Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Худ Брюс (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

Сколько раз вы собирались купить что-нибудь у крупного поставщика и уходили ни с чем, поскольку не могли принять решения? Мы настолько боимся сделать неверный выбор, что пытаемся сравнивать товары по параметрам, о которых даже и не думали, когда заходили в магазин. А мне нужен этот блютуз? А как насчет RAM? А вай-фай? Многие из нас, не будучи фанатами технологий, испытывают перегрузки от слишком большого выбора. Имея столько возможностей для выбора, мы неспособны принять решение. Это ведет к своеобразной прокрастинации [368], которая заставляет нас откладывать до последнего то, что необходимо сделать сейчас.

Каждую весну ко мне приходят за советом студенты, чтобы принять решение о теме своего дипломного проекта. И все они уверяют, что сделают большую часть работы за лето. У всех есть благое намерение сделать диплом к Рождеству, задолго до крайнего срока в марте. Однако ни одному студенту это пока не удалось. Всякий раз возникает масса причин, мешающих найти время и сделать работу заранее, несмотря на самые лучшие намерения. Как заметил английский поэт Эдуард Юнг (1683–1765): «Прокрастинация ворует время». Со всеми доступными нам возможностями выбора и другими соблазнами, взывающими к нам, мы откладываем то, что должны сделать сейчас, до тех пор, пока не наступит крайний срок.

Сложность принятия решения свидетельствует, что наше Я находится во власти представленного нам выбора. Наша способность принятия решений зависит от окружающего контекста. Если выбор слишком богатый, альтернативы начинают отвергать друг друга и мы не в силах принять решение. И, даже приняв решение, будем сомневаться и переживать, правильный ли выбор мы сделали. Если выбора нет, то нет и проблемы и можно обвинить во всем внешние обстоятельства. Но при этом есть риск впасть в депрессию.

Однако если мы выбрали нечто, впоследствии оказавшееся неидеальным, то это наша ошибка – наш неразумный выбор.

Относительность для мозга

Дэн Ариэли – специалист по поведенческой экономике из Дюкского университета – утверждает, что люди не только слабы в анализе рисков, но и фактически иррациональны в своих прогнозах [369]. Это пришло ему в голову, когда он бродил по Интернету и обнаружил рекламу подписки на журнал «Economist». Она предлагала три варианта годовой подписки: один – только онлайн – за 59 долларов, второй – только в печатном виде за 125 долларов, третий – в печатном виде и онлайн за те же 125 долларов.

Очевидно, что самый выгодный – третий вариант. Когда он проверил это предложение на своих студентах, оказалось, что 84 % выбрали бы третий вариант и 16 % – первый. Второй вариант не выбрал никто. Действительно, только идиот выберет одну лишь печатную версию, когда можно получать еще и цифровую без дополнительной оплаты. Однако это была намеренная стратегия журнала «Economist», позволяющая сделать третий вариант особо привлекательным на фоне заведомо невыгодного предложения. Когда Ариэли убрал второй вариант, 68 % выбрали вариант 1 и только 32 % – вариант 3. Рекламный трюк манипулирует нашим ощущением ценности. Обратите внимание, насколько изменился выбор в зависимости от контекста подачи.

Ариэли подчеркивает, что это проблема относительности – люди судят не в системе абсолютных ценностей, а скорее в категориях относительности. Мы обычно взвешиваем выгоду и издержки тех или иных решений и на основе этого прикидываем их стоимость. Возможно, поэтому люди редко выбирают самый дешевый или самый дорогой вариант, они предпочитают середину. Такая стратегия иногда называется эффектом Златовласки [370], в честь сказки о маленькой девочке, обнаружившей, что ей нравится каша не слишком горячая, но и не очень холодная. Самая высокая цена – это маркетинговый трюк. Предпочтение середины ценового диапазона побуждает продавцов прибегать к трюку, предлагая заведомо очень дорогой вариант. Это повышает вероятность того, что покупатель приобретет продукт, который чуть дешевле, но отнюдь не самый дешевый. Принцип относительности в принятии решений демонстрирует, что у нас внутри нет встроенного мерила абсолютной ценности вещей. Скорее наши решения формируются внешними факторами.

Относительность применяется не только при выборе выгодных приобретений, но является фундаментальным принципом работы нашего мозга. Все, что мы воспринимаем, относительно. Нечто кажется горячее, громче, ярче, ароматнее или слаще по сравнению с чем-то другим. Каждое изменение в окружающей среде отражается в относительном изменении интенсивности генерируемых нервных импульсов. Так, в некоторых ранних экспериментах, дабы регистрировать электрические импульсы отдельного нейрона, ученые вставляли в него электрод и слушали трансформированные импульсы через громкоговорители. В неактивном состоянии можно было слышать фоновую активность нейрона в форме случайных импульсов, которые он выдавал. Однако когда применялись раздражители, возбуждающие нейрон, регистрируемые щелчки напоминали скоростную стрельбу картечницы Гатлинга [371]. Так наш мозг интерпретирует мир. Когда происходят изменения в окружающей среде, возникает относительное повышение или снижение «скорости стрельбы» нейрона.

Более того, принцип относительности действует и в калибровке наших ощущений. Например, если вы на некоторое время засунете одну руку в горячую воду, а другую – в ледяную, а затем погрузите обе в чуть теплую воду, вы при этом ощутите ими неодинаковую температуру. За счет сравнения с предыдущей температурой рецепторы одной руки будут ощущать теплую воду как горячую, а рецепторы другой – как холодную. Этот процесс называется адаптацией. Он служит одним из организующих принципов центральной нервной системы. Например, мы некоторое время ничего не видим в темной комнате, если пришли с солнечного света. Нашим глазам необходимо адаптироваться к новому уровню освещенности. Адаптация объясняет, почему яблоки кажутся кислыми после сладкого шоколада и почему городской шум кажется громче, если вы обычно живете за городом. Короче говоря, все наши ощущения относительны.

Фактически даже наше чувство счастья и восприятие достижений основывается на сопоставлении себя с другими. Ариэли цитирует наблюдение американского сатирика Г. Л. Менкена: человек удовлетворен жизнью до тех пор, пока знает, что зарабатывает больше своего шурина. (Я думаю, что это верно и для золовок.)

Принцип относительности также объясняет, почему люди дистанцируются от своих коллег, узнав, что те получают более высокую зарплату. Трудовые споры реже касаются абсолютного размера зарплаты, а чаще – сравнений с заработками других сотрудников компании. Когда в ходе недавнего финансового кризиса стало известно, сколько зарабатывали сотрудники банков, общественность пришла в ярость. Банковские работники не осознавали завышение своих заработков и льгот, поскольку сравнивали себя с другими служащими банков, которые тоже преуспевали.

Усвоенные Я

Если все относительно, то и наше Я определяется теми ценностями, с которыми мы его сравниваем. Наше усвоенное Я – это то, с чем мы идентифицируем себя в прошлом. И оно относительно. Нобелевский лауреат Даниэль Канеман аналогично проводит различие между двумя версиями Я: воспринимающим Я и усвоенным Я [372]. Воспринимающее Я – это субъективный опыт осознания своего пребывания в настоящем. Канеман полагает, что все мы периодически переживаем эти моменты живого Я, которые длятся в среднем около трех секунд. Он приблизительно подсчитал, что мы переживаем около 600 тысяч таких моментов в месяц и примерно 600 миллионов за жизнь, но каждый подобный момент, миновав, уходит навсегда.