Искушение - Джойс Майерс (книга жизни .txt) 📗
– О Боже! Габриель Ангел, неужели ты осмелишься оставить меня в таком состоянии? – простонала Дженни, когда он внезапно прекратил ласки и опустил ее на крышу. Габриель не шевелился, только смотрел на нее укоризненным, полным отчаяния взглядом, с трудом переводя дыхание. Дженни прижалась лбом к стене голубятни.
Габриель остановился у нее за спиной и прильнул к ней всем телом. Его руки скользнули под блузку. Он обхватил ладонями ее поднявшиеся груди. Его губы коснулись ее затылка, начали скользить по шее. Дженни закрыла глаза, откинулась ему на грудь. Потом вскинула руки и обняла его за шею. Ее груди и соски под его ласкающими пальцами запылали как в огне.
– Cara, друзья не ведут себя так, как мы. Габриель разжал объятия и нервно заходил по крыше, вдыхая прохладный ночной воздух. Дженни неподвижно стояла у стены. Ее тело трепетало, сердце бешено билось. Она чувствовала, как пульсирует кровь в висках. Ее желание было безмерным, всепоглощающим, удивительным. Она медленно приходила в себя. Дженни была в ярости. Она злилась на Габриеля за его власть над ее чувствами. Однако ее самоконтроль не уступал этой власти, и даже тот, кто читает чужие мысли, вряд ли узнал бы, что она думает и чувствует. Дженни одарила Габриеля чарующей жизнерадостной улыбкой и протянула нежную, слегка дрожащую руку.
– Как по-итальянски «друг»?
– Ты будешь моим arnica, раз не хочешь быть моей amante, Дженни, – Габриель нахмурился, закурил тонкую сигару. Огонек спички осветил высокие скулы, твердую линию подбородка.
– Amante?
– Моей любовницей, Дженни. Не думай, что между нами все кончено. – На его губах мелькнула чувственная улыбка.
Сердце Дженни забилось, лицо вспыхнуло. Габриель погладил ее по горящей щеке, внимательно глядя ей в глаза.
– В твоих чистых синих глазах, cara, я вижу моих нерожденных детей. Эй, Дженни, я еще вернусь к этому вопросу. Я тот человек, кто не привык отказываться от своих намерений ни при каких обстоятельствах и, особенно, из-за твоего нерешительного «нет». Твои поцелуи… говорят мне больше о твоих чувствах, чем ты сама, – Габриель положил руку ей на грудь. Ее сердце забилось, как пойманная птица.
– Твои спички, может быть, изготовлены в Швеции, – Дженни старалась перевести разговор на другую тему. – Знаешь, Гейб, мы делаем лучшие спички в мире… Спокойной ночи, друг. – Она поднялась на цыпочки, сдержанно поцеловала его в щеку и стремительно бросилась к лестнице, прежде чем он успел протянуть руку.
– Эй, Габриель! – бросила она шепотом через плечо. – Ты еще увидишь, какой решительной я могу быть. Чао, друг. Спи спокойно.
Габриель подозревал, что ему не уснуть этой ночью. Он прислушался к стуку двери, ведущей на крышу, и к звуку удаляющихся шагов Дженни.
ГЛАВА 25
На следующее утро Дженни поднялась с детьми на крышу. Эллис весело вертелся у нее на руках, Ингри крепко держалась за руку матери.
– Эй, Дженни Ланган! – Габриель приветливо улыбнулся ей.
– Хей, – ответила она. – По-шведски это значит «привет».
Ей было приятно снова увидеть его красивое лицо. Габриель смотрел на Дженни, словно видел ее впервые. Ее светящаяся, сияющая красота всегда поражала его. Дженни повязала голову голубым шарфом, и золотистые волосы ниспадали шелковым водопадом ей на спину. Она надела выходное платье из хлопка. По бледно-желтому вороту и манжетам вышиты изящные цветы полевой фиалки с зелеными листочками. От длинной стройной шеи до талии платье украшал ряд мелких пуговиц в форме сердечка, на которых были нарисованы миниатюрные цветочки. Широкий плетеный пояс подчеркивал тонкую талию и высокую грудь.
– Я нашла тебя на том же самом месте, где оставила. Ты ждал меня здесь всю ночь, Габриель? – Дженни внимательно смотрела на него.
Габриель небрежно бросил куртку и рубашку на веревку для сушки белья. Белая соломенная шляпа с черной лентой по тулье надвинута на лоб. На нем были узкие черные брюки и белая майка, открывающая великолепные упругие мускулы рук и широких плеч. Образец мужественности. От него исходило ощущение силы. Дженни не могла не почувствовать, как воздух между ними накалялся от желания. У нее ослабели ноги. К счастью, за ее спиной открылись железные двери, ведущие на крышу. Группа мужчин в черных костюмах, громко споря о чем-то, остановилась у парапета. Один из них собирал деньги и обговаривал условия пари.
– Габриель, ты будешь делать ставку сегодня? – низким голосом спросила Дженни.
– О да, само собой, cara, – Габриель усмехнулся. – Поставлю за тебя и себя. – Он лихо сдвинул шляпу на затылок. Ее лицо осветилось очаровательной детской улыбкой.
– Кто бы подумал, что ты такой находчивый, – она попыталась беззаботно рассмеяться, хотя ей это не очень хорошо удалось. – На каких голубей ты будешь ставить сегодня, на летунов?
Из двери появилась еще одна толпа галдящих людей.
– Если бы Рокко выпустил свою стаю, я бы заключил пари. Но у меня осталось мало денег, чтобы сделать серьезную ставку, cara. Вспомни, вчера я купил боевого коня. Кстати, как он, еще жив?
– Лиф отдыхает, – Дженни усадила Эллиса в корзинку, которую Медея вынесла на Крышу.
– Кто? – весело спросил Габриель, подхватил Ингри на руки и стал подбрасывать ее. Девочка визжала от восторга.
– Его имя означает, «жизнь». Я желаю старой кобыле выжить.
– Габриель, Рокко собирался прийти на крышу?
Через две крыши от них у голубятни Кривого Джека собралась такая же, как у них, шумная толпа болельщиков и зрителей. Высокий, согнувшийся почти пополам мужчина запрокинул назад большую голову, оглядывая крыши и пришедших на игры людей. Увидев Дженни, он сдернул с головы кепку и поклонился, насколько ему позволяла его фигура.
– Я посвящаю эти гонки тебе, прекрасная королева крыш! – крикнул он тонким голосом. – Где хозяин голубей?
– Я не смог уговорить Рокко пойти со мной, – ответил Габриель.
– Если Рок не захотел пойти с Гейбом, значит, для него все потеряно, – печально сказала Велентайн. – А где Джоко Флинн? Я уже решила все задачи по арифметике, которые он задал мне. Мне нужно больше учиться.
– Он обещал прийти, – Дженни и Габриель обменялись взглядами, – со своей подругой, Агатой.
– Что еще за Агата? – резко спросила девочка. Ее детская любовь к Джоко мгновенно превратилась в ревность. Саверио и Вероника, стараясь не расплескать ни капли, вынесли на крышу два ведра холодного пенящегося пива.
– Вероника, где моя мама? – обиженно спросила Велентайн.
«У этой маленькой девочки, – подумала Дженни, – появились большие проблемы, решить которые сможет только ее мама».
– Я схожу за нею, Вел, если ты поможешь Габриелю присмотреть за Ингри. Медее нужно идти к ее клиентам. Последи, пожалуйста, чтобы Ингри не подходила к краю крыши. Парапет такой низкий, что даже она… сможет перелезть через него. – От этой мысли у Дженни мороз пробежал по коже.
Велентайн успокаивающе кивнула головой. Дженни на минуту остановилась у сетчатых клеток с голубями, потом спустилась в квартиру Агнелли.
– Рокко, – тихонько позвала она, заглянув в квартиру. – Рокко, мы ждем тебя!
София сидела за кухонным столом перед остывшей чашкой кофе, беспомощно закрыв лицо руками.
– Тело моего сыночка выздоровело, но в его сердце остались боль и страх. Я молюсь за него каждый день. Приходил священник, читал над ним молитву. Медея рисовала на его спине магические знаки раздвоенной палочкой, втирала в него какую-то противную мазь. Я делаю все, что мне говорят Медея и священник. Он сказал: «Зажигай свечи». Она советует мне другое. Трижды я ходила к реке с оловянной кружкой, всякий раз новой, и приносила Рокко воду для питья. Я ходила по улице, собирала конский помет, смешивала с медом и перцем. Две недели я накладывала эту отвратительную смесь на лоб сыночку. Ничего не помогло, Дженни. Рокко не хочет никуда идти со мной. Может быть, ты сможешь уговорить его? – София встала, вытерла заплаканное лицо подолом юбки. Потом потерла этим же концом чистый стол и пошла на крышу.
