Хромой странник - Рымжанов Тимур (полная версия книги TXT) 📗
Здесь в ходу договорные браки. Средневековье, одним словом. Случается так, что жена до самой свадьбы мужа в глаза не видит, а даже если и видит, то выбора ей все равно не оставляют. Женщина – товар. Она должна рожать детей, содержать дом, а посмеет ослушаться, так ее в родительский двор опять вернут с позором. Нет, в этом смысле мне двадцатый, да и двадцать первый век нравятся куда больше. У меня тоже губа не дура, раскаталась аж до боярской дочери. Ну а с другой стороны, почему бы и нет? Чем я негож для отпрыска благородного семейства? Тем, что чужак? Так через некоторое время все об этом забудут. Практически здоров, вредных привычек не имею, характер нордический, стойкий, делу партии предан. Правда, не знаю, какой, но в данное время это не принципиально.
По местным меркам неграмотный? Нет, скорее косноязычный. Диковатый, обычаев не блюдущий, ну так что с того? Я и не стремлюсь в общество – это общество, как что, так сразу ко мне, а уж коль призвать изволили, будьте любезны не полоскать мне мозг и не учить жить, сами с усами!
На пристани пришлось ночевать еще два дня, прежде чем удалось напроситься в попутную лодку. За крепостную стену не шел принципиально, на глаза горожанам тоже старался не попадаться. Языки у них длинные, мелят без устали, а заявлять о своем присутствии в городе мне совсем не хотелось.
Была примерно полночь, небо ясное, но не очень звездное. За рекой над лесом поднималась полная луна, освещая все вокруг глянцевым серебряным светом. В какой-то момент мне показалось, что на причале стоят двое, мужчина и женщина. Я лишь попытался напряженно вслушаться в их разговор, но ни в коем случае не вмешиваться. Могло случиться так, что мое присутствие для этих людей окажется полной неожиданностью. В какой-то момент на воде послышались всплески весел, и я увидел парусное судно, не очень большое, но достаточно вместительное даже для десятка человек. Меня окончательно заели комары, лежать на деревянной лавке без подстилки было неудобно и жестко, и я решил раскрыть свое присутствие, коль уж все равно стал свидетелем встречи. Вытянув подстеленный под ухо башлык, я нахлобучил его на голову и потащил свое одеревеневшее тело по скрипучей лестнице на тесаные бревна пристани. Разговоры сразу же прекратились, и я услышал характерный шелест оружия, покидающего мягкие кожаные ножны.
– Только без резких движений, уважаемые, я просто хотел спросить, не найдется ли в вашей лодке местечко для трех попутчиков.
– Аред! – тихо вымолвил один из стоящих передо мной. – Неужто не узнаешь, великан, это ж я – Ефрем.
– Приказчик коломенского купца?! – уточнил я.
– Он самый!
– Давненько не виделись. Извини, сразу не признал.
– А я уж перепугался, – затараторил Ефрем. – Думал, сейчас придется отбиваться от душегубов подосланных.
Бормоча что-то невнятное себе под нос, Наум, а может, и Мартын (никак не научусь уверенно различать близнецов) запалил факел от тлеющих углей и поднялся к нам. Ефрем прищурился от яркого огня, а его попутчик закрыл лицо широким рукавом черного одеяния.
– Это мои подмастерья, Наум и Мартын, братья-близнецы. Кто из них кто, сам путаюсь. Одного окликаю, оба оборачиваются. А кто твой друг?
– Позволь представить, Рашид, это тот самый варяг, что зимой шесть мордвин в снег затоптал, тем меня, грешного, от верной гибели спас.
– Премного наслышан, – ответил Рашид с еле заметным восточным акцентом. – Мое имя Халяль Абдра ибн Хусаин ибн Рашид. Но всем в этих землях трудно называть мое полное имя, поэтому для друзей и клиентов я называюсь Рашид, по имени моего деда.
– Рашид знатный купец, – пояснил Ефрем, – иметь с ним дела непросто, но всегда очень выгодно.
– Что ж, рад знакомству, уважаемый Рашид, если позволите и мне вас так называть. Я вот тут жду попутного судна вниз по течению. Имею намеренье посетить город Муром по важному делу.
– В таком случае буду рад предложить место для вас всех в моей скромной ладье. Я иду дальше, но нам будет по пути какое-то время.
– У меня не много золота, но я отдам все в качестве платы. На обратный путь планировал продать что-то из своих поделок в Муроме и взять лошадей.
– Вы друг Ефрема Васильевича, которому я безраздельно доверяю, а значит и мой друг тоже. Мало того, я сам с удовольствием взгляну на ваш товар, потому как тоже считаю себя знатоком оружейного дела. Если бы не ваше, как бы это сказать, некоторое затворничество, я имею в виду то далекое селище, где вы держите свою мастерскую, то уверен, наша встреча состоялась бы намного раньше. Слава Всевышнему за то, что он позволил нам встретиться под этой дивной луной…
Я только цыкнул на братьев, подгоняя, чтоб скорей подобрали вещи и лезли в лодку.
– Ну а ты что же, Ефрем, надолго в этих краях, или…
– Мой хозяин как зимой ушел в Киев с караваном, так до сих пор от него ни весточки, ни слова. Уж и не знаю, что думать. Дом у него крепкий, да вот если что худое случилось, я с его братом дел иметь не стану. Да и Рашид готов вести дела с Коломной только лишь исключительно из-за нашей дружбы. А коли так, то, стало быть, и мне нать перебраться поближе. Чем Рязань хуже? И Рашиду товар не до Коломны везти, да и мне свое дело строить надо.
– Ну, тогда свидимся еще. Я так, к примеру, в Коломну в это лето даже и не планировал.
– Свидимся, Аред, доброго пути.
Усаживая нас в лодку, Ефрем поплевал через плечо, что-то пробормотал и перекрестил нас всех, отталкивая от пристани. Тот факел, что ему вручил Наум, приказчик опустил в воду, положил рядом на бревнах и пошел к городским воротам в темноте, отбрасывая зыбкую лунную тень.
Ветер не чувствовался, болтающийся тряпкой парус еле-еле улавливал слабое дуновение, но и этого было вполне достаточно, чтобы удерживать крохотное судно в потоке, иначе кормчему пришлось бы то и дело выгребать веслами, не позволяя лодке развернуться боком.
– Я слышал историю о том, уважаемый Аред, – заговорил Рашид, – что ты якобы избавил старого князя от хвори, что так внезапно одолела его.
– Отравили князя, что скрывать. Крепко отравили, да вот боюсь, не столько моими снадобьями он излечился, а все больше благодаря собственному здоровью. Или яд был слаб…
– Яд был хорош, это уж ты мне поверь. Ведь именно меня подозревают в том, что снабжал младшего князя этой отравой. Он-то вмиг как в воду канул, а я сижу себе в торговом ряду и ни о чем не подозреваю. Благо Ефрем, старый мой знакомец, вовремя предупредил да помог отплыть. Обещал на время моего отсутствия пристроить товар в надежное место. Уж не твое ли селище он имел в виду?
– Думаю, что нет, мы с ним с того раза, как зимой познакомились, и не виделись больше.
– Вести дела в смутном княжестве, как его называют и во Владимире, и в Муроме, и в Суздале, очень непросто. Не скрою, что народ здесь побогаче, чем в других местах, но мне интересно и обратно домой не с пустыми ладьями возвращаться.
На вид Рашиду было лет сорок, может, чуть больше. Поджарый, стройный. Он носил большого размера балахон с длинными и широкими рукавами, широкий пояс с золотыми бляхами и пряжкой, черные войлочные сапоги с кожаными туфлями – будто валенки с галошами, но остроносые, расшитые замысловатым орнаментом. Восточный купец разительно отличался от местных тем, что тщательно брил бороду и голову, не носил усов. На голове красовалась каракулевая шапка на манер папахи, да и при нем я заметил овчинную накидку, очень напомнившую мне кавказскую бурку.
– Все мои склады в крепости Этиль, там и дом, и семья. Казары очень гостеприимный народ, и если знать их обычаи и нравы, то можно неплохо вести дела.
– А чем торгуете?
– Специи, индийский перец, кора хинного дерева, гвоздика, тмин, ореховое масло. Но чаще шелк, ладан, сирийское железо. Обычно набираю заказы от моих посредников в городах и уже с посыльными и охраной отправляю товар.
– А здесь что берете, если не секрет?
– Деготь, бересту, – ухмыльнулся Рашид, поправляя накидку, – мед. Шкуры беличьи, бобровые, соболя, рыси. В Казарском ханстве зимы тоже лютые, под стать здешним, потому меха – товар ценный. Я стараюсь быть мудрым как в выборе товара, так и в выборе партнеров. И, правду сказать, младший князь меня больше устраивает на рязанском престоле, нежели нынешний, Ингвар. Теряющий разум – теряет жизнь, а безумства часто приводят к войнам, распрям.
