— Я собираюсь принести что-нибудь выпить! — прокричал он ей в ухо. — Рад познакомиться, Джэззи.
Он огляделся: часть его хотела сбежать, другая хотела остаться на вечеринке и, конечно, еще одна часть хотела ее. Но нет. С Джэззи из Лос-Анджелеса или с другой девушкой — Мэнди или Минди, — которая налетела на него, пока он прокладывал себе путь к столу с напитками, заваленному пивом и чипсами.
Не то чтобы он был против того, чтобы с кем-нибудь завести роман. Далеко не так. Он был практически готов только от одной мысли о Джэззи, прислонившейся к нему. Но он не хотел начинать лето романом с любой девушкой. Просто так. Ему надо было сначала определить территорию.
А теперь еще две девушки улыбались ему. У одной большие сиськи и короткий топ, а ее хихикающая подружка была дочерью владельца фирмы, производящей дорогую одежду.
Он проследил взглядом за Лолли Беллами. Она стояла на краю зала, выражение ее лица было усталым. Коннор пробрался сквозь толпу и подошел к ней.
— Привет, — сказал он как ни в чем не бывало.
— Привет. — Ее улыбка была натянутой, и он подумал, не злится ли она все еще на него из-за чего-то.
— Так что мы должны наверстать упущенное, — напомнил он ей.
— Что ты говоришь? — Она поднесла руку к уху.
— Наверстать упущенное, — повторил он и показал жестом, чтобы она следовала за ним в угол комнаты, подальше от стереоколонок. Она улыбнулась ему, ее взгляд был мягким и искренним. Он всегда любил ее лицо. У нее была хорошая кожа и красивые глаза за стеклами очков.
— Я была удивлена, когда узнала, что ты приедешь этим летом, — сказала она.
— Я не планировал вернуться, — объяснил Коннор. Теперь он был мужчиной, как постоянно напоминал ему Мел. Достаточно взрослый, чтобы, покинув дом, убраться из жизни отчима.
И конечно, он не мог исчезнуть достаточно быстро. Было похоже, что его устраивает жить с матерью. Это была лучшая опция, поскольку он откладывал каждый пенни на колледж, потому что не получал помощи от матери и Мела, так же как и от отца.
Что было для Коннора нормально. Он не возражал идти собственной дорогой. Он бы уехал, как только фейерверк в честь окончания школы растаял в воздухе, но только у его матери были другие планы насчет его.
— Что заставило тебя вернуться? — спросила Лолли. Он заколебался, взвешивая, как много может ей рассказать.
— Я после выпускного нашел себе работу и собственную квартиру. Я думал, у меня началась новая жизнь.
— А теперь ты здесь.
— Просто не мог оставаться в стороне.
Это было куда больше, чем он мог сказать ей, и должен был, вероятно учитывая, что невозможно вести доверительную беседу во всем этом шуме. Может быть, это и к лучшему. Может быть, Лолли лучше не знать истинной причины, по которой он вернулся снова. Другой сын по матери, восьмилетний Джулиан, приехал из Луизианы на лето, Коннор должен был присмотреть за ним. Это был способ держать ребенка подальше от себя и от кулаков Мела.
Коннор едва знал своего брата младенцем, а потом его мать сплавила ему Джулиана, как ненужного щенка. Коннору пришлось потратить целые годы, чтобы справиться с этим, и, может быть, это сделало несколько странным и Джулиана. Восьми лет от роду, он был сгустком энергии, руководимым редко сдерживаемыми импульсами. Согласно его школьным записям, ему была рекомендована частная диагностика, но это никогда не было сделано. И его уровень интеллекта никогда не был исследован, были одни только разговоры.
Школьные записи являли собой многостраничное описание нарушений поведения, не только многочисленные эпизоды хулиганства на школьном дворе или грубости по отношению к учителям. Это были по большей части причудливые и рискованные действия, которые подвергали опасности единственного человека — самого Джулиана.
Мать заявила, что ребенок доведет ее до нервного срыва. Решение пришло с неожиданной стороны — от отца Коннора, который все еще работал в лагере «Киога». Семейство Беллами предложило Коннору работу на лето и пригласило Джулиана в лагерь. Он гадал, рассказали ли они Лолли, что он — очередной стипендиат, жест вежливости по отношению к Терри Дэвису. Он подозревал, что они ей не сказали. Чарльз и Джейн Беллами были деликатны, когда дело доходило до таких вещей.
— Так что ты поделывал? — спросила Лолли. — Почему ты так долго не возвращался?
— Мой отчим сказал мне, что я достаточно взрослый, чтобы приносить в дом деньги. — Коннор изобразил просторечное произношение Мела: — «Ты должен найти работу, сынок. Я не желаю видеть, как ты сидишь целый день, проедая наш дом».
Ему было над чем иронизировать. Прежде всего, он не был сыном Мела. Нравилось ему это или нет, но у Коннора был отец.
— А как насчет дома? — огрызнулся Коннор. — Предполагается, что он у меня есть — дом. Но правда состоит в том, что мы торчим в парке для трейлеров, и это ни для кого не дом. Просто место, чтобы перебиться какое-то время.
Он попытался проследить за выражением ее лица. Было это отвращение? Превосходство? Что думает кто-то вроде нее о том, как живет кто-то вроде него?
— Это звучит потрясающе, — заключила она.
— В самом деле?
— Ну да, черт побери. Подумай о нас. Ты можешь уйти в любую минуту, когда захочешь. Поверь мне, если бы мои родители были способны на это, когда они развелись, их развод не был бы таким уродливым и болезненным.
— Он был уродливым и болезненным?
— Ха. Они могли бы написать книгу по этому поводу. И проблема в том, что они ругались — я называла это годами холодной войны — насчет всяких вещей. Ерунды. Вроде покраски лампы или антикварной мебели. Понимаешь?
— Они не ругались из-за опеки над тобой?
— Черта с два. Нет способа заставить мою мать отказаться от меня. Это была единственная вещь, из-за которой они не ругалась. Было решено, что моя мать останется со мной, как с ней останутся ее месячные.
«Какая ирония», — подумал он. Лолли не могла не оправдать ожиданий ее родителей. Он не мог представить себе родителей, которые чего-либо от него ждут.
— Итак, как насчет тебя? — спросил он. — Как твои дела?
— Последние два лета я путешествовала.
— Куда?
— За море.
— Ты можешь говорить более конкретно. Я думаю, я помню кое-что из своих уроков географии.
Она безрадостно улыбнулась:
— Что ж, попробую описать. Лето после выпускного класса я провела со своей матерью и ее мамой — моей бабушкой Гвен — в Лондоне, Париже и Праге. В лето после первого года в колледже мой отец отвез меня в Александрию, Афины и Стамбул.
— Звучит шикарно, — сказал он. — Черт побери, Стамбул. Египет. Ты видела пирамиды?
— Да. И они были точно такие, как я себе воображала. Не лучше. В это лето места, где я побывала, вещи, которые я видела, были… словно сон.
— Тебе повезло, Лолли. Везунчик Лолли. Звучит как название конных гонок в Саратоге.
— Да, это я. Везунчик.
— Ты хочешь сказать, тебе было не так уж весело?
— Нет. Поверь мне, вроде ты не можешь поехать в Париж и не веселиться. Но… я была так одинока и скованна. Я так чувствовала себя со времени развода и вела себя соответственно. Боже, я говорю как ребенок, жалуясь тебе на все это.
— Не тревожься, — подбодрил он ее. — Я не особенно за тебя переживаю.
