Мотылек летит на пламя - Бекитт Лора (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Если бы Фоер произнес какое-нибудь ругательство, она наверняка удивилась бы меньше. Что позволило ему так разговаривать с ней? Возможно, то была искренняя забота, но ведь он всего лишь наемный работник!
Внезапно Сара подумала о том, что не знает ни сколько ему лет, ни из какой он семьи, ни даже как его имя; впрочем, прежде ей не пришло бы в голову интересоваться такими вещами.
— Нет, — с холодным достоинством ответила она, — не думала. К тому же это не ваше дело.
— Извините. Просто я задался вопросом, что вы будете делать с Темрой, если я… уйду.
— Уйдете?!
Он улыбнулся, тогда как его глаза оставались холодными.
— Почему нет? Я же не раб мистера Уильяма, да и рабов в нынешние времена не удержишь на месте. Не могу сказать, что я доволен своим жалованьем, назначенным задолго до того, как началась эта неразбериха.
— Вы хотите прибавки?
— Да. Это вполне естественно. Инфляция растет, а расходы не уменьшаются. К тому же я вынужден решать почти все проблемы, кроме разве что обсуждения меню.
Сара вспыхнула. Она подумала о предложении Фоера урезать неграм паек. Себя-то он не собирался ущемлять! На ум пришли фразы, вычитанные в газетах, и она сказала:
— Разве вы, подобно остальным, не можете поддержать общее дело?
— Нет. Эта война затеяна политиками, и мне безразличны их игры. К тому же я не плантатор, мне нечего терять.
Сара прибегла к последнему доводу:
— Неужели совесть позволит вам бросить Темру в трудные времена?
— Позволит. Я уже сказал: Темра — не моя.
Сара сдалась:
— Какой прибавки вы хотите?
Фоер ответил, и она промолвила:
— Хорошо. Но негров мы будем кормить так, как кормили прежде.
— Воля ваша. — Он поднялся со стула и вдруг сказал: — Между прочим, мисс Сара, если вы всерьез задумаетесь о замужестве, я готов выставить свою кандидатуру. Понимаю, прежде об этом не могло быть и речи, но сейчас… почему бы и нет?
Он поклонился, надел шляпу и ушел, оставив ее ошарашенную, онемевшую, задохнувшуюся от возмущения.
«Этому никогда не бывать!» — хотела она крикнуть вслед, но слова застряли у нее в горле.
Дрожащая рука Сары потянулась к перу. Сообщить о дерзости управляющего отцу? Она была уверена в том, что он немедленно уволит Фоера. Да, надо немедленно написать, как он себя вел! И вдруг она замерла. Не она ли всего лишь минуту назад уговаривала управляющего не уходить!
Вспомнив взгляд Фоера, Сара поежилась. Она никогда не думала о нем как о мужчине и ей не приходило в голову, что он может видеть в ней женщину. Хотя едва ли это было так. Она видела в его глазах и слышала в его словах только холодный расчет.
Сара твердо решила: как только отец или Юджин приедут в отпуск, она немедленно расскажет им о поведении Фоера. Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за собственного работника!
Она вспомнила о Джейке Китинге. Этот человек оскорбил ее чувства, его поведение заставило ее разочароваться в представителях сильного пола.
Когда Сара думала о мулатке, в связи с которой состоял Джейк, ее губы кривились в презрительной и горькой усмешке. Вот что на самом деле нужно мужчинам!
Сара отправила Лилу обратно на плантацию и больше не видела ее и не желала видеть. Пусть эта девушка утонет в огромном черном болоте, канет в безликой массе рабов! Рано или поздно она поймет главное: Джейк Китинг никогда не вернется за ней.
Сара закуталась в шаль и спустилась вниз. Ей захотелось узнать, что делается на кухне.
Оттуда доносились голоса и взрывы смеха. Смеялись ли негры так до войны?
Сара открыла дверь. В помещении было душно, от кухонной плиты шел жар. Бесс готовила пирожки с рубленым мясом, жареных цыплят и картофельный салат, громко переговариваясь с Арчи, который сидел за столом и щелкал орехи.
После отъезда мистера Уильяма и его сына работы у лакея значительно поубавилось, и все же несколькими днями раньше Сара непременно сделала бы ему замечание. Сейчас она промолчала, ибо к ней пришло понимание некоторых вещей, вернее не пришло, а нахлынуло, накрыло неприятной холодной волной.
Негров было много, а она — одна. Внезапно ее душу объял страх, как если б она узнала, что ад находится не под землей, а за соседней дверью.
Бесс и Арчи замолчали и молчали до тех пор, пока она не вышла из кухни, так же, как и они, не промолвив ни единого слова.
Сара вернулась наверх, села за стол и смотрела в недописанное письмо, в котором не было ни слова правды, ибо на самом деле в ее душе звучали печальные, потерянные слова.
Каким-то образом щупальца войны, которая, казалось, шла где-то далеко, сумели дотянуться до имения. Темра больше не была убежищем, тихой гаванью, крепостью и опорой. Потихоньку она превращалась в бремя, в капризное дитя, с которым трудно сладить.
Повинуясь неожиданному порыву, Сара схватила лист, скомкала его, бросила на пол и закрыла лицо руками.
Полная луна стояла прямо над головой, и небо отсвечивало серебром. Сквозь дым костра были видны силуэты танцующих: грациозные изгибы женских тел и мощные торсы мужчин. Лила не принимала участие в танцах, но ей нравилось смотреть на тех, кто самозабвенно предавал душу и тело чудесным ритмам, создававшим иллюзию свободы.
Она сидела на траве, аккуратно подвернув пеструю, как лоскутное одеяло, юбку. Пламя костра трепетало на ветру, листья деревьев блестели в лунном свете, будто покрытые изморозью.
Большой котел был полон тушеных овощей, на чугунных сковородах жарились кукурузные оладьи и куски тыквы. Один из рабов притащил банку с черной патокой — любимым лакомством негров.
Пока одни танцевали, другие вели неторопливый разговор. Негры могли узнавать о событиях гораздо раньше своих хозяев — благодаря особой системе сообщения, недоступной белым людям. Другое дело, они далеко не всегда знали, как правильно истолковать ту или иную новость. Сейчас все понимали, что мир стоит на пороге каких-то больших событий, но хороших или плохих — бог весть!
Кое-кто из рабов предпочел убежать, но большинство полевых работников оставалось на месте. Они не были привязаны к хозяевам или к земле. Они просто не знали, куда идти.
Хотя рабы боялись Фоера, который время от времени объезжал плантацию, все же они во многом оказались предоставленными самим себе. Чаще устраивали праздники, громче смеялись, подолгу засиживались возле общего костра.
В один из таких вечеров Лила решила облегчить душу и призналась матери:
— Я давно хотела сказать, что одна негритянка с соседней плантации передала мне сообщение: Алан жив. Он добрался до тех мест, где его никто не сможет схватить.
Нэнси ласково посмотрела на красавицу-дочь и мягко произнесла:
— Я знаю.
Лила опустила ресницы. Конечно, мать знала. Она знала все и про нее, и про других людей.
— Негритянка спросила, будет ли ответ…
Нэнси ждала, и Лила, тяжело вздохнув, продолжила:
— Я солгала. Сказала, что с мисс Айрин все в порядке. Я… я подумала, что, узнав правду, Алан решит вернуться и попадет в ловушку.
— Ты поступила правильно.
— Я слышала, — сказала Лила, — скоро всех нас отпустят на волю, и мы сможем пойти куда вздумается! Ради этого и затеяна война.
Нэнси долго молчала. Немногим раньше кто-то из негров попросил ее спеть, но она отказалась, и дочь была этому рада. Лиле не нравились материнские песни, хотя у Нэнси был хороший голос: их мелодии были полны беспросветного одиночества и неразбавленной боли.
— Полагаю, даже если мы получим свободу, нам будет некуда идти. Я никогда не поверю в то, что белые люди воюют из-за нас или того пуще — за нас. У них свой мир и свои интересы.
Лила ничего не ответила. Она не разделяла мнения матери и верила в то, что когда-нибудь придут иные времена. Времена, когда Касси станет щеголять в нарядных платьях и ездить в коляске, Айрин выздоровеет, вернется и выйдет замуж за Алана, а она сама — за Джейка Китинга. Что у каждого негра будет собственная земля, и они по праву смогут назвать эту страну своей родиной.
