Дебютантка - Тессаро Кэтлин (полная версия книги TXT) 📗
Окна ресторана выходили на раскинувшийся внизу залив. Джек и Рейчел наслаждались поздним ланчем из даров моря. Может быть, трапеза оказалась и не столь шикарной, как сулила Рейчел, но все-таки очень неплохой: свежайшие крабы (мягкое ароматное мясо под хрупким розовым панцирем), жареная картошка и пиво. Они сидели на самом краю крытой веранды. Далеко внизу желтел пляж. Там копошились отдыхающие, в песке играли малыши, дети постарше охотились на крохотных крабов, затаившихся в расщелинах разбросанных по побережью скал. Казалось, что все это так далеко, словно происходит на экране в кино.
Джек откинулся на спинку стула и вытянул ноги.
Рейчел прикурила еще одну сигарету.
– Мне кажется, в Эндслее водятся привидения, – сказала она, прерывая затянувшееся молчание.
– Что это ты вдруг?
– Странная там энергетика. Мне внезапно стало как-то грустно.
Он фыркнул и отхлебнул пива.
– А тебе не кажется, что причина в нас самих?
– Нет, – покачала она головой. – Я вдова, ты вдовец, мы взаимно нейтрализуем наши биологические поля, – криво усмехнулась она. – Нет, этот дом какой-то странный. Он словно бы живет своей жизнью.
– Вот и Кейт об этом тоже говорила. Дескать, есть там какая-то тайна.
Рейчел бросила на Джека пристальный взгляд:
– А ведь она тебе нравится, верно?
Он безразлично пожал плечами и отвел глаза:
– Не все ли равно?
– Ну скажи, нравится или нет?
– Господи, Рейчел! – Джек нахмурился, попытался казаться серьезным и безразличным, сделал вид, что с интересом разглядывает содержимое тарелки. А потом поинтересовался: – С чего это ты взяла?
– Не знаю, мне так показалось.
Она отвернулась и снова посмотрела вниз, на пляж:
– Все это так досадно и нелепо.
– Что ты имеешь в виду?
– А вот то и имею! – раздраженно воскликнула Рейчел. – Вы что, оба думаете, я слепая?
Не найдя в тарелке ничего интересного, Джек поднял голову:
– В каком смысле – оба?
– На днях ты уехал, не оставшись на обед, так Кейт потом до самого вечера слонялась по комнатам как неприкаянная. Видно было, что она переживает, словно школьница.
– Правда? – Джек попытался выдавить улыбку, но у него ничего не вышло.
Рейчел закатила глаза к небу:
– Неужели я буду врать!
– Ну… да, – едва ворочая языком, признался он. – Ты права: Кейт мне нравится.
– Тогда в чем проблема?
– Я ей не верю. Да и себе тоже не верю.
Рейчел подперла подбородок ладонью:
– Знаешь, Пол, такого больше не повторится.
– Что-о?
– Я сказала, такого больше не повторится.
– Ты назвала меня Полом.
– Да? Извини. – Рейчел отхлебнула пива. – Чисто фрейдистская оговорка.
– Откуда тебе знать, повторится или нет?
– Ты уже совсем другой. Ты очень изменился. А Кэти… Это тебе не Джулия. Да и она сама, кстати, тоже в последнее время изменилась.
Джек колебался. Сказать или не сказать? О том, что у Кейт был любовник, что она, по ее собственному признанию, была содержанкой. Да, наверное, Рейчел и сама это знает.
– Может быть, ты и права, – вздохнул Джек.
Нет, лучше не говорить. И вместо этого он решил признаться кое в чем другом.
– Знаешь, я ведь ездил на кладбище. На прошлой неделе. И на могиле нашел букет роз. От него.
– О господи!
– Поэтому я и подался сюда. А на кладбище ездил, чтобы… не знаю, как это объяснить… В общем, чтобы забыть обо всем, раз и навсегда. Примириться с этим. И вдруг – на? тебе, эти розы.
– А ты уверен, что букет от него?
– Уверен. Там была карточка.
Рейчел снова обернулась в сторону пляжа и посмотрела на карапуза в панамке, балансирующего на неровной поверхности скалы; одной ручонкой он ухватился за маму, а в другой крепко сжимал маленький сачок.
– Что тут скажешь? Очень сочувствую тебе, Пол.
Опять Пол. Но на этот раз Джек не стал поправлять Рейчел. Он чувствовал напряжение, связывающее два мира – видимый и невидимый, порой смыкающиеся друг с другом, переливающиеся один в другой, особенно в такие вот минуты.
Он с треском разломил клешню краба и впился зубами в мягкое белое мясо.
– Пол говорил, бывало, что мы прощаем не потому, что так надо, а потому, что у нас есть выбор, – сказал он, проглотив кусок. – Тогда я этого не понимал, да и сейчас, честно признаться, не очень-то понимаю. – Джек поднял голову от тарелки и смущенно улыбнулся.
Рейчел пристально смотрела на него, и выражение ее лица было очень странным.
– Что ты сказал?
Уж не обидел ли я ее, испугался Джек. И попытался пояснить, о чем только что говорил:
– Я просто сказал, что Пол иногда рассуждал об этом. Я ведь тогда постоянно напивался после работы в пабе и вечно надоедал твоему мужу, приставал к нему со своими проблемами. Вот, мол, хоть Джулия и умерла, а я все равно никак не могу простить ей измену. А он иной раз высказывал на этот счет интересные мысли.
– Например? – В голосе Рейчел слышалась тихая настойчивость, она даже подалась вперед, чтобы не пропустить ни слова.
– Ну, например…
Ее напряженный голос насторожил Джека. Он постарался вспомнить, как все было. Они сидели в пабе совсем рядом с офисом, паб назывался «Парик и платье». Джек как сейчас видел перед собой Пола: рукава рубашки закатаны, он то и дело отбрасывает падающие на лоб густые пряди седых волос, смотрит на собеседника умными темными глазами и терпеливо слушает. Джек ясно помнил сострадание, звучавшее в голосе Пола, помнил его интонацию, окрашенную иронической, чуть ли не простонародной прямотой. Сколько часов просидел он так с Джеком, выслушивая его бесконечные занудные жалобы, полные обиды и страха? Пол старался поддерживать беседу, вставлял замечания, и Джек иной раз долго потом пытался докопаться до их истинного, глубинного смысла, вертя слова в голове, словно кубик Рубика, не в силах сложить его, как надо. Вот и сейчас он сосредоточился, пытаясь вспомнить все точно, чтобы дословно передать Рейчел слова Пола.
– Ну, например, он однажды заметил: «Прощать Джулию у тебя нет никаких оснований. Кто станет винить тебя, если ты так и не простишь ее до конца жизни? Но я тебе вот что скажу: если простишь, тебе самому станет легче. Тебе еще жить да жить, так что лучше не злись, для здоровья полезно прощать. Хотя я понимаю, сейчас тебе, конечно, наплевать на эту бодягу». – Джек улыбнулся. – Ты же знаешь, он любил всякие такие словечки.
– Да. – Лицо Рейчел затуманилось, словно она вспомнила что-то такое, что касалось только ее и Пола. – Продолжай.
– Его мысль заключалась в следующем. Мы прощаем обиды не потому, что это легко сделать, и не потому, что так будет правильно и справедливо. Нет, мы делаем это потому, что акт прощения сам по себе обладает огромной силой. Мы как бы подтверждаем: да, я согласен принимать жизнь такой, какая она есть. И еще: прощение – это наша привилегия, ее у нас никто не может отобрать. Она ставит нас выше всей остальной природы и связывает нас с божественным миром. Животные не умеют прощать, они жертвы всего, что с ними случается в жизни. Они не способны сознательно принять решение и смириться с обидой или оскорблением, с враждебностью или несправедливостью. Они не могут принять решение и вобрать это в свою душу, не способны встать выше своего отвращения к чему-либо. Понимаешь, Рейчел, Пол много говорил об этом. Он постоянно повторял: «Ты должен просто проглотить обиду, Джек, проглотить и усвоить урок. Чем сильнее ты хочешь отстраниться и освободиться, тем больше в тебе скапливается яду. И в действительности ты хочешь освободиться от самой жизни… Но ты должен понять, что и это тоже жизнь. А ты попробуй стерпеть, проглотить обиду, как устрицу. Если не сопротивляешься, обида становится частью твоей души и ты делаешься душевно крепче».
– Обида становится частью твоей души, – задумчиво, как бы про себя повторила Рейчел.
Она отвернулась и уставилась куда-то вдаль.
Рейчел думала, что осталась один на один со своей виной и своим раскаянием. Пол мог бы уйти, уверенный в том, что правда на его стороне. Но на самом деле он разделил с ней этот груз, он вместе с ней нес его весь остаток своей жизни. Он проглотил это. И они оба, сохранив свой союз, переварили все без остатка.
