Принцесса морей - Вербинина Валерия (книги без сокращений txt) 📗
Неожиданно в толпе пронесся шепот, люди стали подниматься на цыпочки, и все головы, как одна, повернулись к улочке, спускающейся к тюрьме. «Ага, значит, везут осужденного», – сообразил Блэйк.
Но вместо осужденного на площадь пробивался запыхавшийся всадник в красном мундире. Его конь косил глазом и ронял пену.
– Дорогу, дорогу! – кричал верховой.
Толпа нехотя раздалась, и солдат смог приблизиться к Блэйку.
При появлении всадника в красном в груди капитана шевельнулось нехорошее предчувствие. Но надо отдать Блэйку должное – он почти не удивился, когда солдат, смущенно козырнув, доложил:
– Такое дело, сэр… Осужденный Джек Осборн бежал из тюрьмы.
Полковник Салливан, затаив дыхание, с нескрываемым интересом ждал реакции Блэйка на оглушительное известие. Успев составить себе о своем новом знакомом определенное мнение, полковник склонялся к тому, что капитан вполне способен прикончить гонца, который принес несчастливую весть, или даже отмочить еще что-нибудь похуже – например, велеть повесить нерадивых тюремщиков на той же самой виселице, которая была уготована ускользнувшему от них пленнику. Однако, к разочарованию полковника, Блэйк даже бровью не повел. Что бы ни творилось в его душе, он не дал своим чувствам выплеснуться наружу и лишь ограничился тем, что ядовито осведомился:
– Позволено ли мне будет спросить, каким образом осужденный смог бежать из тюрьмы, если сам губернатор Олдингтон уверял меня, что оттуда даже и мышь не скроется? Или у местной охраны вошло в привычку держать двери камер открытыми настежь?
– Нет, сэр, – пробормотал солдат, куда больше опешив от этого изысканно-язвительного тона, чем от неприкрытой грубости, которую ожидал. – Мы и сами не можем понять, что случилось. Похоже, Джеку Осборну удалось уйти в одежде священника, который должен был принять у него исповедь.
Блэйк помрачнел. Затем резко спросил:
– А где сам священник?
– Его только что освободили от цепей, сэр, – смущенно признался солдат. – Джек Осборн оглушил его, надел на него цепи, переоделся в его одежду и сбежал.
– Надо же, как мило! – проскрежетал капитан Блэйк. – А где находились люди, которым я велел ни на минуту не отлучаться от пленника?
– Они были рядом, сэр, – оправдывался верховой. – Просто со священником пришли двое солдат, и тюремщики подумали…
– Двое солдат? – придушенным голосом переспросил Блэйк. – Среди них не было случайно такого зеленоглазого, с золотыми волосами?
Верховой открыл рот и вытаращился на капитана.
– Вроде был, сэр, – несмело доложил он. – А откуда вы знаете?
– И вы пустили его к пленнику? – безнадежно спросил Блэйк.
Ноздри его раздувались, и Салливан с удовлетворением констатировал, что вот-вот должен последовать взрыв.
– Так ведь он был со священником, – пробормотал солдат, – а губернатор велел священника пропустить…
Блэйк отвернулся.
– Салливан!
– Да, сэр? – спросил полковник.
– Можете распустить людей. Капитан Джек ушел. Больше он нам уже не попадется.
– Но, сэр…
– Выполняйте, черт подери, что вам сказано! – вскипел Блэйк. Больше всего на свете он ненавидел, когда ему перечили.
Поскольку Салливан больше всего на свете ненавидел, когда ему приказывали, нет ничего удивительного, что его ответ прозвучал донельзя сухо, хотя полковник сказал всего лишь:
– Слушаюсь, сэр.
Блэйк тронул поводья и двинулся вперед. Люди теснились, освобождая ему дорогу. Вот слева от капитана проплыла виселица с насмешливо покачивающейся на ветру белой веревочной петлей. Блэйк потемнел лицом и стиснул челюсти так, что на скулах ходуном заходили желваки. Поглядев ниже, он увидел оборванца в широких штанах, драном камзоле и шляпе, сдвинутой на лоб. На мгновение оборванец поднял глаза, и, хотя он сразу же отвел их, мимолетного взгляда оказалось Блэйку достаточно, чтобы узнать любовницу Джека Везунчика Луизу Мэнсфилд.
Глава 29
Западня
Когда Луиза Мэнсфилд бросилась с отходящего брига в волны, у нее в мыслях было только одно: помочь выпутаться Джеку. Однако, пока она добралась до берега, Габриэль и ее пронырливого слуги там и след простыл, а Джека, заломив ему руки, уже уволокли прочь.
Сердце Луизы разрывалось от тревоги за близкого человека и от сознания того, какими подлецами оказались треклятые французы, которые даже не попытались вызволить Джека. Они просто удрали, спасая свою шкуру, и все.
Что же с ним будет, с Джеком, который оказался наедине со всеми своими врагами, полными жажды поквитаться с ним за ограбление сокровищницы? Теперь, когда его покинули и предали все, кто только мог, ему придется приготовиться к самому худшему. Но ничего, Луиза никогда не оставляла его, не оставит и на этот раз. Дайте только срок, и она вызволит своего друга из тюрьмы!
В разгоряченном мозгу созревали планы один фантастичнее другого. То она хотела взорвать тюрьму, куда отвели Джека, то думала, удастся ли ей соблазнить губернатора, чтобы тот отпустил ее возлюбленного на свободу. Однако, когда Луиза бродила по городу, она услышала крики глашатая и подошла его послушать. Представительный малый с зычной глоткой меж тем объявил всем любопытствующим, что сегодня Джек Осборн, именующий себя капитаном, за морской разбой и многочисленные преступления против их королевских величеств приговаривается к смертной казни через повешение и казнь состоится в шесть часов пополудни ровно.
Это означало крушение всех надежд Луизы на спасение храброго капитана. За такой смехотворно малый срок ей не удастся ничего сделать: ни добыть порох для того, чтобы проделать брешь в стене темницы, ни соблазнить треклятого индюка Олдингтона (Луиза скрипнула зубами при одной мысли о нем). Храбрый Джек умрет! Ее Джек, который был самым беспечным, самым щедрым, самым добрым из всех, кого она знала! Единственный, кто протянул ей руку помощи, когда собственный братец продал ее в дешевый бордель в Нассау! И она будет смотреть, как он умирает, и ничего, ничего не сможет сделать для него? Эта мысль жгла ей сердце.
«Нет, – сказала Луиза себе, – ни за что я не пойду смотреть, как его вешают».
«Но ведь там никого не будет из близких ему людей, кроме меня! – подумала она уже в следующее мгновение. – Если Джек увидит, что я рядом, может быть, ему станет хоть немного легче. Нет, я не могу его бросить там… одного».
И молодая женщина побрела на главную площадь Порт-Ройяла. Стояла там и смотрела, как плотники со смехом и шутками сколачивают эшафот. Каждый гвоздь, который они загоняли в доски, был для нее словно гвоздь в ее собственный гроб.
Мало-помалу площадь начала заполняться народом. Люди смеялись, шутили, и кое-кто даже начал заключать пари насчет того, сколько удастся прожить пирату после того, как петля сомкнется на его шее и он повиснет в пустоте. Луиза слушала, и кулаки ее сами собой сжимались. Будь она на палубе своего корабля, то с удовольствием бы вырвала у них сердце!
Потом появились солдаты! Их было много, так много, что в отдельных местах толпа из-за красных мундиров словно окрасилась кровью. А затем – и это оказалось для Луизы большой неожиданностью – на ладной чалой лошадке появился хмурый англичанин со шрамом вдоль левого виска, в котором Луиза не без удивления признала капитана Блэйка. Он отдавал какие-то приказания плешивому человеку в форме полковника.
«Черт возьми, – мелькнуло в голове у женщины, – значит, Габриэль его тогда не прикончила? Какая жалость!»
Луиза надвинула потрепанную шляпу поглубже на лоб и стала смотреть на эшафот, находившийся прямо перед ней. Ее теснили со всех сторон, но она упорно не сдвигалась с места. Внезапно толпа заволновалась. Луиза привстала на цыпочки.
«Неужели везут? О Джек!»
Но это оказался всего лишь верховой, весь в поту от жары и от волнения. Не без труда ему удалось приблизиться к капитану Блэйку и сказать ему что-то, после чего лицо капитана резко помрачнело, а на лбу вздулась косая жила.
