Земляничный год - Михаляк Катажина (книги хорошего качества txt) 📗
– Алло, привет, это я… Ну я, Марыся. Я тебе звонила пять минут назад, но пришлось прерваться, потому что мне позвонила Зуза. Какая Зуза? Ну та! Ты ее вчера на рынке видела, она картошку покупала. Какую картошку? Синеглазку. Да, синеглазку. Почем? По три двадцать. Тебе купить? Ладно, куплю. А какую хочешь? А сколько? А почем? А зачем тебе столько? А-а-а… Блины. Ну да – через месяц же пост начинается. Я вчера жарила. Потому что ты же знаешь: через месяц пост. На масле. Нет, не на подсолнечном, на льняном. Оно лучше обтекает. На что? На пергамент. Сколько? Немного. Сто пятьдесят, потому что я же была одна с детьми и старым. Да, Иолка уехала. Куда? Домой, в Вулку. Ну какая Вулка – та, которая рядом с тобой! Да, туда. Как у нее дела? Хорошо. У нее нет работы, но есть родственники. Они тоже блины жарили, но только они с икрой, а я с вареньем. Нет, у меня икры не было. Купишь мне? Это хорошо, потому что я перед постом хотела с икрой сделать. И колбасы на праздник. Ну на какой праздник? На Рождество! На Пасху-то у меня уже есть. Сколько колбасы? Шестьдесят килограмм. Да, в этом году скромно. Только я, свекры, старый да дети. Да, молочного поросенка. За триста. Тебе тоже купить? Подожди, я тебе перезвоню через минутку, потому что мне тут Божена звонит. Привет, Божена. Жаришь блины? И я тоже. Но только для себя, детей и старого, всего сто пятьдесят. Ага. Нет, не с икрой, с икрой буду делать перед постом, а сейчас с вареньем. Не тот вкус? Так они даже не заметили. Они перед телевизором уселись, там новый сериал шел, и все съели. Хочешь картошки? Синеглазки. По три двадцать. Зуза хотела. Какая Зуза? Ну та, блондинка с тремя детьми. Нет, не та, другая. Да. Так хочешь?..
И так сорок пять минут.
И я готова поспорить, что она разговаривала бы еще и еще, но у нее деньги на телефоне закончились. Через пятнадцать минут этого разговора я наизусть знала цены на картошку-синеглазку, разбиралась в начинках для блинов (с икрой или с вареньем) и была в курсе мельчайших подробностей жизни и меню своей попутчицы и ее свекров, Зузы, Божены, соседей и машиниста поезда. Я знала, чем они будут угощаться на Рождество (да-да, до которого как раз одиннадцать месяцев!): колбаса, молочный поросенок, что будут есть на Пасху (вот только я не была уверена – в этом году или в следующем), а что – перед постом (блины с икрой). Через двадцать минут этого разговора мне хотелось выкинуться в окно и ехать там, держась за раму, хотя снаружи было больше двадцати градусов мороза.
И должна добавить, что подобные разговоры – это не что-то из ряда вон выходящее: так люди теперь разговаривают. Ни о чем. Очень надеюсь, что никогда не стану похожей на них…
В Земляничном весна!
Я сажаю, сею, копаю. И Юленька тоже копает. Возвращение с райских островов не стало для меня таким уж большим шоком, потому что здесь настоящая весна. За неделю, что нас не было, мир приобрел краски – а точнее, стал зеленым. Мир, но не Земляничный дом, потому что у меня вокруг дома, по меткому выражению Витольда, выжженное поле боя. Зимой я как-то этим не заморачивалась, ведь и кругом все серое, но сейчас… когда вокруг в окружении молодой травки повсюду пробиваются крокусы? Теперь меня это очень огорчает. Но я утешаю себя тем, что у меня скоро тоже так будет! Когда-нибудь…
Сейчас время посадок. Я заказала в «Аллегро» несколько десятков саженцев и, упираясь животом, копаю для них ямки (аж лопата трещит) и… зеленым вверх!
Витек получает от меня кучу удовольствия – по его словам. Сам уставший сверх всякой меры – весна ведь самое горячее время для его бизнеса! – он все-таки нашел время и спроектировал мне сад мечты. Посчитал все елки, черные сосны и пихты на участке, осмотрел лесные и луговые цветы и вереск, которые у меня растут, потому что мне хотелось сделать что-то близкое к природному, как-то сохранить и передать дух лесной полянки. Витольд, любитель полудиких садов, очень эту идею поддержал, составил список покупок и… вот. Как раз начали приходить мне первые посылки – в них были сладко пахнущие саженцы шток-розы, миндаля, магнолий и шиповника.
– Ну, вечнозеленые рододендроны я еще понимаю, – сказал Витольд, начав распаковывать мои посылки. – Но миндаль и магнолии? Ты когда-нибудь видела в лесу магнолии? Или шток-розу? Их же сгрызут!
– Ничего, поставим ограждение, – легко отозвалась я.
Один из саженцев миндаля был уже густо усыпан маленькими чудесными розовенькими цветочками, и ни один Витольд на свете не мог бы сейчас испортить мое хорошее расположение духа.
– В моем саду никто никого не будет грызть! – заявила я.
Потом пришли… черешни, персики и сливы. Витек как стоял – так прямо и упал. Прямо вот лежал и крючился от смеха. А я по-настоящему обиделась на эту его неуместную веселость и отправилась одна сажать мои дорогие деревца в предназначенном для этого уголке сада.
Да-да, я помню, помню… лесная полянка, минимализм, естественность… но разве могу я отказать себе в черешне и сливе из собственного сада!
Я их посадила, встала рядом и стала с удовлетворением рассматривать результаты своей работы, а тут явился мой садовник и снова начал насмехаться.
– Эвуся моя дорогая! Ты на каком расстоянии друг от друга посадила эти несчастные деревья?!
– На расстоянии трех шагов, – ответила я высокомерно, потому что мне этот его смех уже начал на нервы действовать. Так было написано в энциклопедии садоводства, которую ты мне сам дал!
– А точно там было написано «три шага», а не «три метра»? Причем – минимум три метра, а?
– Им вместе будет веселее.
– Ага, они могут друг дружке подавать ветки, когда здороваются и прощаются!
Я тогда всерьез на него разобиделась и решила, что сад мой, что меня не интересуют его насмешки и замечания и что ошибки, которые будут, – это мои ошибки, так что пусть отстанет от меня.
Он же не обратил ни малейшего внимания на мое негодование («А, перепады настроения свойственны беременным…»), поцеловал меня, хотя я так вырывалась, что ему это с трудом удалось, и заявил, что он в таком случае займется садами клиентов, раз мой находится в надежных руках (тут он поцеловал мне руку, которую я тоже старательно вырывала). И на прощание еще добавил насмешливо, что если вдруг у меня получится что-нибудь интересное – он обязательно поучится на моих ошибках.
Довольная, что в моем единоличном распоряжении весь дом (и сад) – мама и бабушка занимались ремонтом на Кошиковой, – я занялась ограждением жасмина и сирени (хотя на их месте должны были быть елки), а вечером, когда стало уже темнеть, засеяла полгазона травой. На этом семена у меня закончились. И силы тоже. Мне еще надо бы поработать граблями и что-то там такое еще… но я не могу останавливаться. Мой сад – это джунгли. И работы в нем невпроворот.
Теперь каждый день я проверяю каждый росточек – принялся ли. Поливать пока не надо, потому что дождь идет с утра до вечера. Как я могу судить, лучше всего пока растет ряска на пруду. Остальные пока плавают и приспосабливаются к тропическому влажному климату.
Следующей моей покупкой стали скворечники для птиц. Для тех, которых я подкармливала зимой. Посчитав деревья на моем участке высотой хотя бы с рябину, я заказала столько же скворечников, сколько деревьев. И они приехали. Пятнадцать штук. Я старательно их вешала (минимум три метра от земли… хотя – может быть, речь шла о трех шагах?) до самого вечера, хотя балансировать на цыпочках на перекладине стремянки совсем не лучшее упражнение для женщины на седьмом месяце беременности. Как раз когда я с гордостью оглядывала дело рук своих, вернулся мой женишок и… разумеется, кто бы сомневался, согнулся пополам от смеха и чуть не свалился под машину.
– И чего ты смеешься? – Я чуть не плакала. Ведь скворечники выглядели великолепно! На каждом дереве висел один или даже два – чтобы у птиц была возможность выбрать себе апартаменты.
