Правосудие во имя любви - Бакстер Мэри Линн (читать книги онлайн без .txt) 📗
— В чем дело? Кофе невкусный?
— Одна вода. Что за окном — что в чашке.
— Ну так не пейте его. Нет, правда, выпейте лучше вина. Вам сразу полегчает.
Он засмеялся, и смех разогнал облако хмурой задумчивости, омрачавшее его лицо. Кейт вдруг ощутила, что когда он смеется, она легко может забыть, почему они здесь и кто он такой. Они вполне могли сойти за парочку нарушителей супружеской верности, предвкушающих то, что должно произойти, и смакующих это ожидание, в котором важно все: и задушевная беседа, и крепкие напитки, и нежные прикосновения… Она почти задохнулась, осознав, куда заводят ее такие мысли. Как видно, что-то отразилось на ее лице, потому что он спросил:
— Что-нибудь не так?
— Нет-нет, — спешно возразила она, прилагая все усилия к тому, чтобы вернуть ход событий на ровную колею. — Просто я, как правило, не пью вина.
— Почему? Говорят, вино полезно для кровообращения.
— Возможно, но иногда оно мешает сохранять контроль над собой.
— Утрата контроля над собой — не такая уж страшная вещь. Изредка, конечно.
— Для вас, возможно, это хорошо, а для меня — нет.
Глаза их встретились — но они не сразу отвели взгляды.
— Вам лучше знать, ваша честь. Люди мы разные.
Кейт отвернулась, понимая, что эти слова — не комплимент. Но она ничего не могла с собой поделать. В течение девятнадцати лет контроль над своими чувствами и поступками был для нее задачей номер один. И все-таки каждый раз, когда она оказывалась поблизости от Сойера, нити этого контроля так и норовили ускользнуть из ее рук.
Она считала, что во всем виновато ее физическое влечение к нему. Даже свежий и едва уловимый запах его одеколона был для нее мучительно-притягательным, и столь же притягательными были резкие линии в уголках его глаз и рта — линии, которые смягчались, когда он улыбался.
— Итак?
Она покачала головой.
— Что «итак»?
— Вы уже поняли, почему я такой сообразительный? — спросил он напрямик.
Кейт задохнулась.
— Вы себя переоцениваете.
— Не думаю, — возразил он с ленивым спокойствием. — Но это не имеет значения. Я отвечу на любой вопрос, который вы пожелаете задать. То есть, почти на любой.
— Отлично. Как получилось, что вы не женаты?
В ту самую минуту, когда вопрос сорвался с ее языка, Кейт уже пожалела об этом, ужаснувшись собственной несдержанности. На губах Сойера заиграла улыбка, словно он понимал, как ей сейчас неловко. Затем его лицо снова стало серьезным.
— Без всяких видимых причин, если не считать того, что мне ни разу не встретилась женщина, которая бы смогла и захотела примириться с моими дурными привычками и суматошным образом жизни.
Тон был вполне легкомысленным, но в выражении глаз Сойера мелькнула какая-то тень. Неужели и он уязвим? Кто бы мог подумать…
— Это можно понять, — заметила она, не найдя ничего лучшего. В душе она продолжала точить себя за тот неуместный вопрос.
— Я хотел бы иметь ребенка.
Кейт не поверила своим ушам. У нее сам собой раскрылся рот.
Сойер издал смешок.
— Очевидно, вы не ожидали такого.
Как ни мучителен оказался этот разговор для Кейт, она собралась с силами и просто подтвердила:
— И в самом деле не ожидала.
Он пожал плечами.
— Звучит, конечно, нелепо, я понимаю, но… — Он резко оборвал себя, а потом добавил: — Хватит обо мне. Теперь насчет вас. Почему вы не замужем?
Кейт заерзала на стуле.
— Самым важным для меня всегда была работа.
Она чувствовала, что говорит как чопорная старая дева. Но это только подтверждало диагноз, который она сама себе поставила: в присутствии этого человека она всегда проявляет себя наихудшим образом.
— Вот как. Ну что ж, это означает, что общего между нами больше, чем мы согласны признать.
Эти слова и сопровождавший их взгляд словно включили сигнал тревоги. Ее снова охватил озноб возбуждения. Такая опасная игра легко могла стать самоубийственной. Реальность этой угрозы заставила ее перевести беседу прочь от всего личного — в деловое русло.
— Если вы не против, я бы хотела перейти к тому предмету, ради которого мы сегодня встретились.
Слово «хотела» совсем не отражало ее подлинных желаний, но она была обязана держать свои эмоции в узде. Может быть, она позволила беседе плыть по течению именно для того, чтобы отсрочить любой сокрушительный удар, который мог нанести Сойер.
— Разумеется, — сказал он бесцветным голосом. — Я разговаривал со сторожем.
Кейт задержала дыхание.
— И?..
— Он пока жив.
— Какая замечательная новость.
— Старикан не в состоянии был сообразить, какое сегодня число, но все, что произошло много лет назад, сумел рассказать вполне связно.
Язык Кейт прилип к небу. Она не в силах была произнести ни слова.
— Однажды, — продолжал Сойер, — лет девятнадцать назад, — по его словам, он это помнит, — в одном из номеров был обнаружен младенец.
Кейт едва сохраняла самообладание:
— Продолжайте.
— Старик утверждает, что по этому поводу немедленно позвонили по телефону в женский монастырь, а оттуда прислали монахиню, которая и забрала ребенка.
Сердце Кейт колотилось с такой силой, что она была уверена: Сойер слышит эти удары. В конце концов, может же быть так, что ее дочь жива-здорова. Она облизала пересохшие губы и с трудом произнесла:
— Похоже, это обнадеживающие вести.
— И я так думаю.
— Что вы собираетесь делать дальше?
— Само собой, буду искать монастырь.
— Да, конечно.
Он не отводил от нее испытующего взгляда.
— Вам бы хотелось узнать что-нибудь еще?
У Кейт было странное ощущение, что, если бы дело происходило в суде, Сойер был бы признан виновным, вот только в чем — ей было неясно. Он делился своими секретами так же неохотно, как она — своими. И при всем при том она испытывала сильнейшее искушение ему открыться.
Вдруг она почувствовала столь же неодолимую потребность унести ноги — подальше от его пронизывающих глаз и бесцеремонных вопросов. Она не позволит ему делать из нее законченную идиотку.
— Если вам больше нечего пока добавить, то мне пора уходить.
Она заставила себя взглянуть ему в глаза, как бы желая продемонстрировать, что она вновь стала хозяйкой положения.
— Нет проблем, — сказал Сойер совершенно обыденным тоном. Однако, когда он встал и обошел вокруг стола, чтобы отодвинуть ее стул, Кейт заметила, что губы у него сжаты плотнее, чем обычно. И тогда случилось то, чего она больше всего опасалась, хотя до сих пор сама этого не осознавала.
Она потянулась за сумкой, которая висела на спинке стула, и в то же самое время Сойер протянул руку, чтобы отодвинуть стул. Их руки соприкоснулись. Вспыхнув до корней волос, Кейт резко поднялась. Но вместо того чтобы выпустить ее руку, Сойер крепче сжал ее и удержал на месте. Он не сразу отвел глаза от ее лица. Кейт заметила, как он перевел взгляд на ее шею, а потом на грудь, и задержался там на какую-то долю секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы у Кейт мелькнула шальная мысль: а что будет, если она его поцелует?
Испугавшись этой дерзкой фантазии, Кейт вырвала свою руку, но по-прежнему ощущала теплые волны, пробегающие по ее коже.
— Простите, — прошептала она.
— И вы меня тоже, — сказал он хрипло. Потом, не глядя на нее, добавил: — Нам лучше уйти.
К машине они шли молча. Даже на расстоянии та сила, которая исходила от Сойера, будоражила ее.
Кейт старалась не смотреть на него, и это ей удавалось вплоть до того момента, когда он открыл дверцу ее автомобиля и она села за руль. А потом она почему-то решила, что можно дать себе послабление, — и подняла на него глаза. Тут она обнаружила, что он наклонился к ней, и его лицо, его губы оказались совсем рядом с ней.
Она вздрогнула от неожиданности, губы ее раскрылись.
— Кейт, — выдохнул он, обнял ее за шею, притянул к себе, и его губы прижались к ее губам.
Мир зашатался вокруг Кейт, и она была против этого бессильна. Когда же Сойер раздвинул языком ее зубы, все тело ее внезапно ослабело. Этот сладостный натиск был горячим и кратким. Сойер резко отшатнулся, пробормотав какое-то проклятье, обращенное — в этом Кейт была уверена — к себе самому. И все же раскаяния он не испытывал; последовавшие за этим слова не оставляли сомнений на сей счет:
