О чем знаешь сердцем (ЛП) - Кирби Джесси (е книги .TXT) 📗
Один за другим.
– О боже.
Моментально насторожившись, Колтон садится.
– Что? – спрашивает он. – Что такое?
Я вожусь с телефоном, пытаясь включить автоответчик.
– Я… я не знаю… наверное, что-то…
Меня прерывает настойчивый голос Райан.
– Куинн, это папа. Тебе нужно немедленно приехать в больницу.
Двери приемного отделения с шорохом раздвигаются, и вместе с едким запахом антисептиков на меня с силой, к которой я не готова, обрушиваются воспоминания о том, как я была здесь, в этой самой больнице, в последний раз. Я вспоминаю себя – в ужаснейшем состоянии, с кроссовком Трента, зажатым в руке, папу у стойки регистратуры, лица его родителей при виде меня. Трента уже увезли из приемного отделения. Решения были приняты, бумаги подписаны, священник вызван. Прощальные слова произнесены – без меня.
Я останавливаюсь, пытаюсь дышать, и пол внезапно начинает уплывать у меня из-под ног.
– Эй. – Колтон подхватывает меня под локоть. – Ты как?
Я открываю рот, но вид моих родных удерживает меня от ответа. Они сидят на тех самых бежевых стульях, на которых я вместе с папой ждала, когда мне позволят увидеть Трента. И попрощаться с ним.
Теперь там сидят бабушка, мама и Райан. Напряженно, не разговаривая. Мама смотрит в пространство перед собой с таким выражением на лице, словно вся тяжесть вины лежит на ней – и словно перебирая в уме все, что должна была сделать иначе. Райан, которая выглядит так, точно находится на грани слез, уставилась в невидимую точку на полу, будто слезам не пролиться, если не сводить с этой точки взгляд. И бабушка. Она сидит очень прямо, очень неподвижно, с сумочкой на коленях и руками, сложенными поверх, спокойная в окружении безмолвного шторма.
На мою спину мягко опускается ладонь Колтона.
– Это твоя семья?
Я киваю, готовясь к слову «инсульт», а потом ухожу вглубь приемного отделения, к рядам стульев. Райан замечает нас первой. У нее округляются глаза, и в этот момент я понимаю, как, должно быть, выгляжу со стороны: волосы растрепаны и вьются вокруг лица, тушь потекла, на плечах болтается еще влажная толстовка Колтона.
– Что случилось? Что с папой? – Мои глаза наполняются слезами, готовыми пролиться, каким бы ни был ответ. – У него был инсульт?
Мама, поднявшись, обнимает меня так крепко, что мне становится страшно, что все гораздо хуже, чем я предполагала. Спустя какое-то время она расслабляет руки, но не отпускает меня.
– Пока неясно. Станет известно после обследования.
– Но что случилось? Как он… я думала, что…
Я не договариваю, потому что понимаю, что в последние недели и не вспоминала о его лечении, о его медосмотрах и о симптомах. Я просто заключила, что теперь он в порядке. Что ему ничто больше не угрожает.
Я позволила себе забыть, что так не бывает.
– Он помогал мне с картинами, – не отрывая взгляда от пола, отзывается со своего места Райан. – И вдруг… стал как-то странно разговаривать. Я решила, что он шутит, и засмеялась. – Она поднимает лицо, в ее глазах слезы. – Я засмеялась, а у него закатились глаза, и он упал. Упал и…
Райан заламывает руки, и тогда бабушка кладет поверх них ладонь и крепко прижимает их к ее коленям.
– А потом ты начала действовать, позвонила 911, и это было все, что ты могла сделать.
– Нет, я должна была догадаться сразу. Если бы я позвонила раньше…
Мама перебивает ее, не позволяя винить себя.
– Милая, ты сделала все, что на твоем месте сделал бы любой из нас. Все прочее не в нашей власти.
Мне кажется, мама сама не верит своим словам. Я буквально вижу, как она терзается, перебирая мысленно все те превентивные меры, которые не испробовала с моим отцом, и мне хочется остановить ее и сказать, что иногда ничего поделать нельзя – как бы сильно мы не жалели и не хотели, чтобы все обернулось иначе.
Колтон, стоящий рядом со мной, откашливается и переминается с ноги на ногу, что кроме меня замечает одна только бабушка.
– Куинн, ты не представила нас своему другу. – Она кивает в моем направлении, и внутри меня распространяется беспокойство.
Колтон делает шаг вперед и протягивает бабушке руку.
– Я Колтон.
Бабушка заключает его руку в ладони.
– Очень рада, Колтон. Ты, очевидно, и есть та причина, по которой Куинн внезапно увлеклась океаном. И я понимаю, почему, – говорит она, подмигивая ему. – Это моя дочь Сьюзан, а это Райан, сестра Куинн.
– Приятно познакомиться, – говорит Колтон.
Мама вежливо улыбается, а Райан встает и пожимает ему руку, после чего переводит взгляд с него на меня и обратно.
– Я много о тебе слышала, – говорит она.
Я смотрю на нее в упор, чего она, разглядывая Колтона, не замечает. Но потом она мельком оглядывается на меня, и я взглядом заклинаю ее ничего больше не говорить.
– Много хорошего, – уточняет Райан, уловив намек. – Спасибо, что приехал вместе с ней.
– Конечно, – отвечает Колтон.
Довольно долго мы стоим и молчим, пока не появляется усталый врач с планшеткой в руках.
– Миссис Салливан?
– Да? – Мама встает.
Вся наша группа разом задерживает дыхание, а врач обводит нас взглядом.
– Я могу говорить прямо? О вашем муже.
Мама кивает.
– Окей. Хорошая новость в том, что ваш муж стабилен, это был не инсульт, а значит непоправимого ущерба не нанесено.
Мы киваем, будто все понимаем, и готовимся ко второй – плохой – новости.
– Плохо то, что это вторая его ТИА, и УЗИ сосудов выявило в сонной артерии, ведущей к мозгу, небольшой тромб. Если не принять меры, то в ближайшем будущем инсульт или нечто худшее неизбежно. Есть несколько вариантов лечения, но время дорого, поэтому я бы предпочел как можно скорее положить его на операционный стол.
Мама кивает, обдумывая его слова, и мы все тоже.
– Можно увидеть его?
– Конечно, – отвечает врач. – Идемте со мной.
Она мельком оглядывается на нас, и бабушка машет на нее.
– Иди. Мы побудем здесь.
Бабушка еще говорит, а мама уже уходит вместе с врачом. Я вижу, что мы напрочь исчезли из ее мира, но не обижаюсь. Сейчас для нее существует только один человек – мой отец. Я думаю о них двоих, о том, сколько лет они прожили вместе – тридцать шесть, – о том, что я чувствовала, когда потеряла Трента спустя малую часть от этого времени. И о том, что будет, если я потеряю Колтона. Для мамы, конечно, из-за всех этих лет все иначе, но страшно подумать, насколько наш мир зависит от любви к другому человеку.
Райан падает на сиденье. Ей легче, но ненамного.
– Поверить не могу, что я над ним посмеялась. Просто… все произошло так быстро, что сначала я ничего не поняла.
Бабушка мягко заговаривает с ней:
– Перестань. Что было, то было. Дело прошлое. Не надо себя корить. – Она берет Райан за руку. – Давай-ка сходим с тобой прогуляться.
Рука Райан безвольно повисает в бабушкиной, и, покачав головой, она делает еще один судорожный вдох.
– Вставай, – произносит бабушка с чуть большим нажимом.
Это привлекает внимание моей сестры, и между ними двумя вспыхивает искорка взаимопонимания. К Райан эхом вернулся тот самый приказ, который она в свое время отдала бабушке. Она с трудом сглатывает. Кивает, а затем подчиняется. Бабушка оглядывается на нас с Колтоном.
– С вами двумя все будет нормально?
– Да, – отвечаю я, хоть и не совсем в этом уверена.
– Хорошо. Мы ненадолго. – Она обнимает Райан за плечи и уводит на улицу, в пасмурный вечер.
А я, наконец, выдыхаю.
Колтон садится со мной рядом.
– Страшно было, да? – Он кладет руку мне на колено. – Но, похоже, с твоим отцом все будет хорошо.
– Хотела бы я, чтоб была такая гарантия, – отвечаю я, глядя на него.
Он сжимает губы.
– Ее никогда нет. Ни для кого из нас. Но такова жизнь.
Минуту мы молчим.
– Хочешь есть? – спрашивает Колтон. – Или пить? Кофе, горячий шоколад или еще что-нибудь? Я тут, в больнице, все знаю. Где что найти. – Он улыбается, и это невероятно, как легко теперь ему даются эти маленькие отсылки ко временам, когда он болел. Словно он испытал облегчение, выпустив свою тайну наружу.
