Лишь небеса знают - Кофман Элайн (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— Обе, — тяжело вздохнул Сэмюэль.
Братья дружно рассмеялись.
— Не исключено, но все же, может быть, тете Фиби удастся перевоспитать Лиззи. Так или иначе проблема будет решена. Сестрице лучше уехать отсюда, — заключил Стивен.
— Ну что ж, стоит подумать, — согласился Сэмюэль.
На следующее утро он написал письмо тете Фиби в Бостон.
Через месяц от нее пришел ответ.
Утром того самого дня, когда от тети Фиби пришло письмо, Лиззи, спустившись в столовую к завтраку, услышала, как отец произнес:
— Иногда мне кажется, что Лиззи дочь самого дьявола.
— Доброе утро, отец, — как ни в чем не бывало сказала Лиззи, входя в комнату.
Заметив удивленное выражение на лицах детей, Сэмюэль откашлялся и снова принялся за еду.
— У Лиззи что-нибудь случилось, папа? — поинтересовалась Мэг, встряхнув светлыми кудряшками.
— У нее всегда что-нибудь случается, — объяснила Салли, — миссис Хьюзи говорит, когда Лиззи рядом — жди неприятностей.
— Миссис Хьюзи — старая сплетница, — рассердилась Лиззи.
Сэмюэль нахмурился.
— Если не можешь сказать о человеке ничего хорошего, лучше промолчать, — заметил он.
Сэмюэль обреченно откинул назад голову, уставился в потолок и забормотал что-то себе под нос. Потом он взял булочку, положил себе на тарелку и, разрезая, сказал:
— Лиззи, тетя Фиби приглашает тебя жить к себе в Бостон.
— А кто это, тетя Фиби? — спросила Мэг.
Лиззи недоверчиво покосилась на отца.
— Тетя Фиби не стала бы приглашать меня в Бостон, даже если бы ты приставил к ее виску дуло пистолета, — затараторила она, — в последний раз, когда я ее видела, она чуть не оторвала мне ухо, да еще приговаривала, что я самое отвратительное, самое невоспитанное и самое распущенное из всех созданий, которых когда-либо сотворил Господь.
— По-моему, тетя Фиби очень неглупа, — заметил Мэт, рассмеявшись и подмигивая Лиззи.
— Ну кто это, тетя Фиби? — снова спросила Мэг.
— Возможно, тетя Фиби и сказала все это, но она, тем не менее, приглашает тебя в Бостон.
— Я не поеду.
— Поедешь.
— Ни за что не поеду. Можешь запереть меня на замок, но в Бостон к злющей тете Фиби я не поеду.
Мэг переводила взгляд с отца на Лиззи, повторяя:
— Ну кто это, тетя Фиби?
— Она твоя тетя, — гаркнул Сэмюэль.
Весь следующий день Лиззи не выходила из своей комнаты и ни разу не притронулась к еде, которую приносила ей экономка.
Вечером, когда они все собрались за ужином, непривычно тихим из-за отсутствия Лиззи, Стивен спросил у отца:
— Как долго ты собираешься разрешить Лиззи голодать?
— До тех пор, пока она не придет в чувство и не напишет письмо тете.
— А если она умрет с голода? — подала голос Салли.
— Не умрет, — отрезал Сэмюэль и встал из-за стола.
Совсем поздно, когда все в доме Робинсонов улеглись спать, Салли и Мэг в длинных ночных рубашках на цыпочках прокрались на кухню. Осторожно двигаясь по темному помещению, они сложили в маленькую корзиночку ломоть хлеба, кусок жареного цыпленка и немного фруктов и отправились к Лиззи.
Они не стали будить сестру, а, проскользнув в комнату, поставили корзинку у ее постели и положили сверху коротенькую записку. "Мы тебя любим", — вот и все, что в ней было написано.
Утром, как только Сэмюэль отбыл в свою юридическую контору, Стивен отправился на маяк, чтобы поговорить с дедом. Когда внук ушел от него, Эйса, или капитан Робинсон, как звали его на острове, собрался в город и, сделав по дороге крюк, заглянул в дом сына.
Зайдя в дом, он перекинулся парой слов с экономкой, потом поднялся по лестнице и направился через холл в комнату к Лиззи. С минуту он постоял у двери, прислушиваясь, потом легонько постучал. Ответа не услышал и вошел.
Внучка сидела за письменным столом и писала что-то в тетрадке. Выглядела она грустной и казалась сейчас почему-то более маленькой и хрупкой, чем обычно. Эйса никогда еще не видел ее настолько подавленной.
— Как поживаешь? — спросил он, садясь на край кровати.
Лиззи подняла голову, и сердце ее сжалось, когда она увидела своего любимого дедушку. "Только он и понимает меня", — подумала она.
— Здравствуй, дедушка, у меня все нормально, — уныло ответила она.
— Я заехал посмотреть на вас всех, а тебя внизу не оказалось.
— Ты один это заметил, могу поклясться.
— Ну-ну, зачем так. Всем тебя очень не хватает. Почему бы тебе не написать тете Фиби, Лиззи? Все равно рано или поздно придется. По складу характера ты не похожа на человека, способного совершить самоубийство, — продолжал Эйса, — а ведь твой отец не отступится на этот раз. Не сможет. Он принял решение, и это известно всей семье. У него нет возможности что-то изменить, он не имеет права потерпеть поражение. Но ты-то можешь уступить. Кроме того поездка в Бостон может доставить тебе огромное удовольствие. А если тебе там не понравится, ты вернешься сюда и будешь жить со мной на маяке.
Лиззи пристально посмотрела на него.
— Ведь ты же не подписываешь договор о найме в китобойную экспедицию, и продавать тебя в рабство в Китай тоже никто не собирается.
— Ты советуешь мне написать письмо этой гадкой старухе и сообщить, что я с благодарностью принимаю ее приглашение?
— Да, я уверен, что тебе сейчас стоит поступить именно так. Помнишь проповедь, которую мы слушали в прошлое воскресенье в церкви, ту, где пророка не узнали в его родном городе?
— Смутно, — ответила Лиззи, — в прошлое воскресенье было очень трудно сосредоточиться, потому что на миссис Хьюзи было новое манто из котика, которое муж привез ей из последнего плаванья.
Эйса рассмеялся.
— Ну да, и она чуть не умерла от жары. По-моему, внутри было градусов семьдесят, не меньше… В такую погоду можно вообще без пальто обойтись, не то что без меховой шубы. — Он замолчал и поглядел на Лиззи. — Но мне жаль, что ты невнимательно слушала проповедь, ты бы узнала много полезного для себя. В Нантакете тебе не удастся показать, какова ты на самом деле, здесь все слишком много знают. Тебе необходима перемена в жизни, Лиззи, возможность начать с начала. Поезжай в Бостон, поживи с тетей Фиби. Не считай, что это наказание, думай о том, что для тебя это шанс многому научиться, приобрести лоск, которого лишены здешние девушки. Поверь, когда ты вернешься, все они позеленеют от злости, потому что ты обретешь то, чего они будут лишены.
— Тэвиса Маккинона? — с надеждой спросила Лиззи.
— И его тоже, — сдерживая улыбку, ответил Эйса.
— Думаю, я смогу написать тете Фиби… ради тебя, — задумчиво сказала Лиззи, подумав еще немного. — Честно говоря, сегодня эта идея не кажется мне такой уж глупой, я только не знала, как сказать папе… ведь это будет выглядеть так, как будто я отступила. — Она нахмурилась, словно вспомнила о чем-то неприятном. — А я ведь не люблю отступать.
— Знаю, — Эйса кивнул, — я и сам терпеть не могу снимать перед кем-то шляпу, но понимаешь, бывают случаи… Ну, если, к примеру, входишь в церковь, когда по-другому нельзя. — Он встал, и Лиззи почему-то посмотрела на капитанскую фуражку, которую он держал в огрубевших старческих руках. — Мне кажется, пора сниматься с якоря, пойду вниз, посмотрю, как там у всех настроение. Могу я надеяться, что увижу за обедом улыбку на твоей мордашке?
— Значит, ты останешься обедать, — обрадовалась Лиззи.
— Если ты спустишься, то останусь. — Эйса вопросительно поднял брови.
— Да, — решительно сказала Лиззи, — хотя, честно признаться, я бы сейчас скорее встретилась лицом к лицу с ураганом.
И она сдержала слово, вышла к обеду вовремя, чтобы никого не задерживать.
— Рад, что ты снова с нами, — сказал Сэмюэль, — значит, ты написала тете Фиби?
— Да, написала, — кивнула Лиззи.
— А я отправил, — вступил в разговор Эйса, — сам отвез на почту.
Переводя взгляд с отца на дочь, Сэмюэль отметил про себя, что, несмотря на желание казаться веселой, Лиззи необычно задумчива.
