Тайна «Прекрасной Марии» - Эштон Лора (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Я просто решил зайти сюда на часок-другой, — поспешил оправдаться Люсьен и, переводя взгляд на Клодин, улыбнулся. В этот момент в глаза ему бросилась изумительной красоты брошь с бутоном розы у самого декольте ее платья. От золотой филиграни с тремя рубиновыми камешками в форме капель с трудом можно было оторвать взгляд. Тем не менее очарованный Люсьен посмотрел в зал и увидел, что старая леди пристально следит за ними.
— У вас очень красивая брошь, мадемуазель Беллок. Просто чудо.
— Она досталась мне от моей мамы, — начала рассказывать Клодин. — Представляете, сделана из обыкновенной сережки. Дело в том, что сережки раздражали мамину кожу, и она не могла их носить. Об этом хорошо знал мой папа. И вот однажды в ювелирном магазине он увидел образец и сразу понял, что это именно то, что может понравиться маме. Тогда и велел мастеру сделать из сережки эту замечательную брошь.
— Очень разумно, — сказал Люсьен, едва сдерживаясь от смеха. Судя по всему, у незадачливого папы не хватило духу вовремя объяснить, что, оказавшись без одной сережки, у него просто не было другого выхода, как сделать из второй эту брошь. Люсьен не раз видел, как мама надевала такую же золотую брошку с тремя рубиновыми камнями.
Тем временем молодые люди продолжали кружиться в танце. Клодин чувствовала себя немного неуютно и неловко, в то время как ее кавалер, мило улыбаясь и прикрыв глаза, мечтательно смотрел в зал. «Конечно, она точно знала, кто я. Если не она, то ее тетушка», — размышлял про себя Люсьен. Разумеется, в мире есть много людей по фамилии де Монтень, однако Люсьен прекрасно помнил о его поразительном сходстве с отцом. На мгновение он еще раз призадумался, чтобы найти выход из этого неловкого положения.
— Мадемуазель Беллок, должен признаться, что вы прекрасно танцуете. Я в восторге. Я очарован и счастлив, что сегодня попал в этот зал.
— Вы очень любезны, месье, — тихо прошептала Клодин. Ее карие глаза смотрели куда-то вниз, а озорное лицо потускнело.
«Она совершенно точно все знает, и теперь лишь думает о том, как поведать этому несчастному влюбленному, то есть мне, что она его родная сестра и у них общий отец», — продолжал размышлять Люсьен. Он улыбнулся и посмотрел вокруг. Старая тетушка не спускала с него глаз и, казалось, что даже фиолетовые цветочки, украшавшие ее прическу, внимательно следят за ним. «Если она захочет поссорить меня с Клодин, то непременно расскажет о сегодняшнем эпизоде отцу», — прикидывал в уме Люсьен. В то же время он знал, что эти невинные развлечения и возможный переполох были сущим пустяком по сравнению со скандалом, который мог закатить по этому поводу его родной папенька.
Люсьен и Клодин все еще кружились под звуки вальса, когда неожиданно для них музыка стихла. Тогда Люсьен взял свою партнершу под руку и торжественно проводил ее, однако не в общество пожилых дам, а к ничего не подозревающему Баррету Форбсу.
— Мадемуазель Беллок, позвольте представить вам, как своей неповторимой и неутомимой партнерше по танцам, мистера Баррета Форбса из Чарлстона. Баррет, это мадемуазель Клодин Беллок.
Клодин мило улыбнулась, и Баррет позабыл обо всем на свете.
— Я буду счастлив, если вы позволите пригласить вас на следующий танец, мисс Беллок.
— Но сначала не забудьте спросить разрешения у моей тетушки.
— Да, вон у того замечательного дракончика в сиреневом платье, — иронично добавил Люсьен.
Клодин бросила оценивающий взгляд на Баррета. Ей начало казаться, что Люсьен де Монтень догадывался или же прекрасно знал об их родственных узах. «Не понятно только, зачем ему понадобилось знакомить меня со своим другом из Чарлстона». Она еще раз взглянула на Баррета. На вид ему можно было дать лет сорок, а слегка закрытое рыжеватой бородой лицо казалось скорее приятным и симпатичным, чем красивым.
Его карие глаза смотрели на Клодин с восхищением. Правда, во взгляде Баррета можно было прочесть и кое-что другое. Быть может, сочувствие или понимание ближнего. Про таких людей говорят: «Кажется, мы с вами знакомы сто лет». Действительно, Баррет производил впечатление не только благодушного и доброго человека, но и, судя по его искрящимся глазам, мужчины, способного по-настоящему и крепко любить. С таким стоило испытать счастье. Жаль, что он из Чарлстона… Это сильно меняло дело, ведь их отношения в этом случае просто-напросто не имели будущего, а Клодин учили всегда думать о завтрашнем дне.
Баррет протянул ей руку. «Ладно, о будущем будем думать потом, когда оно на самом деле наступит», — словно внутренне протестуя судьбе, решила Клодин.
— Пойдемте, идемте же, месье Форбс, я представлю вас своему дракончику, — предложила она глухим голосом.
Между тем Люсьен застал Дэниса за бокалом шампанского.
— Должен сказать, что ты выглядишь очень самодовольно, — заметил Дэнис. — Чем ты занимался все это время?
— Я познакомил Баррета с нашей сестрой, — радостно ответил ему Люсьен.
Услышав откровения брата, Дэнис уронил тарелку с крабами на пол.
— Господи Боже мой, — пробормотал он, не отрывая глаз от девушки, которая именно в этот момент представляла Баррета своей тетушке.
Тем временем подошедший лакей принялся собирать на серебряный поднос осколки посуды.
— Ты что, в самом деле?
В ответ Люсьен взял в каждую руку по бокалу шампанского и жестом предложил Дэнису пройти к большим выходящим на галерею окнам. Тот последовал примеру старшего брата, не позабыв и о шампанском, которое могло пригодиться как нельзя кстати. Войдя в галерею и оказавшись в темноте, Люсьен ехидно сказал:
— Наш неповторимый папочка, кажется, разбросал свои семена по всему свету.
— Что ты все время несешь? — не выдержал Дэнис.
Люсьен вновь усмехнулся.
— Сначала была пара сережек. Так вот, потом папа подарил, к счастью ныне покойной, маме Клодин брошку, сделанную из одной серьги, а потом из другой сережки заказал точно такую же брошь и для мамы. Не знаю, может быть, все было наоборот, но это не меняет сути дела. Ты и сам видел — маленькая золотая брошь с рубиновыми камушками.
Выслушав эту историю, Дэнис осушил один бокал и принялся за второй.
— А мне показалось, что она напоминает мне Эмилию, — с долей сарказма заметил Дэнис.
— Ты абсолютно прав, — подтвердил Дэнис. — В этой семье все друг на друга похожи, так что и дураку понятно. У меня такое впечатление, что в стане пожилых дам я произвел истинный переполох.
Дэнис посмотрел на Люсьена.
— Итак, ты решил развлечься и представил ее Баррету. Тебе что, совершенно наплевать на маму?
— Конечно, нет, — парировал Люсьен. — С чего это ты взял?
— Просто если ты что-нибудь накуролесишь и от этого пострадает мама, пеняй на себя. Я сделаю из тебя студень.
— Ты уже второй раз угрожаешь мне с тех пор, как я вернулся домой, — сказал равнодушно Люсьен, — но ни разу не привел приговор в исполнение.
— Значит, ты еще не довел меня окончательно, — ответил Дэнис.
— Думаю, до этого никогда не дойдет. С одной стороны, ссора — явление вполне нормальное. С другой стороны, нет ничего противнее, чем выяснение отношений между братьями с оружием в руках, — сказал Люсьен, спокойно направившись в игорный зал. Он никогда не принимал Дэниса всерьез.
Дэнис же, думая, с каким удовольствием он когда-нибудь проучит брата за его дерзость, сердито проводил его взглядом. Честно говоря, поведение брата раздражало его намного сильнее, чем история с папой, который слыл бы самым предупредительным и осторожным человеком на земле, если бы не количество одинаковых брошей, раздаренных дамам сердца. Ну а сегодняшнюю выходку со знакомством Клодин и Баррета, старейшего друга мамы, даже при очень большом воображении назвать благоразумной было никак нельзя.
Через открытое окно галереи Дэнис с сожалением смотрел на танцующих Клодин и Баррета. Разумеется, Баррету не следует говорить ни слова, ведь это может незаслуженно обидеть Салли, даже если она никогда не узнает всей правды. Удивительно, что и пожилые дамы проявляли к этой парочке неподкупный интерес. Дэнис хотел было напрямую обратиться к самой тетушке Клели, однако внушительный вид целой группы неприступных старых дам заставил его передумать.
