Церкви и всадники - Галкова Ирина (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Мы уже отметили, что Сен-Пьер в Ольнэ по основным конструктивным характеристикам и характеру декора более чем сопоставим с западной частью мельской церкви – того ее фрагмента, который был перестроен в XII в. Она также принадлежит к местной традиции позднероманской церковной архитектуры. Все сказанное выше в отношении поздней части Сент-Илер справедливо и в отношении Ольнэ. В ее конструкции тоже не прослеживается заботы прелатов об удобстве большого количества прихожан и паломников. Сам храм еще меньше мельского, его боковые нефы, соответственно, довольно узки, а алтарная часть не предполагает кругового обхода. Скульптурный декор, выполненный с бoльшим мастерством, чем в Меле, опять-таки не дает возможности говорить о какой-либо продуманной дидактической программе, хотя несколько библейских сюжетов все же представлены на капителях, а в двух нижних арках фасада имеются рельефные изображения Христа с предстоящими и распятие святого Петра, то есть изображения святого патрона христианства и самой церкви здесь все же вынесены на передний план (чего в большинстве подобных церквей мы не находим). Но главным изображением фасада был все-таки всадник, который доминировал над всеми прочими персонажами и превосходил их размером. Таким образом, говорить о функционально осмысленном вмешательстве прелатов в отношении этой церкви больших поводов не возникает. Некоторую интровертность организации этого храма отмечал еще Р. Крозе [521], рассуждая о том, можно ли говорить о нем как о намеренно созданном паломническом центре. При том что церковь очень красива и расположена так, что эта красота, без сомнения, привлекала внимание постоянно курсировавших по дороге паломников, в ней совершенно не принималось во внимание удобство их размещения внутри и участия в мессе. Кроме того, по версии Крозе, западный вход, который выходит прямо на дорогу, в Средние века вовсе не был главным, а использовался в основном боковой (южный) [522]. Поэтому, резюмирует исследователь, паломники наверняка стремились помолиться под прекрасными сводами этой церкви; но нельзя сказать, чтобы она была сделана специально для них.

Здесь следует отметить, что если в случае Меля церковным патроном храма был клюнийский монастырь, активно занимавшийся благоустройством паломников на пути их следования, то церковь Ольнэ курировал собор Пуатье, который не ставил перед собой этих задач с той же очевидностью. Может быть, отсутствие удобства для паломников и впечатляющих визуальных нравоучений еще не означает в данном случае бездействия заказчиков-прелатов? Попробуем взвесить снова все имеющиеся сведения и оценить возможное участие капитула собора Пуатье, которому принадлежала церковь, в ее перестройке.

Храм был приобретен капитулом в 20-е гг. XII в., перестроен же (согласно сделанным выше выводам) примерно в 60-е, то есть около сорока лет спустя. Строительство явно не было связано с переходом церкви к новому владельцу (в отличие от Сент-Илер), а обусловлено какими-то иными причинами – возможно, обветшанием постройки. Однако церковным заказчикам в таких случаях обычно бывало достаточно ремонта старого здания. В нашем же случае храм был не поновлен, а целиком выстроен заново. Храм в Ольнэ находится довольно далеко от церкви-патрона (около 80 км), и потому прямое руководство работами со стороны епископа или приближенных к нему членов капитула было бы связано с серьезными трудностями. По версии, которую высказывает Д. Эстерман, он был приобретен епископом Гийомом для улучшения контроля за делами диоцеза в числе других пяти церквей, расположенных на важнейших дорогах, ведущих из Пуатье [523]. Если это так, то церковь была несомненно важна, однако вряд ли это был тот род важности, который заставлял церковнослужителей уделять непосредственное внимание строительству. Иначе говоря, мы не можем утверждать, что именно капитул во главе с епископом выступил с инициативой перестройки храма, и не имеем особых поводов для того, чтобы предполагать непосредственный контроль епископа за строительством. Но в какой-то мере этот контроль, конечно, имел место: как уже говорилось, всякая церковь диоцеза могла быть перестроена только с ведома епископа, тем более принадлежащая капитулу; вновь построенный храм освящал опять-таки епископ. Может быть, кто-то из каноников специально был отряжен для курирования работ (если служителями церкви на тот момент были каноники, связь с капитулом естественным образом должна была осуществляться через них). На некоторые соображения относительно участия капитула в строительстве Сен-Пьер может навести археологический анализ самого здания. Как уже говорилось, немецкий исследователь Ф. Вернер, изучив метки каменотесов, обнаруженные в церкви, нашел целый ряд совпадений (12 из 18) с метками на блоках, из которых выстроен собор Пуатье. Это может быть указанием на близость означенных строительных кампаний: камни обтесывались либо на месте строительства, либо на месте добычи [524]. Соответственно, метки ставились либо каменщиками, работавшими на карьерах, либо мастерами непосредственно на стройке. Таким образом, возможно, материал для обеих церквей поставлялся с одних и тех же разработок; с учетом дистанции, их разделяющей, это, скорее всего, указывает на причастность капитула к строительству храма в Ольнэ; вероятно также, что часть мастеров работала на обеих стройках, и это наводит на те же соображения. Не исключено, что оба обстоятельства имели место. Если принять версию о мастерах, то, по всей видимости, речь должна идти о рабочей артели – людях, которые выполняли по преимуществу простые работы. Вряд ли здесь можно говорить о скульпторах или о главном архитекторе: стилистически здания абсолютно разные, и если собор выстроен в традициях новой тогда анжуйской готики, то храм в Ольнэ принадлежит к устоявшейся местной романской традиции, практически ничем из нее не выбиваясь. Стоит отметить, однако, одну уже упоминавшуюся деталь, подмеченную Ю. ле Ру: купол церкви разделан полукруглыми в сечении нервюрами, характерными именно для анжуйского стиля. Это может быть дополнительным доводом в пользу версии о частичном использовании одних и тех же мастеров на обеих стройках.

Таким образом, собор (каноники капитула и сам епископ), несомненно, был причастен к перестройке церкви в Ольнэ – как институция, санкционировавшая перестройку и осуществлявшая общий контроль, возможно, способствуя в обеспечении ее материалами и рабочей силой. Однако на вопрос о том, можно ли подразумевать за ним решающую роль, определяющую авторство постройки, ответить трудно. Этому противоречит отсутствие видимой мотивации со стороны капитула. Также стоит отметить полную замену старого здания на новое – решение, как говорилось ранее, нехарактерное для церковных инициатив. Кроме того, общая стилистика здания вполне соответствует региональной традиции, в то время как в главном строительном предприятии капитула (реконструкции собора) утверждался новый стиль – анжуйская готика. Проявление одной из черт этого стиля во второстепенной детали (нервюры купола) скорее выдает причастность капитула к строительству (возможно, выделение некоторых мастеров-каменщиков, получивших опыт в ходе строительства собора Пуатье), чем говорит о его руководящей роли.

Мы подошли к главному вопросу: есть ли у нас повод думать, что западная часть храма в Меле и весь храм в Ольнэ были выстроены с подачи светских заказчиков? Как кажется, такой повод имеется.

В пользу этой версии говорит прежде всего отмеченное выше сходство двух храмов. Церкви принадлежали разным институциям: одна – собору Пуатье, другая – клюнийскому монастырю. Они разнесены территориально – Пуатье от Сен-Жан отделяет 100 километров. Кроме того, Сен-Жан был расположен в Сентонже и, следовательно, относился к другому диоцезу. Собор и монастырь слишком многое разнило. Отношение церквей-патронов к интересующим нас храмам, возможные цели, с ними связанные, и функции, от них ожидаемые, также весьма различны: в одном случае это организация паломнического «этапа», в другом – представительства епископства на границе диоцеза. В каждом из случаев есть повод говорить об определенной архитектурной традиции, с которой связана институция (аббатство – с клюнийской бенедиктинской архитектурой, собор – с «анжуйским» протоготическим стилем). На фоне всего этого сходство храмов было бы довольно странным явлением, если бы мы приписали их авторство церковным заказчикам.