Новые эльфы - Мясоедов Владимир Михайлович (первая книга txt) 📗
— Что они остались, я понял, — вздохнул шаман, — но как девчонки уговорили их мыть полы и почему они на нас набросились?
— С трудом, — пояснила Настя, — вообще-то это как бы скелеты-стражи, то есть бессмертные охранители чего угодно от кого угодно. Предавать, бояться и спать на посту не умеют в принципе. Но Шуре от нечего делать пришла в голову идея приспособить их к тому, что ее больше всего раздражает. К влажной уборке.
— Она опять маникюр отращивает? — спросил шаман. — Ей что, без тех когтей, которые на Земле оставила, жизнь не мила?
— Ну ты же ее знаешь, модница до мозга костей. Она и на ролевки-то начала ходить, чтобы было перед кем покрасоваться. А в городских лавках, между прочим, лак и краска для ногтей дорогие и их мало, а вот пыль и песок бесплатные, повсюду и в количествах просто неисчисляемых. А тут ей такой роскошный подарок сделали. Скелет — это же почти что андроид, к тому же еще и с голосовым управлением. Да еще не один, а два. Как тут ими не покомандовать пользы дела ради и сохранения красоты для?
— А что, Асазор заложил в эти костяки умение наводить чистоту? — удивился шаман.
«Оригинальная идея, — пробормотал Келеэль, — магия, выдувающая грязь из жилища, конечно, более эстетична, но она и сложнее. А неживого уборщика, пожалуй, смогут позволить себе многие. Хотя у нас эта идея не приживется, вот дроу могли бы… м-да… могли. Может, подсказать им идею? И даже разработать ритуал вплоть до мельчайших подробностей? С некоторыми… хе-хе… дополнительными свойствами, которые без досконального знания некромантии и не углядишь? А что? Может быть, может быть… может быть, и появятся лет через триста в их городах армии нежити. Покорной мне».
— Нет, такого они не умеют, не та, видимо, специальность, — вздохнула девушка. — Приказа отдраить до чистоты какое-нибудь помещение они не поймут — слишком сложно для их черепушек, лишенных мозгов. А вот простые приказы выполняют. Скажешь им идти вперед, идут. Скажешь стоять — стоят. Скажешь выбросить сабли и взять тряпки, выбросят и возьмут. Скажешь опустить их в ведро — опустят. Скажешь достать — достанут. Дольше всего Шура пыталась заставить их выжимать тряпку, пока не додумалась разбить эту операцию на сжатие и разжатие руки. Да ладно, что я об этих костяшках, я же не о том вообще поговорить хотела! Как думаешь, сможет он оживить Рустама?
— Вряд ли, — подумав, решил шаман. — Квалификация у него все же не та.
— Почему? — не унималась девушка. — Вон он какие скелеты замечательные делает: кости чистые, лаком покрыты, команды понимают, ни на кого не бросаются. — На этом месте девушка сбилась, видимо припомнив, что как раз стоящий перед ней эльф может опровергнуть это заявление. — Плюс Лике он рассказывал о каком-то святилище владыки мертвых, которое он самолично с нуля создал и обустроил. Да ты же сам говорил, что Асазор производит впечатление интеллигентного ученого, единственным минусом которого является чрезмерная пахучесть.
— Этот, как ты говоришь, интеллигент, работает некромантом, и работает давно, — со вздохом сказал Михаэль. — Если бы он развивал свое умение, то наверняка перерезал бы не один десяток человеческих глоток, а может, даже и не одну сотню. Для городского некроманта, это не составит никаких проблем, достаточно договориться с палачом, а то и устроиться на две работы сразу. А чужая смерть для постигающих ее пути — то же самое, что для спортсмена протеиновый коктейль. Вещь неприятная и малоаппетитная, но жутко полезная, без которой настоящей звездой не станешь. Асазор же, если в жизни кого и убивал, так давно об этом забыл, уж что-что, а ауру я читать умею, нет в его эфирном теле следов от множества убийств. Да и утаить он их не мог… ну, во всяком случае, надолго. А все то, что ты говоришь: лак, предохраняющий кости от гниения, святилище кого-то там — это все инструменты, а они для мага не главное.
— А что главное? — не унималась эльфийка.
— Магия, она как музыка, — пояснил Михаэль. — В ней, конечно, есть общие законы и правила, но в конечном итоге все зависит от исполнителя. Для того чтобы сплести несравненное заклинание, нужны не только первоклассные инструменты, нужен тот, кто будет ими владеть. Сельский ансамбль не сравнится с музыкантами Большого театра, согласись?
— Ну… да, — кивнула девушка.
— А Тенелок, что ни говори, все-таки провинция. Глухая. Здесь если и будут какие-нибудь мастера музыки или магии, так только отправленные в ссылку. Готовый маэстро сюда не приедет иначе как с кратковременным концертом, нет здесь для него работы. Местные дарования, если они талантливы, конечно, перебираются туда, где могут добыть деньги и славу. А на постоянной работе остаются ремесленники, могущие исполнить обязательную программу от «А» до «Я», но не более. Асазор, по моему мнению, таким и является, да к тому же не самым умелым, просто старательным. А для того, чтобы вернуть Рустама, нужен если и не Ростропович от смерти, то по крайней мере какая-нибудь поп-группа, собирающая стадионы. Если хочешь, могу привести еще одно доказательство, правда, косвенное.
— Давай!
— Абы что не дарят, согласись?
— Верно, — не стала спорить девушка.
— Так почему Асазор подарил Шуре и Лике скелетов? Есть множество куда лучших форм нежити.
— Ну… может, остальные слишком дорогие? Не будешь же ты дарить понравившейся девушке золотое кольцо с бриллиантом.
— Если захочу, чтобы она мной заинтересовалась, то, может, и подарю… Если у меня будет лишнее кольцо, конечно. И если Лика будет по крайней мере на соседнем континенте. Но это сравнение несколько неточно. Главное в нежити что? Работа некроманта. Исходный материал, то есть покойник, — вещь вторичная и на качество работы влияет только при поднятии высшей нежити, самыми известными представителями которой являются вампиры и личи. Все остальное разнообразие некрофауны может быть с успехом сделано как из закоренелого алкоголика, скончавшегося во время четвертования за кражу, скажем, курицы, так и из боевого мага, отдавшего свою жизнь добровольно и убитого клинком из черного обсидиана на жертвенном алтаре. Если же Асазор подарил именно такую нежить, то, значит, считает ее вершиной своего мастерства.
— То есть ты думаешь, что он бесполезен? — поникли плечи эльфийки. Целительница даже шмыгнула носом, едва удерживаясь от того, чтобы не зареветь.
— Ну почему же сразу бесполезен? — попытался успокоить ее Михаэль, не желавший видеть, как у целительницы снова начнется истерика. — Настя, ну не плачь. Ты уже большая девочка, да к тому же Асазор все же может нам помочь. Он, конечно, маг не очень сильный, зато своих более могущественных коллег по цеху знать уж точно должен. Остается только дождаться его возвращения в город и хорошенько расспросить, пригласив на ужин.
— Да, — робко улыбнулась Настя, — только пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Сделай всем это заклинание от запаха, мы, когда в город ходим, тоже носы зажимаем. Да и как пахнет в морге, я прекрасно помню и освежать память не собираюсь, пусть даже источником зловония будет не целая прозекторская, а один-единственный старичок.
В город Санилеско Асазор вернулся через пять дней, но шаман выловить его не мог еще целую неделю. Некромант заперся в своем доме и на стук в ворота и вопли под окнами не отвечал, а перепрыгнуть через забор и попасть под действие защитных заклинаний желающих не нашлось. Наблюдать за жилищем некроманта отправились прирученные гипнургом птицы, которые должны были сообщить находящимся в пещере эльфам, когда же этот маг смерти откажется от своего затворничества.
Кроме них за домом волшебника вполглаза приглядывал и шпион Келеэля. Хотя ничего особенного он не обнаружил, Асазор все это время находился в громадном, но неглубоком подвале своего двухэтажного дома и выполнял нудную, грязную, но необходимую работу по превращению привезенных из пустыни трупов в заготовки, способные с течением времени не потерять своих качеств и послужить основой для будущей нежити. Защиту дома летающий посланец архимага взломал примерно за три дня, и единственным местом, куда он не мог заглянуть, была одна комната, являющаяся, судя по всему, рабочим кабинетом некроманта.
