Штрафбат. Приказано уничтожить - Орлов Андрей Юрьевич (книги полностью txt) 📗
Ждать пришлось недолго. Послышался шорох метрах в тридцати. Он осторожно высунулся, свистнул. Через минуту в его убежище, огороженное каменными булдыганами, ввалился перепачканный Бойчук – невероятно умученный, замерзший, выжимающий из себя кислую улыбку. Потеплело на душе, обнялись. Часть груза, висящего на душе, покатилась к ногам. Бойчука трясло, он еле выговаривал слова. По всему выходило, что сон сморил бойца примерно на том же месте, что и Зорина, а шинелька – ну, совсем тонкая.
– Ничего, Бойчук, ничего, – твердил Алексей, стуча сослуживца по плечу, – скоро солнышко взойдет, тепло станет.
– Выпить бы сейчас, – мечтал Бойчук, стуча зубами. – На все согласен, даже на хреновый немецкий шнапс. Ох, едрить же мать твою… Слушай, а ты тоже автомат не потерял, молодец. Повоевать бы сейчас, да пальцы не шевелятся.
О ночных событиях они не говорили – не о чем было говорить. Такая вот, блин, «барбаросса». Зорин посоветовал товарищу выражаться потише, снова начал вслушиваться. Чуткое ухо уловило поскрипывание крошки на севере, со стороны дороги. Бойчук тут же перестал стучать зубами, сместился за соседний камень. Переглянулись, затаили дыхание… и дружно заулыбались, увидев крадущегося Мишку Вершинина – в двух бушлатах, в двух штанах, увешанного оружием. Впечатления сильно замерзшего Мишка не производил.
– Смотри-ка, находчивый, – завистливо присвистнул Бойчук. – Слышь, Вершинин, ты кого раздел?
Еще один камень свалился с души. Самочувствие улучшалось, да и холод уже не казался таким собачьим. Мишка Вершинин, с которым он за два года объелся солдатской баланды, был уже как брат родной. Он уставился на Алексея, словно тот ему снился, без сил опустился на землю, вздохнул с неимоверным облегчением.
– Приятно, Леха, что нас по-прежнему пули не берут. Ох, понервничал я за тебя этой ночью! Мерзнуть начал, вернулся… ну, туда, где нам накостыляли, с Болотного бушлат снял – он как раз на два размера больше, с Быченка штаны – у этого куркуля их тоже двое было… Ничего, что я это сделал, мужики? Ведь парням уже как бы не надо, а мне тут что, загибаться? Гляжу – тебя, Леха, нет среди покойников, чуть полегче стало. Бойчук, а ты что, тоже заговоренный? Слушайте, мужики, а ведь кого-то еще не хватает, нет?
Последним к остаткам взвода присоединился Гоберник. Перекошенный, волосы колом, пилотку потерял, с пустыми руками – подполз, перевалился через камень.
– Куда тут филины слетелись? Привет честной компании. Вы уж простите, парни, что я без оружия.
– Ты извиняешься, словно без цветов на свидание к девушке заявился, – развеселился Мишка. – Ладно, Гоберник, в бою добудешь оружие… Слушай, ты ранен, что ли? Шинелька у тебя в крови.
– Не моя это кровь, – смутился Гоберник, – Ленька Пастухов был рядом, его покромсало, а меня всего забрызгало. Мы кого-то еще ждем, мужики?
– Подождем малость, – пробормотал Алексей, сделав знак товарищам заткнуться. Прождали несколько минут, но никто не появлялся. Возможно, не слышали, как он тут филином заливался, или не сообразили от взъерошенных чувств. Может, раненые лежат или убежали к Грабовицу когда свистопляска закончилась. Кто их осудит? Приказа помирать, но с места не сходить вроде не было.
– Ладно, будем считать, что четверо нас осталось, – вздохнул Алексей.
– Выбираться будем? – спросил Бойчук. – Мне представляется, это не сложно. Лесом пойдем, по касательной к дороге, часок-другой, и мы уже в Грабовице. Догоним своих, пусть авиацию вызывают, да разносят к чертовой матери эту горку. Была у меня ночью мысль самому в бега податься… – Бойчук смущенно кашлянул, – но вроде как-то некрасиво, не по-товарищески, решил подождать, пошататься по округе.
– И не ты один, – усмехнулся Гоберник. – Тоскливо было ночью. Ну что, Зорин, возвращаемся с чувством невыполненного долга? Или имеются особые мысли?
– Здесь секретный объект, – поделился с товарищами Зорин. – Закрытый, так сказать, для общего пользования. Объект, что характерно, работает, и тех, кто в нем прописался, совершенно не волнует, что Грабовиц уже наш и в горах идут бои.
– Как это? – не понял Мишка.
Зорин скупо поведал о подслушанном разговоре.
– И вот такая у меня идея, мужики. Подозреваю, что бомбежка положение не исправит. Догоним наших, доложим – думаете, тут же вышлют батальон осназа, чтобы выяснили, что за хрень тут происходит? Все батальоны задействованы, немца бьют, от нас просто отмахнутся, на потом отложат. А скорее всего арестуют, как не выполнивших приказ, и тогда вообще все быльем порастет. Мертвые ребята не стоят перед глазами, мужики? Лично у меня стоят. За каким хреном они погибли? Да хотя бы ради их памяти мы обязаны… – Зорин замолчал.
– Развивай, развивай мысль, – подтолкнул Бойчук, – мы внимательно тебя слушаем. Вчетвером забраться на тщательно охраняемый секретный объект, выведать, что за секреты тут разводят, а там уж решать – будем уничтожать объект или самим пригодится? – Бойчук вяло рассмеялся. – У тебя дух не захватывает от перспектив, Зорин?
Звучало действительно не очень правдоподобно.
– Опасно, но крайне интересно, – задумчиво изрек Вершинин. – Имеется в этом что-то творческое, нестандартное, согласись, Леха? А знаешь, я «за». На объект мы можем не попасть, но пошататься по округе, разведать обстановку…
– Приказ был недвусмыслен, – мрачно сказал Алексей, – узнать, куда ведет дорога. А мы не знаем – значит, надо узнавать.
– Мы с тобой, – отмахнулся Бойчук. – И где только наша не пропадала. Гоберник, ты с нами?– Разве я не солдат? – оскалился Гоберник, блеснув на удивление здоровыми зубами. – А вот признайся, Зорин, – он стер с лица улыбку, – теперь-то ты тоже понимаешь, каково это – когда твои бойцы погибли, а ты жив и должен жить с этим грузом?..
Сошлись во мнении, что дорога, ведущая к объекту, по которой вчера не доехала полуторка, проходит где-то справа. Вершинин, пожав плечами, заявил, что ему и не нужно приходить к такому мнению, поскольку с этой дороги он и приполз. До нее отсюда метров сто. Передвигались, как по минному полю, активно используя складки местности. Гора представала в ином ракурсе – похожая на расколотое пополам яйцо с облезающей скорлупой. Вокруг природного феномена громоздились возвышенности пониже, но тоже нелепых очертаний. Было такое ощущение, что у скал имелись глаза и они настороженно следили за перемещениями чужаков, не зная, как на это реагировать. Двуногих наблюдателей пока не зафиксировали.
Показалась дорога – отдельные фрагменты проезжей части, просматриваемые за каменными развалами. Житейский опыт подсказывал, что подбираться ближе не стоит. Штрафники лежали за камнями, снедаемые каким-то благоговейным мистическим чувством, не имеющим определения. «Просто страшно, – по-простецки объяснил Бойчук. – Мистика тут какая-то ненашенская…» Воздух действительно был напоен чем-то недобрым. Сжималось сердце, подленький страх мотал душу, страх без причины. «Не шевелимся, – шептал Алексей, – только не шевелимся, и нам зачтется…»
И бог зачел им за долготерпение. Шевельнулись три бугорка на дальней стороне дороги – они практически сливались с местностью – преобразились в человеческие фигуры, одетые в серые камуфляжные комбинезоны. Спустились на проезжую часть, помогая друг другу, стащили капюшоны, обнажив форменные кепи с козырьками, и, настороженно озираясь по сторонам, отправились к повороту, исчезли за скалами.
– Внешнее охранение, – глухо поведал Зорин. – Вчера у них был приказ оттянуть все посты и дозоры к объекту. Стало быть, объект где-то рядом.
– Хрен бы его знал, где этот объект, – глухо отозвался Гоберник. – Наши подойдут – ведь даже не сообразят, что в двух шагах какая-то база.
– Эти трое, похоже, отправились в обход горы, – прошептал Вершинин. – Значит, через энное время возникнут перед нами. Других постов снаружи, возможно, нет. Если не хотим открывать себя раньше времени…
– …то должны их либо опередить, либо посидеть тут еще часок-другой… – пробормотал Бойчук, словно сам с собой разговаривая.
