Тихие сны - Родионов Станислав Васильевич (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗

— Где же бог? — спросила она.

— Бога нет, — вяло улыбнулся он.

— В таких-то случаях должен быть…

— В таких случаях должен, — согласился Рябинин.

Бог… Если бог создавал жизнь на земле, то свою работу он не доделал. Земная жизнь — это сплошная «незавершёнка».

— Как её бог не отвёл, когда она готовилась, — тихо, уже ни к кому не обращаясь, сказала Катунцева.

Готовилась ли она к преступлению?..

Рябинин остерегался прописных истин. Не потому, что в них не верил… Эти очевидные истины так окаменевали, так схватывались цементом, что побеги прорастающих истин уже не могли отколупнуть от них ни зёрнышка.

Считалось, что хорошо подготовленное преступление раскрыть трудно. Но он давно вывел одно странное и вроде бы неприемлемое правило, отлучённое от логики: чем тщательнее готовится человек к преступлению, тем больше останемся доказательств. Меньше всего следов от преступлений внезапных.

Если она готовилась, то наверняка ходила и высматривала девочку — тогда её могли запомнить. Например, отпрашивалась с работы — тогда её начальник подтвердит. Скажем, посвятила в свою тайну подружку — тогда та знает. Допустим, была в последние дни нервной — тогда все видели. Вдруг купила детскую игрушку, вдруг отремонтировала квартиру, вдруг пошла за совхозным молоком…

Это если готовилась. А если нет? Тогда шла мимо песочницы и украла. Нет. Ребёнок не дамская сумочка и не туфли в магазине — походя не возьмёшь. Она готовилась, и тщательнейшим образом. А если готовилась…

— Но тогда выходит, что преступница охотилась именно за вашей девочкой… Почему?

— Она очень хорошенькая. Вы же видели фотокарточку.

— Хорошеньких девочек много.

— Ласковая, тихая, доверчивая… За любым пойдёт, только скажи ей доброе слово. Отец ей даже внушал, что нельзя быть такой тихоней.

— Видимо, у неё ваш характер.

Она вдруг пугливо и вопрошающе посмотрела на него неяркими глазами и тут же отвела взгляд подальше, к стене, к сейфу.

— Что? — непроизвольно спросил Рябинин.

— А? — удивилась она этому «что?».

Рябинин поймал её вернувшийся блёклый взгляд, но теперь в нём ничего не увидел, кроме покорности судьбе. Мало ли каких бывает мимолётных испугов у человека? Он сам на дню пугается десять раз — то за уголовное дело, то за Иринку, то за Лиду…

— А почему вы так уверены, что девочку украла именно женщина? — спросил он, уже зная о визите Петельникова к цыганке.

— Я же видела сон…

Под давлением общественности — главным образом, зубоскальных насмешек в райотделе — инспектор Леденцов расстался с изумрудным костюмом и теперь был в лазурном. Но зелёный с тёмными бородавками галстук остался и походил на крокодильчика, подвешенного за хвост к шее инспектора.

— Молодец, — похвалил Петельников.

— Это вы за пять корпусов?

— Нет, за идеальную маскировку.

— То есть, товарищ капитан?

— Никто не узнает, что ты работаешь в уголовном розыске.

— То есть, товарищ капитан? — переспросил Леденцов.

— Думают, что в цирке клоуном.

Леденцов помолчал, поспевая за крупными ботинками старшего инспектора.

— Товарищ капитан, рыжая шевелюра требует своего колера.

— Перекрась её для пользы службы.

Они шли к пяти корпусам шестнадцатого дома. Ребята из уголовного розыска за день изучили все квартиры, расспросили всех старушек, просмотрели домовые книги, опросили дворников — просеяли шестнадцатый дом сквозь крупное сито. В его ячейки всё уплыло, кроме шести фамилий, шести девушек от двадцати до тридцати лет, беленьких, в джинсовых брючных костюмах. Эти фамилии уместились на крохотной, как шпаргалка, бумажке. Проверить их Петельников намеревался лично.

У магазина «Духи» они остановились.

— Подожди-ка, — велел Петельников и шагнул внутрь.

Его обдал жаркий воздух и аромат всех цветов мира, которых вроде бы доставили сюда возом и свалили где-то в душной кладовой. Инспектор взглядом поискал знакомое светлое лицо, оттенённое синью век и кармином губ. Оно белело на своём месте, на фоне подсвеченного неоном стекла. Петельников кивнул. Продавщица сразу оставила своих покупателей и оказалась за свободным краем прилавка, у инспектора.

— Как жизнь, Поленька?

— Спасибо, «душим» клиента.

— А у меня к вам дело.

— Уголовное?

— Нет, личное.

— Если нужны духи, то ни в коем случае не берите «Юбилейные». Ими нельзя пользоваться не только женщине, но и мужчине после бритья.

— А есть духи «Не вертите»?

Она изумлённо обдала его темнотой глаз, хлопнула синью век и рассмеялась:

— Шутите?

— Ну, скажем, для детей. Мол, ребята, «Не вертитесь»…

— Название духов должно сочетать товарные качества с поэтическим вымыслом.

— Ну, а нет ли чего близкого по созвучию?

Полина задумалась. Её безукоризненно белая кожа походила на мелованную бумагу. Уж не вымачивает ли она лицо в каких-нибудь французских «шанелях»?

— Не вертите… Господи, да это «Нефертити».

— О! Поля, у вас голова такая же светлая, как и ваша кожа. Кстати, чем эти «Нефертити» отдают?

— Букет комбинированный, пряный, слегка корой, слегка старинной мебелью…

— Поленька, я ваш должник. Как там жених?

— Сделал предложение, — и она порозовела, словно впитанная «Шанель» вся испарилась.

— Если обманет, то скажите мне — я посажу его на пятнадцать суток.

— Ну а «Нефертити» возьмёте?

— Неужели я похож на человека, который орошает себя духами?

— Для жены.

— Неужели я похож на женатого?

— Есть хороший мужской одеколон «Фаворит».

— Поленька, от мужчины должно пахнуть табаком, коньяком и чесноком…

Леденцов ждал у витрины, рассеянно оглядывая девушек, — они улыбались, полагая, что из этой витрины он и вышел.

— Итак, духи зовутся «Нефертити», а пахнут мумией, — сообщил Петельников.

— Тогда мы её найдём, товарищ капитан.

Инспекторам других районов города работать с Петельниковым было непривычно. Мешала не его бессонная работоспособность, не странная сила тёмных глаз к цепкого голоса, не подкупающая уверенность, — мешал юмор. Им был заражён весь их отдел, и, может быть, благодаря вечным шуткам коллектив инспекторов работал весело и неутомимо.

Пять корпусов шестнадцатого дома стояли к улице торцами, как громадные силикатные кирпичи. Петельников заглянул в свою бумажку: в первом корпусе жили две искомые девушки, а в остальных по одной. Первый корпус был перед ними. Инспекторы пошли в парадную и поднялись на третий этаж. Леденцов осторожно надавил звонок, одновременно глянув на Петельникова, — в квартире шумела музыка.

Когда открыли дверь, то она, музыка, свободно вырвалась на лестницу и понеслась вниз и вверх, отскакивая от ступенек чётким ритмом. Молодой человек с длинными волосами улыбнулся им и по-женски отбросил локоны с плеч.

— Нам Светлану Ипатову, — сказал Петельников.

— Проходите, мужики, — молодой человек отступил в переднюю и крикнул куда-то в глубину квартиры: — Светка, новые гости!

Оттуда, из глубины, из музыки, гомона и сигаретного дыма материализовалось волнистое существо со светлыми волосами — такими же длинными, как у молодого человека. Оно улыбалось неопределённой, отлетевшей с земли улыбкой: