Здравствуйте, я Ваша золушка! - Климова Юлия (книги онлайн TXT) 📗
Он сунул руку в карман брюк и матросской походкой направился к автобусной остановке. Может, повезет и не придется тащиться на край города пешком…
Большую часть года Федор Иванович Веревкин проживал в Москве – на десятом этаже панельного дома в собственной двухкомнатной квартире. И если бы не тяга к земледелию, вряд ли бы когда-нибудь оказался во Владимирской области. Трудился шофером в таксопарке, приударял за представительницами прекрасной половины человечества, уважал новостные программы, выпивал с дружками по праздникам и редко – по выходным. Потом стала болеть спина, да и крутить баранку надоело – Федор Иванович устроился сторожем на автостоянку. Работа необременительная с избытком свободного времени, практически сам себе хозяин – живи да радуйся. Он и жил, и радовался.
Участок в десять соток и покосившийся темно-зеленый домишко достались Федору Ивановичу пятнадцать лет назад в качестве наследства и поначалу не вызвали никаких чувств. Продать, что ли? Да, наверное, продать… Вроде, и покупатель нашелся быстро, и деньги неплохие обещались попасть в карман, но в душе скребло, не отпускало. Больше половины жизни уже прошло, а дерева он не посадил, дом не построил, сына не родил… Эх… и старость коротать на одну пенсию не хочется, а тут все же приусадебное хозяйство. И земля с каждым годом все дороже и дороже… Продать? Нет, – «мое добро, мое богатство». Так Федор Иванович стал каждое лето проводить во Владимирской области на своих сотках. Сначала сажал только укроп и петрушку, потом еще кабачки, потом появились яблони и груши, потом огурцы-помидоры, а уж затем и горячо любимые гладиолусы. Чем меньше оставалось до пенсии, тем дольше он задерживался на разлинованной грядками «фазенде» – уезжал в конце весны и возвращался в начале осени. Правда, мотался туда-сюда довольно часто – то с цветами, то с урожаем. Постоянного заработка уже не было и доходы от продажи гладиолусов, овощей и фруктов были неплохим подспорьем.
– В Москву, – повторил Федор Иванович, перешагивая лужу. Потер поясницу и с чувством добавил: – и больше никаких замужних! Баста!
* * *
Под утро Сашенька заснула. Прислонив голову к стене, вытянув ноги, она закрыла глаза и почти сразу же отключилась. Состояние покоя было глубоким, но, увы, недолгим. В восемь с треском и шумом по дороге промчался мотоцикл, и Саша, вздрогнув, проснулась. Зевнула, потянулась, с тоской посмотрела на дверь своей комнаты и встала со стула. Прерывистого храпа слышно уже не было, но легче от этого не стало – там на ее кровати дрыхнет чужой мужчина, куда уж хуже… Ну почему, почему тетя дала ему ключ?
Галина Аркадьевна всегда просыпалась рано, и Сашенька, не откладывая намеченный разговор в долгий ящик, поплелась на другую половину дома. Она полночи негодовала, задавалась вопросами, сама же на них отвечала, и теперь в душе присутствовали лишь пустота и усталость. Пусть этот человек просто уйдет из ее комнаты и пусть подобное никогда не повторяется. Пусть!
Свернув к кладовке, Сашенька открыла дверь, обитую светлым деревом, перешагнула порог и пошла на кухню – в это время Галина Аркадьевна обычно готовила завтрак и смотрела утренний сериал.
Здесь, на территории тети, царила совсем другая атмосфера, да и обстановка разительно отличалась от Сашиного жилья. Мебель добротная, из натурального дерева, отяжеленная зеркалами и всевозможными узорчатыми вставками, ковровые дорожки чистые и яркие, точно их купили вчера, диваны пухлые, широкие с небольшими подушками и лохматыми пледами. В вазах сухоцветы, на стенах большие картины в резных рамках. Чистота и порядок.
Сашенька тоже устраивала у себя генеральные уборки, но постояльцы быстро сводили все ее усилия на нет, а уж про развалившуюся мебель лучше вообще помолчать…
– Доброе утро, – сказала она, застав, как и ожидалось, Галину Аркадьевну у плиты.
– Доброе, – ответила та, щурясь. И без того маленькие глазки превратились в щелочки.
– Я хотела с вами поговорить… – с волнением начала Сашенька. Вздохнула и опустилась на мягкую плоскую подушку, лежащую на табурете.
– Догадываюсь о чем, – хмыкнула Галина Аркадьевна, откладывая на тарелку блестящую от масла лопаточку. Убавив на плите огонь, она развернулась к племяннице и скрестила руки на груди.
– Вчера я пришла домой поздно…
– И где ты была?
– В кино.
Галина Аркадьевна кивнула, принимая объяснение – на щеках проступил нервный румянец, брови чуть подскочили на лоб. О том, что у Сашеньки появился молодой человек, она уже знала, но пока не решила, как к этому относиться. С одной стороны – это хорошо, возможно, сиротка съедет к своему мужу (если парень, конечно, на ней женится), с другой стороны – это плохо… как бы не пришлось расставаться с приносящим доход имуществом. Муженек может оказаться весьма прытким товарищем… А еще хуже, если Сашка в подоле ребенка принесет – и позор, и обуза, и сопли с подгузниками!
– Я вернулась, а моя комната занята. То есть… там мужчина… спал… спит, – Сашенька заправила за ухо кудрявый локон и подняла глаза на тетку. Опять куда-то пропала смелость и заранее подготовленные слова. – Вы ему дали ключ… Ну зачем же?
– Домой надо приходить вовремя, – отрезала Галина Аркадьевна, получая удовольствие от неуверенного голоса племянницы. – Ишь, взрослая стала, на гулянки шастает!
– Но… – окончательно растерялась Сашенька. – Это же моя комната… И я уже взрослая и могу приходить домой тогда, когда считаю нужным.
– Да-а-а??? А о приличиях ты подумала?
– Но…
– Я легла спать в одиннадцать часов, – Галина Аркадьевна нахмурилась, затем резко развернулась, составила с плиты сковородку и водрузила на ее место пузатый чайник. Подплыла к столу и села напротив Сашеньки. – Если бы ты пришла раньше, мы бы все смогли решить, а так… Человек приехал с вокзала и попросил место для ночлега. По рекомендации попросил, не выставлять же его на улицу. Я не знала, вернешься ты со своих гулянок или нет… – тетка дернула плечом и развела руками, – в любом случае ничего страшного не случилось. Постояльца зовут Григорий Зубов, он человек положительный, занимается торговлей – погостит три дня и уедет, и будешь ты жить в своей комнате, как и прежде.
Сашенька посмотрела на тетку с безграничным удивлением. Ну как же так? Как же так?! Почему Галина Аркадьевна разговаривает с ней спокойно, будто действительно ничего ужасного не случилось?
– А я где буду жить эти три дня? – с отчаянием спросила она, немного подавшись вперед.
Хороший вопрос… Галине Аркадьевне он совсем не понравился. Она очень надеялась, что такой поворот заставит племянницу перебраться к своему дружку, а там уж они пусть как хотят… Но, кажется, с этим она поторопилась – Сашка съезжать и не думает… и что теперь делать? Брать командировочного к себе? Исключено! Вот только не хватало, чтобы пришлые топтали ее ковры и ходили справлять нужду в ее туалет! А Зубов еще такие деньжищи заплатил… с такими деньжищами никак невозможно расстаться. Вынул из кармана и сунул, не глядя – немелочный человек. Есть еще вариант взять на три дня Сашку к себе, но вдруг ей здесь понравится? И не выгонишь потом.
– На террасе есть отличный диван…
– Но уже холодно, – перебила Сашенька, не веря своим ушам.
– Оденься потеплее, – Галина Аркадьевна поджала губы и хлопнула ладонью по столу. – Не надо из-за ерунды делать трагедию.
Ах, как же хочется, чтобы племянница исчезла из ее жизни раз и навсегда, чтобы весь дом принадлежал только ей – Галине Аркадьевне Аксеновой! Она уж и так и сяк назло девчонке делает, а той хоть бы что – цветет и улыбается. Особенно последнее время улыбается!
Сашенька вскочила с табуретки так, что та громыхнула, клетчатая подушечка полетела на пол. Тетка не права, тысячу раз не права и в этом не может быть никаких сомнений! Почему она должна мерзнуть в продуваемой всеми ветрами террасе, когда у нее есть собственная комната с дорогими сердцу вещами?! Почему командировочного нельзя было устроить на половине Галины Аркадьевны?
