Блеск - Годберзен Анна (книги регистрация онлайн .txt) 📗

Несколько часов назад её беспокоил лишь собственный наряд и возможная косноязычность. Она даже не ожидала чего-то столь унизительного, как случившееся, но теперь понимала, до чего же мало её волнуют презрительное отношение к ней высокопоставленных гостей и скандальные репортажи в газетах, которые, несомненно, появятся завтра. Её бы воля, она обменяла бы все наследство Лонгхорна на уверенность в неугасимой любви Лиланда. Она бы отдала свой дом, лишь бы узнать, какой квартал молодой человек сейчас меряет шагами.

Ожидание в одиночестве было самым тягостным из всего, что ей пришлось вынести за всю жизнь. Каролине пришло в голову, что сестра, возможно, где-то поблизости, и со своим неиссякаемым запасом доброты могла бы помочь успокоиться до возвращения жениха. Но одновременно с сухой исповедью пришло понимание, что с её стороны было весьма черство попросить Клэр играть роль безмолвной горничной на свадьбе единственной родственницы, и поэтому ни о каком утешении не стоит и помышлять.

Плакать ей не хотелось. С одной стороны, она отчаянно ждала возвращения Лиланда, а с другой — все эти долгие часы сидела тихо. С тех пор как она стала Каролиной Брод, каждую минуту ее жизни наполнял потаенный страх, что однажды она выдаст свое прошлое и свой секрет: низкое происхождение и необразованность. Но теперь, открыв свой ужасный секрет единственному человеку, чье мнение имело для неё значение, Каролина думала, что сможет наконец-то расслабиться.

Комната была маленькой и тихой, но потолок стремился вверх, отчего создавалось возвышенное и безмолвное, как в храме, настроение. Каролина хотела бы помолиться, только не знала как. Но даже без ее мольбы к Богу Лиланд сдержал слово. Он вошел в примерочную — намного менее воодушевленный, чем прежде, и с посеревшим лицом. Каролина окинула взглядом его угольно-черный смокинг и подчеркивающую мощную фигуру парадную рубашку, пусть и смятую и испачканную кровью.

Некоторое время они оба молчали. Каролина встала и выпрямилась, зашуршав многослойными юбками платья и накрахмаленными оборками. В монашеской тишине комнаты шорох её наряда показался чересчур громким для двоих присутствующих. Мужчина, который в это время уже должен был стать её мужем, поднял на Каролину голубые глаза, но ему, вероятно, было слишком больно смотреть на неё, и поэтому он быстро потупил взгляд.

— Каролина… — начал он, и одновременно с ним она выпалила:

— Мне так жаль, что…

— Не нужно.

— Что? — Сердце Каролины, как и все до единой клеточки её тела, затрепетало, словно под летним ветерком.

— Я понимаю, — продолжил Лиланд. Он говорил тихо, побежденно, уткнувшись взглядом в пол. — Понимаю, почему ты солгала мне о себе. О том, кто ты и откуда. В каком-то смысле я даже думаю, что с твоей стороны было весьма отважно обвести вокруг пальца всех этих великосветских дурней и заставить их поверить, что ты столь же родовита, как любой из них.

— Правда? — прошептала она и шагнула вперед, слушая, как шуршат по каменному полу сильно накрахмаленные нижние юбки. Тени на лице Лиланда сводили её с ума, поскольку ей ничего не хотелось больше, чем увидеть его и показать ему настоящую себя.

— Да. Но, безусловно, никто из этих людей никогда не имел для меня особого значения, и мне всю жизнь были безразличны их балы, наряды и разговоры. Думаю, я всегда знал, что ты от них отличаешься, и именно поэтому захотел тебя. Я бродил часами, мучаясь вопросом: если бы ты с самого начала сказала мне, что ты не наследница, а горничная, влюбился бы я в тебя тогда? — Он наконец-то поднял голову. Струящийся из высокого окна свет озарил его черты, а взгляд Лиланда сосредоточился на лице несостоявшейся невесты.— Думаю, что да, Каролина. Думаю, что смог бы полюбить тебя любой.

Каролина приоткрыла рот, и из её горла исторгся доселе неслыханный звук: что-то среднее между бульканьем и всхлипом. Ей хотелось ответить ему чем-то столь же красивым, как его слова, но на глазах уже выступили слезы, и даже если бы их не было, Каролина никак не могла выразить клокочущие в ней в эту минуту чувства. Она уже представляла себе скромную церемонию, возможно, на борту корабля, и как они с мужем уплывают прочь от города и его желчи. Она шагнула вперед и взяла руки Лиланда.

— Жаль, что ты не поведала мне об этом в самом начале. Или когда мы уже познакомились поближе. — Лиланд сжал её ладони, а затем выпустил их. — Но ты сказала, что одна в семье, хотя у тебя есть сестра. Что искала дружбы Лонгхорна ради денежной выгоды — пусть и невольно. Что выросла здесь, совсем рядом со мной, и думала, что сможешь скрывать это от меня всю жизнь. Ты так долго лгала мне, что вряд ли я смогу тебе это простить.

— Нет… пожалуйста! — ахнула Каролина. За считанные секунды внутри неё что-то оборвалось. Она бросилась к Лиланду, и он обнял её, позволив уткнуться лицом ему в грудь.

Слезы полились рекой, а от всхлипов содрогалось всё её тело. Рубашка Лиланда промокла насквозь, но Каролина не могла об этом думать, а Лиланд, казалось, не возражал.

Когда рыдания стихли, превратившись в тихий плач, Лиланд принялся укачивать её.

— Но я люблю тебя, — глупо и тщетно простонала она.

— Я тоже любил тебя, — ответил Лиланд, и ещё долго они стояли там в тишине.

Каролина была рада, что он обнимает её, но чувствовала, что все изменилось. Пока он позволял ей, она не отнимала лица от его груди, пытаясь получить как можно больше утешения, поскольку знала, что опустошение как внутри неё, так и снаружи, только начинается.

Глава 38

Ангелы больше не являлись Элизабет даже в туманных водах глубокого сна. Проводимые в сознании минуты она хныкала, молилась и упрашивала. Она пыталась представить себе, что все происходит не наяву и поверить, что Сноуден всего лишь беспокоится о её здоровье. Но потом видела жестокое спокойствие, с которым он снова и снова укладывал её в постель, и вспоминала, что он и прежде убивал с холодным расчетом. Она знала это с какой-то боязливой инстинктивной уверенностью. Возможно, её отец не умер без борьбы, и она знала, что Уилл встретил смерть так же отважно, как и все остальные трудности в своей короткой жизни. Она же станет для Сноудена легкой добычей — он обставит её смерть так, будто жена скончалась во время родов, и наследник имущества Холландов окажется в его власти. Ведь зачем кому-то сомневаться в его отцовстве, когда Элизабет будет медленно рассыпаться в прах под толщей земли и не сможет заговорить?

Было уже далеко за полночь, когда глаза Элизабет распахнулись, и осознание происходящего обдало ее холодом. Ей никак не узнать, какой день на календаре. Сердце, уже пережившее достаточно издевательств, билось как героический механизм. Сначала на Элизабет обрушились воспоминания о жутких событиях, за которыми последовали ощущения, прокатившиеся по всему телу до кончиков пальцев рук и ног. Её мучили голод и жажда, и она была не против получить ободряющую улыбку от кого угодно, но больше всего желала выбраться из этой постели и этого дома.

Все вокруг казалось туманным, нечетким, темным. Бедняжка яростно заморгала, пытаясь разглядеть очертания предметов в комнате и придумать, как лучше поступить. Но она понимала, что такой возможности больше может не представиться, и ей позволили проснуться лишь по какому-то недосмотру, что для её мужа вовсе нехарактерно. В снах Тедди приходил, чтобы ее спасти, но в реальности ушел — строгое воспитание не позволило ему разглядеть, что происходит с Элизабет на самом деле. А она могла думать лишь об одном: лестница, дверь, улица. И Элизабет отбросила тяжелые одеяла и нетвердо встала на ноги.