Только для мертвых (СИ) - Гриньков Владимир Васильевич (библиотека книг TXT, FB2) 📗

Они перешли в кухню. Стас устроился у окна и с интересом осмотрелся.

– Вы продолжайте, – попросила Воронцова, – пока я у пдиты хлопочу.

– Мы ведем переговоры с опытными педагогами, хотим привлечь их к работе в нашем центре. Естественно, приличная зарплата. Естественно, нормированный рабочий день.

Наталья Алексеевна улыбнулась и покачала головой:

– Вы не понимаете, что такое дети, Станислав. Когда имеешь с ними дело, то и речи нет о сколько-нибудь нормированном рабочем дне. С ними нельзя от сих до сих. Не получается.

Стас засмеялся:

– Знаете, мне именно так о вас и рассказывали. «Это педагог от Бога, – сказали мне. – Многие дети готовы были считать ее своей матерью».

– Просто я всех их очень любила.

– Я слышал, – подтвердил Стас. – Потому и пришел к вам с просьбой о помощи.

– А почему именно Детский центр? А не вилла на Канарах? Или, к примеру, новый автомобиль? Вы меня извините, но мне чисто по-человечески интересно.

– Нет, отчего же, ваш интерес вполне понятен. Просто в какой-то момент приходит осознание того, что пора задуматься и о душе.

Сказав это, Стас спохватился и замахал руками:

– Это я не о себе, конечно, не подумайте ничего плохого. – Он позволил себе слегка улыбнуться, но сразу же согнал улыбку с лица. – О президенте нашем.

– Президенте вашей фирмы? – уточнила Воронцова.

– Да. Я ведь в фирме не первое лицо, и центр не на мои деньги будет создаваться, мне лишь поручено провести организационные мероприятия.

Забарабанил пальцами по столу и отвернулся к окну, думая о своем. Тем временем Наталья Алексеевна разлила в чашки чай, выставила на стол печенье.

– Так вот, о президенте нашем, – сказал задумчиво Стас. – Был у него сын. Мальчишка, каких много. Рос как все. Жил как все. А потом его не стало.

Обернул скорбное лицо и посмотрел на Наталью Алексеевну.

– Погиб. Нелепо и страшно. И вдруг отец словно прозрел, понял, что во многом из-за него мальчишка погиб. Он ему дарил дорогие подарки, денег на карманные расходы давал столько, сколько иной взрослый зарплаты не получает, – а ничего этого было не нужно. Всего-то и требовалось – больше времени с сыном проводить, учить его уму-разуму, жить его жизнью, а не всеми этими процентами-дивидендами. Потому что вдруг оказалось, что никакие деньги не могут заменить сына. Никакие!

Стас сжал печенье в кулаке. Оно с хрустом рассыпалось, превратившись в щепотку крошек.

– Извините! – смутился он.

– Ничего страшного, – мягко сказала Воронцова и опустила глаза, вспоминая о чем-то своем.

– Извините, – опять повторил Стас. – Вы говорили, что у вас тоже сын, а я как-то забыл, растревожил ваше материнское сердце.

– Ничего, в нем я уверена, он славный парень, – улыбнулась Наталья Алексеевна.

– Он у вас единственный?

– Да.

– Баловали, наверное, в детстве, – предположил с улыбкой Стас.

– Нет, что вы. Я его очень строго воспитывала. Он рано стал самостоятельным, все сам и сам. Я им горжусь!

– Я вижу, – опять улыбнулся Стас.

– Он у меня президент очень солидной фирмы, – не удержалась Наталья Алексеевна. – Такой молодой, я даже не сразу смогла привыкнуть. Для меня-то он все еще ребенок.

Стас понимающе кивнул.

– Хотя и волнуюсь, – вздохнула Воронцова. – Каждый день слышно: того предпринимателя убили, того посадили…

Она судорожно перевела дыхание и расстроенно махнула рукой.

– Не надо так, прошу вас. Ой, как вы разволновались. Попейте чаю, отпустит.

Воронцова слабо качнула головой.

– Что-то нехорошо вы выглядите, – сочувственно сказал Стас. – Знаете, вам, наверное, надо ему позвонить. Вот прямо сейчас. Услышите голос сына, узнаете, что все у него в порядке, – и успокоитесь в ту же секунду.

– Его нет в Москве.

– А где он?

Наталья Алексеевна подняла голову и вдруг обнаружила в глазах Стаса, которые он, впрочем, тотчас прикрыл веками, совсем не праздный интерес.

– Он уехал, – сказала Воронцова.

И Стас тотчас засмеялся.

– Вот откуда ваши тревоги, Наталья Алексеевна. Сын далеко – и у вас сердце не на месте.

Он выдержал паузу и вернул беседу в безопасное русло:

– Так вот об этом нашем центре. Мы сейчас присматриваем подходящее помещение где-нибудь в вашем районе. Уже кое-что есть на примете, но конкретно говорить еще рано. Одно могу сказать – это будет где-то недалеко от вашего дома.

– Ох, как вы меня соблазняете, – улыбнулась Воронцова. – И о зарплате уже упомянули, и о нормированном рабочем дне, и близко от дома…

– А знаете почему? – заглянул ей в глаза Стас.

– Пока даже не догадываюсь.

– Потому что таких педагогов, как вы, можно по пальцам пересчитать. И мы готовы вас обхаживать, аки принцессу заморскую.

– Ну-ну, не льстите, – засмеялась Воронцова. – Я этого не люблю, кстати.

– Учту, – пообещал Стас.

– А насчет работы в вашем центре – я согласна, Станислав. Я на пенсии, времени свободного хоть отбавляй, и если я еще на что-то сгожусь…

– Не говорите так! – погрозил пальцем Стас, но совсем не строго. – Вы должны знать себе цену.

Он отодвинул от себя пустую чашку, давая понять, что их беседа близка к завершению.

– Я рад, что вы согласились. У меня просто камень с плеч упал.

– Не преувеличивайте. Педагогов много, и хорошие тоже есть.

– Педагогов много, – подтвердил Стас. – Вот только по-настоящему талантливых что-то не видал. – Он поднялся из-за стола. – Спасибо вам за чай, действительно чудесный.

Наталья Алексеевна проводила его в прихожую.

– В благодарность я вам лампочку вверну, – сказал Стас. – Есть у вас запасная?

– И не думайте! Ничего не надо. Я уж сама как-нибудь.

– Ну что вы, Наталья Алексеевна. Вам несподручно. Я бы оставил эту заботу вашему сыну, но его нет, вы сами сказали.

– Да, – опечалилась Воронцова. – Уехал.

– И не скоро приедет, наверное, – сказал понимающе Стас.

– Не скоро.

– Командировка?

– Да я сама не пойму. Приехал, говорит – уезжаю. Куда? К друзьям. К каким друзьям, куда – ничего не сказал. – Воронцова вздохнула. – А я так поняла, что с подружкой своей он рассорился.

– Давайте лампочку, раз такое дело, – сказал Стас. – Не ходить же вам по темноте столько времени. Вернуться, наверное, сын обещал чуть ли не через месяц?

– Вообще ничего не сказал. Уехал – и все.

Стас молча ввернул лампочку, щелкнул выключателем – зажегся свет.

– Ну вот, теперь вам веселее будет.

– Спасибо, Станислав. Я очень вам благодарна. Скажу Саше…

– Саша – это кто?

– Мой сын.

– Ах, извините.

– Так я скажу Саше, что его сыновние обязанности в его отсутствие выполняют другие люди.

– А вот этого не надо, – добродушно улыбнулся Стас. – Не браните его, мы, мужчины, этого не выносим. Просто старайтесь держать его рядом с собой, не отпускайте надолго. А то ведь страна большая, как заедет куда…

– Или вообще за границу, – печально улыбнулась Воронцова. – Сейчас это запросто.

– Ну, это вы преувеличиваете, – махнул рукой Стас.

– А почему нет? Загранпаспорт есть, сел и поехал.

– У кого загранпаспорт есть? – изобразил непонимание Стас.

– Да у сына моего.

– Э-э, с этим легко бороться, – засмеялся Стас. – Спрячьте паспорт и не отдавайте, и никуда он от вас не сбежит.

– Да он и так у меня хранился, паспорт-то. И как раз перед отъездом Саша его и забрал.

Это воспоминание неожиданно растревожило Воронцову. Стас прочел в ее глазах немой вопрос, без труда его расшифровал и доброжелательно улыбнулся:

– Ну что вы, Наталья Алексеевна! Думаете, он за границу подался? Не волнуйтесь! Не пугайте сами себя!

Он даже приобнял Воронцову за плечи.

– Я все понимаю, – сказала она. – А все равно тревожно.

– К друзьям он поехал, – напомнил ей Стас. – Сами же сказали. И не надо волноваться.

Он говорил так убежденно, что его уверенность передалась и Воронцовой.