Мы - истребители - Поселягин Владимир Геннадьевич (список книг txt) 📗
На этом все остановилось…
Позже в сопровождении группы офицеров прибыл в качестве представителя Ставки армейский комиссар 1-го ранга Лев Захарович Мехлис.
— … Я докладывал и самому Козлову, и представителю Ставки, в каком мы положении…
— Мехлису? — поинтересовался я.
— Нет, он позже прибыл. И знаешь, что они сделали, когда я стал докладывать об обстановке на фронте?
— Отправили склад охранять, — необходимости гадать не было.
— Именно. Успел только прихватить пять своих людей. А я ведь по полочкам разложил все просчеты и ошибки! Даже указал на отсутствие госпиталей. На малое количество средств ПВО, на малое количество войск на перешейке. Их можно сбить одним ударом, большая часть войск охраняет побережье от десанта…
— Поэтому и выслали, что правду говорите. Кому это понравится? Вот вы, товарищ полковник, все-таки опытный командир, а такой просчет совершили.
— Я не о себе думал. Представь, что будет, когда фронт рухнет… Представил? Вот и я… За соломинку ухватился.
— Да понимаю я все! И доводы меня убедили, и карты с документами тоже. Но что я могу сделать?
— Ты можешь связаться с кем-нибудь выше Козлова?
— С товарищем Мехлисом только, я его хорошо знаю. Не раз встречались.
— Вот и я об этом. Если ты передашь ему все эти документы и карты, то, может, что-нибудь и получится.
Выбивая дробь пальцами, я ненадолго задумался, а потом решительно тряхнул головой:
— Да о чем разговор? Тут жизни сотен тысяч на кону, глупо о себе думать.
— Вот и хорошо! — обрадованно воскликнул Денисов.
— Что мне нужно делать?
— Да ничего особенного. Просто все карты с метками покажи, чтобы поняли, в каком мы сейчас положении, и документы тоже. А главное, на меня упирай, что, мол, на все вопросы ответит полковник Денисов. Дальше уже я работать буду.
— Хорошо. Давай все еще раз повторим. Начнем с карт…
Как только утром меня невыспавшегося забрал Кириллов, мы отправились обратно на аэродром. Все время полета я думал и еще раз думал. В принципе план выполним. Договориться о встрече с Мехлисом не так трудно, как кажется. Уверен, он меня примет.
По прилету я первым делом побежал к Никифорову — помочь мне с налетом на то село мог только он. То, что он не простой полковой особист, убедился уже давно.
— Это село? — склонился Никифоров над картой.
— Ага, — ответил я, уплетая завтрак. Мне его принесли из столовой, особист распорядился.
— Знаешь, пока ничего не могу сказать, пробью по своим каналам. Если все подтвердится, то решим этот вопрос. Доказательства какие-нибудь были представлены?
— Да. Моряк, что они отбили. Он у них три недели провел. Страшно смотреть на него было. Татары ему всю кожу с рук срезали. Издевались, гады, обещали, что он еще полгода проживет, пока совсем без кожи останется. А ведь их трое в плен попало, остался один. Такие ужасы рассказывал! Что они за люди, а? Разве можно так?
— Звери… Я попробую решить этот вопрос как можно быстрее. Ты мне все рассказал?
Я задумался, поразившись нюху особиста, после чего выложил все.
— Доставай документы. Посмотрим.
Никифоров с интересом изучил карты, чему-то хмыкая.
— На всех них должны быть пометки «совершенно секретно», — буркнул он, скатывая все в рулон.
— Значит, они не врут?
— Кое-что на карте я знаю. Все совпадает, да и документы серьезные.
— Что делать будем? Я обещал Денисову встретиться с Мехлисом.
— Подожди пока. Мне нужно встретиться с нужными людьми.
— Хорошо.
— Знаешь… Пусть бумаги Денисова побудут у тебя.
В течение двух суток ничего особого не происходило.
Прибыл мой полк, так что все свободное время я раскидывал подразделения по местам базирования и помогал комполка готовить часть к бою. Никифоров куда-то исчез, но карт-бланш для майора Рощина дать успел. Так что, связавшись с полковником, я передал ему время налета. Пять «илов» не оставили от села камня на камне, так рассказали пилоты, вернувшиеся с вылета. После них пошли люди Денисова и небольшой отряд НКВД, который, оказалось, прислал кто-то из особого отдела фронта. Уверен, Никифоров постарался. Но все равно, операция была незаконной, так что ни по каким документам она не проходила.
Проблема была в другом. Мехлис отсутствовал, находясь в Севастополе по какому-то делу, Никифоров тоже не появлялся, поэтому, когда связисты сообщили мне, что самолет Льва Захаровича приземлился на небольшом аэродроме у Керчи, я прихватил документы и прыгнул в связной У-2. И через час уже сидел в приемной Мехлиса, ожидая вызова.
Притоптывая от нетерпения, я вопросительно посмотрел на секретаря.
— Жди, занят! — коротко ответил он в очередной раз.
Хотя я сообщил секретарю, что имею особо важные сведения, ждать пришлось больше часа. А когда лейтенант-секретарь унес в кабинет комиссара поднос с двумя стаканами в мельхиоровых подстаканниках и чайником, стал закипать. Встав, принялся расхаживать по приемной. Кроме меня и секретаря, в ней никого не было. Боялись товарища Мехлиса, что уж говорить, боялись.
После того как из кабинета комиссара вышел майор госбезопасности, лейтенант наконец-то кивнул мне, разрешая войти. Почти сразу вслед за мной проследовал плотный генерал, прикрыв дверь.
— Товарищ комиссар, имею очень важные сведения!
Я быстро выкладывал документы и карты, все объясняя в подробностях, и очень удивился, когда постоянно морщившийся во время моего доклада Мехлис вдруг заявил:
— Какая чушь!
Лев Захарович несколькими словами разнес в пыль все, что я говорил, напоследок приказав:
— Подождите в приемной!
Через десять минут ко мне подошел лейтенант ГБ в сопровождении двух бойцов.
— Встать! Сдать оружие, вы задержаны!
Еще через три часа, после недолгого разговора у следователя, где я предпочел молчать, оказался в этой камере.
И вот второй день жду, что будет дальше, мысленно составляя план побега.
Это же время. Кабинет представителя Ставки армейского комиссара 1-го ранга Л. З. Мехлиса.
Раздавшийся звонок спецаппарата отвлек Льва Захаровича от важного разговора по другому телефону.
— Я перезвоню, — сказал он в трубку и, положив ее, снял другую. — У телефона, товарищ Сталин!
Через потрескивания и шум донесся голос Верховного:
— Что у вас там происходит, товарищ Мехлис?
— Все идет по плану, товарищ Сталин!
— Почему арестован товарищ Суворов?
— Вынужденная мера, товарищ Сталин. Он чуть не провалил операцию «Свежая голубика».
— Объясните.
— Четыре дня назад со мной связался личный представитель товарища Берии капитан Никифоров. То, что он сообщил, шокировало меня, и я потребовал доказательств. Им был доставлен ко мне некий полковник Денисов…
Мехлис спокойно докладывал, что происходило несколько дней назад.
— … как только вы дали добро на начало операции, неожиданно ко мне явился товарищ Суворов с тем же планом и документами от Денисова. Причем так получилось, что одновременно с ним в кабинет прошел по важному делу один из фигурантов и все слышал. Чтобы все не провалить, пришлось раскритиковать Суворова и арестовать в приемной в присутствии свидетеля. Думаю, дня через три выпустим его. После окончания операции.
— Понятно. Товарищ Суворов в курсе?
— Нет, товарищ Сталин, не посчитали нужным этого делать. Пусть будет уроком.
— Хм. Хорошо. Держите меня в курсе.
— Есть, товарищ Сталин!
Опустившись в кресло, Лев Захарович, взяв трубку другого телефона, стал вызывать особый отдел фронта — операция «Свежая голубика» только набирала свои обороты — как зазвонил местный аппарат.
— Слушаю.
— Товарищ комиссар… — промямлил чей-то неуверенный голос. Через секунду Мехлис узнал говорившего, это был начальник тюрьмы.
— Что! — не выдержав, рявкнул Лев Захарович.
— Заключенный… Суворов исчез… то есть совершил побег.
— Уф! — Тяжело дыша, я встал, потирая костяшки. Все-таки отжиматься на кулаках на бетонном полу — это довольно больно.
