Идеальный вариант (сборник) - Райт Лариса (читать книги .TXT) 📗

Та вернулась в комнату. Хотела было затянуть по привычке: «Я ехала домой…», но Полинка с Аринкой что-то живо обсуждали, и прерывать их было неудобно. Велуня прислушалась:

– И как ты решилась? – взволнованно спрашивала Аринка сестру, делая большие глаза. – Столько сил отдала работе, а теперь…

– Ой, не сыпь соль на рану. Сама переживаю, но что поделать?

– Уходишь с работы? – Глаза Велуни заблестели счастливым блеском. Наконец-то и Полинка поняла, что дети, семья гораздо важнее мышей и научных опытов.

– Я? С работы? – Та рассмеялась, а вслед за ней и вся родня залилась смехом. – Ну, Велуня, ну, уморила. – Полинка вытирала слезы. – Как я могу с работы уйти, если вот-вот открою новый препарат. Да меня только за подобные мысли сразу можно расстрелять за отсутствие всякой сознательности перед человечеством.

– Да? – Велуня нахмурилась. – И о чем вы тогда шушукаетесь, такие сознательные?

– Мам, – та смутилась. Велуня побледнела. Полинка назвала ее матерью вперые, и означало это только одно: сказать собиралась нечто действительно важное: – Я хотела как-то с глазу на глаз, но раз уж так вышло…

– Не томи душу!

– Мы уезжаем.

– Кто это «мы»? – Она воинственно подбоченилась, не сразу оценив масштабы бедствия.

– Я, муж, дети.

Супруг улыбался, близнецы согласно кивали одинаковыми головами.

– Ничего не понимаю. Как это уезжаете? А школа? А университет?

– Ну, университеты там, предположим, не хуже, а может, даже и лучше.

– И где это «там»? – Несвойственный себе пыл, конечно, быстро растеряла и говорила теперь уныло, без энтузиазма.

Полинка сделала паузу и огорошила:

– В Лондоне.

– Где? – Велуня нервно сглотнула.

– В Лондоне, мам. – «Какой кошмар! Уже второй раз «мам». Не к добру это». Хотелось махать на Полинку руками и кричать, чтобы та перестала мамкать. – Британцы вывозят всю нашу лабораторию, обеспечивают работой, отличной зарплатой, жильем. У нас будет отдельный дом в прекрасном районе, представляешь? И сможем позволить себе оплатить мальчишкам любой самый престижный университет. – Та смерила сыновей строгим взглядом и, конечно, не забыла добавить: – Если, конечно, поступят.

– Поступят, куда денутся, – подбодрила сестру Аринка.

– А не поступят, – обрадовалась Велуня, – так пойдут в МГУ. Я тогда с ними жить стану. А что? Может, и пробовать не надо в Лондоне-то этом далеком поступать? У нас как-то надежнее. По-русски все.

– Вот именно, что по-русски. – Дочь презрительно надула губки. Велуня растерялась:

– А что плохого? Мы бы с ними замечательно жили.

– Мамочка, ты бы с ними жила замечательно. Но они, поверь, гораздо лучше проживут и без тебя, и даже без меня.

Велуня вздохнула. «Это правда. Сама только что говорила, что молодости рядом со старостью делать нечего».

– Уезжаете, значит? – Глаза вдруг наполнились предательской влагой.

– Мамочка! Ну, что ты? Это раньше, если люди уезжали, прощались навсегда, а теперь-то что? Сел на самолет и через четыре часа в Лондоне. К Машке вон на дачу от тебя добираться дольше. Не волнуйся. Как освоимся, сразу в гости позовем.

– Так я и не летала ни разу.

– Так полетишь.

«А что? – подумала Велуня. – И полечу». Успокоилась, заулыбалась. Спросила потом нерешительно:

– А когда? Когда освоитесь-то? Может, помочь надо с переездом-то? Распаковать что, расставить?

– Я тебя в гости зову, а не на работу.

– Ладно, ладно, – сдалась та. – Когда ехать-то?

Бросила косой взгляд на Полинкиного мужа, не разозлился ли от такой назойливости. «Нет вроде. Спокойно сидит. Улыбается. А чего ж не улыбаться, если теперь у него и дом будет отдельный, и зарплата высокая, и машины, наверное, купят себе. Ездить будут. Ой! А как ездить-то? Там же вроде все по-другому, не по-нашему. Наоборот как-то машины ездят».

– Через полгода, наверное, может, через год.

– Через год? – Подбородок задрожал.

– А как раньше-то, мам? – Полинка делала усиленное ударение на последнем слове. – Раньше никак не получится. Пока устроимся, обживемся. Тебя принять тоже нормально хочется. Узнать все надо получше. И потом, ты же знаешь, мальчишкам поступать. Не до гостей будет.

– Так я ж подсобить смогу. Готовить буду. С голодным-то желудком мозг не работает.

– Мамуль, ну, не дома же они сидеть будут? В колледж пойдут. А после в библиотеку. Там столовые везде.

– Столовые! – Велуня схватилась за сердце.

– По-другому никак, – сказала Полинка железным тоном, и мать сразу сникла, подчинилась. Полинка умная. Ей видней. Она продолжала: – Ты же языка не знаешь. Ты там ни в магазин не сможешь сходить, ни поехать куда. А потеряешься если, что будет?

– А что будет? – смутилась Велуня. Раньше теряться не приходилось.

– Волноваться станем, искать.

– Ой! – меньше всего в этой жизни ей хотелось кого-либо беспокоить. Тут же успокоилась и взяла себя в руки, улыбнулась даже: – Ну, через год, так через год.

– Вот и молодец. – Дочь обняла ее и крепко поцеловала. – Приедешь, мы тебе такую программу организуем. И Тауэр, и Парламент, и на побережье съездим, и в Стоунхэндж.

Велуня хотела было спросить, что это за стоун такой, но передумала, затянула протяжно:

– Я ехала домой…

– …Душа была полна… – подхватила Полинка.

– Ой, мам! – вдруг всполошилась Аринка. – А подарок-то?

И сразу:

– Точно.

– Чуть не забыли.

– Давай скорей.

– Держи!

– Вот!

– Вручай!

– Мамулечка, – Аринка широко улыбнулась, и Велуня уже растрогалась: «Удумали тоже, подарки. На кой они?» – Мы долго думали, что тебе подарить, и решили, что за столько лет бесконечной работы ты наконец заслужила полноценный отдых. Но поскольку ты совершенно не умеешь сидеть на месте, решили подарить, – она сделала загадочную паузу и протянула белый конверт, – вот это.

– Что это? – Она повертела конверт с каким-то твердым картоном внутри. А со всех сторон ее торопили:

– Открой!

– Давай же!

– Решайся!

– Ну же, мамуль!

Велуня достала из конверта открытку с нарисованным на ней пароходом, спросила снова:

– Что это?

– Круиз по Волге! – радостно воскликнула Аринка и вскинула руки вверх. – Тадам! Послезавтра отплываешь.

– Послезавтра? Как послезавтра?

– А вот так. Хватит на нас ишачить. Едешь отдыхать, и точка. – Дочка торжествующе улыбалась, да и лица всех остальных выражали самое настоящее ликование. А Велуня расстроилась:

– Отдыхать? Ну, раз хотите.

– Конечно.

– Милая, давно пора.

– Поезжай! Поезжай, бабуля.

– Да что я там делать-то буду? – та испугалась. – Никуда отродясь не ездила, и вдруг круиз.

– Вот именно, что не ездила. А теперь поедешь. Увидишь столько всего нового, интересного!

– А на кой оно мне? – Первый испуг прошел, но растерянность осталась.

– Приедешь – нам расскажешь, – нашелся кто-то из внуков.

– Вам? – Велуня пристально оглядела молодежь.

И снова недружный хор:

– Конечно!

– Естесьно!

– Само собой!

– Соглашайся, мамуль!

– Не дрейфь, бабуля!

Велуня махнула рукой:

– Ладно, уговорили. Круиз так круиз. Надеюсь, на этом сюрпризы закончились.

– Вообще-то нет. – Улыбка на лице Аринки стала еще шире.

– Что еще? – схватилась за сердце Велуня.

– Когда вернешься, – таинственно начала она и сделала театральную паузу. Затем продолжила: – Вот эти апартаменты, – дочь сделала выразительный круговой жест правой рукой, – окажутся в полном твоем распоряжении.

Велуня ничего не поняла. В каком таком распоряжении? О чем это она?

– Доченька, – та жалобно всхлипнула, – я не понимаю.

– Мы все – Поля, Ира и я – отказались от своей доли папиного наследства в твою пользу. Так что ты теперь полноправная владелица этой жилплощади. Так что живи, мамуля, и радуйся.

– Как это живи? – заволновалась Велуня. – Как это радуйся? Это что вы такое удумали? Как это мы тут вчетвером живем, а владеть только я буду? И слышать ничего не желаю! – Она даже ножкой притопнула, чего за ней никогда не водилось. – Не пойдет так!