Футбольное поле - Амраева Аделия А. (бесплатные серии книг .TXT) 📗

Для меня. Так было… Раньше… Все по очереди убегали, а я оставался на поле. Пока Сергей Анатольевич не забирал мяч и не гнал меня домой. Ещё кричал, что заболею.

Я никогда не чувствовал себя так… На душе не кошки скребут – нет! Там голодные львы. Они дерут беспощадно, жадно. Такое ощущение, будто вот-вот всё внутри разорвётся, – бац! – и больше не будет меня.

Почему взрослые так любят кричать? Мама вчера кричала и кричала, плакала и плакала. Она не отлупила меня, как в прошлый раз. Она всего лишь дала мне пощёчину, когда мы шли домой.

– Ты хоть понимаешь, что творишь? Какого чёрта ты удумал драться? Ты зачем говоришь об отце, заставляешь людей смеяться над нами? Тебя кто растил? Кто кормил? Я! Я одна! Ты ещё кого-нибудь видел? Ты мужчину в доме видел? – мама почти кричала, больно дёргая меня за руку. – У тебя нет отца! Запомни это! Нет!

Слова вырвались случайно, я не хотел:

– Но ведь он есть.

Я не заметил, как она замахнулась… Люди оборачивались на меня и на маму, которая твёрдым шагом пошла дальше. Я не стал её догонять. Ужинать тоже не стал. А она не стала меня уговаривать…

По-моему, щека горит до сих пор. Лучше бы отлупила – это не так больно. А по щеке – больно. Не знаю почему. И неуютно в толпе, кажется, что люди смотрят, всё знают, осуждают. А я злюсь. На всех злюсь.

Я вышел из дома сразу, как только мама ушла на работу. Она оставила завтрак. Я к нему не притронулся. Нет, я не вредный. Я просто не хочу. Ничего не хочу.

– Мальчик, ты чего без зонта? Ещё так легко одет. Куда ж смотрят твои родители? – старенькая бабушка преграждает мне дорогу. В куртке, капюшон застёгнут. Во даёт! Летом-то! Пытаюсь пройти мимо, но она берёт меня за руку. Кисть костлявая, а обхват такой мягкий, слабый.

– Беги домой за зонтом! – не унимается бабуля.

– Отстаньте! Вам-то какое дело? – вырываю руку.

– Ты смотри, в маечке, уже весь промок! Рюкзаком хотя бы голову прикрой!

– Отстаньте, говорю! – обхожу её и иду дальше. Слышу, как она с кем-то разговаривает:

– Вот молодёжь пошла!

– Грубит?

– Да это ладно, вот заболеет ведь. И куда родители смотрят?

– Потому и грубит, что родители непонятно куда смотрят!

Поворачиваю за угол. Бегу. Подальше от всех. Подальше от людей. Подальше от взрослых!

Ноги сами приводят меня на стадион. Старшаки не то что наши – они не боятся дождя. Они играют.

Стадион сразу за школьными воротами. Внутрь, за ворота, я входить не стал. Мало ли кого можно встретить. Баха часто тут слоняется, с ним обычно Кана. Я не боюсь их, нет. Просто они снова будут смеяться. А доказать им, что я прав, можно только кулаками. Подраться-то я могу, но учителей никто не отменял. Увидят и вызовут маму…

Подхожу ближе к воротам. Сквозь железную сетку видно всё: вот Олжас мяч из аута выкидывает, по полю бегает Сергей Анатольевич, такой смешной, в мокрых трусах, со свистком и колодой самодельных карточек – красных и жёлтых. Я лично помогал ему эти карточки из цветного картона вырезать! Побольше, а то он вечно их теряет.

Олжас из 10 «А», он один из лучших игроков школьной команды. В нападении ему равных нет – столько раз нашу школу за уши вытягивал на соревнованиях! Есть ещё Саня из 9 «Г», он недавно в основной состав вошёл. До этого год на скамейке отсиживался. Если Олжас в нападении хорош, то Санька – стержень, всё на поле видит, от своих ворот всегда ровно игру начинает, в центре поддерживает и точно форварду пасует. Ерсаян, он с Олжасом учится, играет отлично, ему особенно дальние пасы удаются. Только вот у него проблемы с языком. По-русски понимает, но не сразу, тормозит сильно. Я слышал, он приехал из Каракалпакстана. У нас в школе много таких. А вот с футболом у Ерсаяна проблем нет – ситуация на поле ему всегда и без слов ясна. Футбол никаких языков не знает. Или знает все языки – неважно. Важнее, что мяч понимает тебя, на каком бы ты языке ни говорил.

Мяч ударяется о сетку школьных ворот. Не будь её, он влетел бы в меня.

– Я сказал, мне, балда, а не в аут! – кричит Саня. За мячом подбегает Вовка-кореец из 10 «В» и подмигивает мне и без того узким глазом.

– Салют, малец! – говорит.

Молчу. Раньше ответил бы, что я не малец, но сейчас молчу. Утыкаюсь глазами в мяч, он такой мокрый, весь в грязи и в траве…

– Здороваться не учили? – Вовка ухмыляется. – Эй, ма-а-але-е-ец?

Где-то там, на поле, взрывается Олжас:

– Ты застрял, что ли? Давай выкидывай, а потом можешь болтать дальше, пока я вам гол забивать буду!

Вовка направляется к возмущённым друзьям. В дождь всё обострено: и игра, и настроение, и терпение.

Глазами слежу за мячом. Вот он взмыл над головой Вовки, вот полетел в сторону, вот потерялся среди грязных кроссовок и бутс. Пальцами обхватываю сетку и утыкаюсь в неё лбом. Хоть я и промок насквозь – мне не холодно. Но я начинаю дрожать. И дрожь эта изнутри идёт, оттуда, где завелись львы.

– Куда бьёшь, косой? – кричит Олжас кому-то из новеньких. Новеньким только на тренировках поиграть удаётся, а так они на скамейке сидят. Ждут, пока дорастут до девятого класса. – Пасовать надо!

– Да не ори ты на него, – подключается Санька. Кому же, как не ему, защищать запасных игроков!

Сергей Анатольевич сердито свистит, и игра продолжается.

– Ты чего тут стоишь, Димон? – Я даже не заметил, как подошёл Вовка. У нас с ним особые отношения. Он меня недолюбливает и постоянно дразнится. То мальцом обзывает, то шпендиком, то щеглом, то ещё как-нибудь. Это оттого, что я лучше него играю! Играл… Раньше я постоянно смеялся над его неумелыми передачами, громко смеялся. Зрителям можно прогуливаться вокруг площадки, и я преследовал его по пятам, указывая на его ошибки. Всех это забавляло, а он злился. Говорил, что я шмакодявка и что мне просто завидно, что он играет в школьной команде. А я отвечал, что он своими узкими глазами не только мяча не видит, но и всего поля.

– Димон, у тебя всё в порядке? – Вовка садится на корточки. – У тебя дополнительные сегодня?

– Нет, – смотрю игру. А пальцы всё крепче сжимают железные прутья.

– Ты что, даже не обзовёшь меня ни разу? Мале-е-е-ец? Шпенделё-о-ок, – Вовка снова подмигивает. Но обзывать его мне сегодня не хочется. Отчего-то он меня не раздражает. Признаю: я завидую. Им всем завидую.

Вовка подходит ещё ближе, опирается о ворота.

– Вован, ты играешь? – кричит Саня.

– Ага, я сейчас! – отзывается Вовка. В дождь всегда плохо слышно. Голос тоже на надрыве. – Ты промок весь, не заболеешь?

Мяч снова ввели в игру. Он катится по грязи, из белого превращается в тёмносерый. Его пинают, он взмывает ввысь, над головами, над школой, летит за ворота, подпрыгивает несколько раз на тротуаре и скатывается в небольшой овраг у мостовой. Овраг переполнен водой, мяч выплывает и застревает в траве.

– Сок далага кетти [4]! Аут. На улицу, – разводит руками Ерсаян.

– Ага, ага, на улицу! Вот кто пнул, тот пусть и идёт! – кричит Олжас. Кажется, снова новенький постарался.

Мяч отмылся в овраге, стал почти белым, он поблёскивает и зовёт.

– Я не пойду, и я не косой! – слышится писклявый голос.

А мяч зовёт. Он улыбается прошитыми квадратиками, в которые забилась грязь. Одной рукой я всё ещё держусь за сетку.

– Димон, давай бери мяч и айда к нам играть, – предлагает Вовка и снова подмигивает. – У нас сегодня трое не пришли, думаю, никто не будет против. Тем более когда ещё у меня появится шанс поучиться у такого мастера, как ты?

Я смотрю на него. Вот ещё одно свойство дождя – у некоторых крышу сносит напрочь!

– Чего уставился? Я ж серьёзно! – Вовка улыбается.

– Эй, там Димка, что ли? – Санька приближается. – Бери мяч и давай к нам! У нас как раз в одной команде хавбека не хватает.

– Эй, ты куда? – шум дождя перекрывает крик Вовки.

Бегу. Снова. Прочь. Вокруг только дождь…

Я не могу играть. Мне нельзя. Я не должен… Папа не хотел меня. Он уехал, во всём согласившись с мамой. Он оставил меня ей. Он бросил меня! А сам играет в футбол где-то там, далеко. У него, может быть, есть сын. Другой сын, от которого он не отказывался, с которым он отрабатывает удары, обсуждает матчи… Его он учит играть, его он любит. Не меня…