Пламя - Дуглас Пенелопа (полная версия книги .txt) 📗
– Что случилось, мелкая? – шутливо поинтересовался я. – Кому мне задницу надрать?
Джианна обхватила мое предплечье двумя крохотными ладонями, и я ощутил ее дрожь.
– Извини, – пробормотала она, – наверное, плакать – это так по-девчачьи, да? – Сарказм в ее тоне был очевиден.
О боже.
Женщины, даже восьмилетние, – сложные создания. Они никогда не говорят прямо, в чем проблема. О нет. Не все так просто. Тебе приходится брать лопату и докапываться до сути.
Джианна посещала трек уже больше двух месяцев, но лишь недавно вступила в гоночный клуб. Из всего класса она оказалась самой перспективной. Девочка все время переживала, желая быть идеальной, постоянно чего-то опасалась и, похоже, всегда знала, как со мной поспорить, еще даже не услышав, что я собирался сказать… Но у нее имелась одна важная особенность.
Прирожденный дар.
– Почему ты не на треке? – Высвободив руку из ее хватки, я присел на уличный стол, чтобы посмотреть ей в глаза.
Джианна потупила взгляд, ее нижняя губа задрожала.
– Папа говорит, что я больше не могу участвовать в программе.
– Почему?
Она переступила с ноги на ногу. Мое сердце пропустило удар, когда я заметил ее красные кеды. Десятилетняя Тэйт была в таких же в нашу первую встречу.
Вновь взглянув на лицо Джианны, я увидел, как она замешкалась, прежде чем ответить.
– Папа говорит, что это обижает моего брата.
Я оперся локтями на колени, склонил голову набок, разглядывая ее, и предположил:
– Потому что ты одержала победу над своим братом в гонке на прошлой неделе?
Она кивнула.
Конечно. Джианна победила всех на прошлой неделе, а ее брат… брат-близнец… покинул трек в слезах.
– Он сказал, что мой брат не будет чувствовать себя мужчиной, если я продолжу соревноваться с ним.
Я прыснул от смеха, но быстро собрался, заметив, как девочка нахмурилась.
– Это несмешно, – всхлипнула она, – и нечестно.
Покачав головой, я достал рабочее полотенце из заднего кармана и протянул Джианне, чтобы она утерла слезы
– Держи.
Затем откашлялся, наклонился и тихо произнес:
– Послушай, сейчас ты этого не поймешь, но запомни на будущее. С годами твой брат будет совершать множество поступков, чтобы почувствовать себя мужчиной, только это не твоя проблема. Поняла?
Она слушала с застывшим лицом.
– Тебе нравятся гонки? – спросил я.
Джианна быстро кивнула.
– Ты делаешь что-то плохое?
Она отрицательно покачала головой; ее низко заплетенные хвостики качнулись.
– Разве ты должна бояться заниматься любимым делом просто потому, что побеждаешь, а остальные неспособны это пережить? – продолжил настаивать я.
Ее невинные серо-голубые глаза наконец-то посмотрели на меня. Вздернув подбородок, Джианна покачала головой.
– Нет.
– Тогда тащи свою попу на трек, – скомандовал я, повернувшись к трассе, по которой мчались карты. – Ты опаздываешь.
Она расплылась в широченной улыбке и, полная радости, побежала к входу на трек. Но затем остановилась и резко обернулась.
– А как быть с папой?
– Я разберусь с твоим папой.
Джианна снова лучезарно улыбнулась. И мне пришлось силой подавить собственную улыбку.
– О, и еще: мне нельзя тебе об этом говорить, – лукаво сообщила она, – но моя мама считает, что ты красавчик.
После этого девчонка развернулась и помчалась к машинам.
Великолепно.
Я неуклюже выдохнул, прежде чем оглянулся на скамейки, где сидели мамы. Джекс назвал бы их зрелыми хищницами, Мэдок с ними пообщался бы.
Ну, до того как женился, во всяком случае.
С этими женщинами всегда одно и то же. Мне было известно, что некоторые из них записали к нам своих детей лишь для того, чтобы поближе подобраться к тусовавшимся тут гонщикам. Они появлялись на треке с укладками и макияжем, обычно на каблуках, в обтягивающих джинсах или коротких юбках. Можно подумать, будто я выберу одну из них и закроюсь с ней в своем офисе, пока ее ребенок будет играть снаружи.
Многие дамы держали перед лицами телефоны, притворяясь, словно заняты вовсе не тем, чем на самом деле занимались. Благодаря Пашиному длинному языку я выяснил следующее: в то время как некоторые люди использовали солнцезащитные очки, чтобы скрыть, что они на тебя пялятся, эти женщины включали зум на своих камерах, чтобы рассмотреть меня в деталях.
Супер. Я тотчас же внес очередное дополнение в список рабочих обязанностей моей ассистентки: не делиться хренью, которой мне знать не нужно.
– Джаред! – громогласно рявкнула Паша, заглушив все остальные звуки вокруг. – Тебе звонят по скайпу!
Склонив голову набок, я посмотрел на нее. По скайпу?
Гадая, кому, черт возьми, вздумалось устроить со мной видеочат, я поднялся, прошел через кафе в гараж-мастерскую, игнорируя тихие перешептывания и косые взгляды узнавших меня людей. Моя известность не распространялась за пределы мира мотоциклов, зато в этих кругах мое имя начинало что-то значить, а с пристальным вниманием всегда тяжело мириться. Если бы я мог построить карьеру, не создавая шумихи, то сделал бы это, вот только на гонках без толпы – никак.
Войдя в свой кабинет, закрыл дверь, обошел стол и уставился на дисплей ноутбука.
– Мама, – ответил я женщине, на которую был похож как две капли воды.
Слава богу, во внешности мне ничего не досталось от отца.
– А, – проворковала она, – значит, ты помнишь, кто я такая. А то я уже забеспокоилась. – Мама снисходительно кивнула.
Опершись на стол, я выгнул бровь и проворчал:
– Не драматизируй.
Я не мог сообразить, где она находилась, глядя на мебель у нее за спиной, но обилие белого цвета наводило на мысль, что в спальне. Ее муж и отец моего лучшего друга, Джейсон Карутерс, был успешным адвокатом. Их новая квартира в Чикаго, скорее всего, относилась к лучшей недвижимости, которую только возможно купить за деньги.
Мать, напротив, была очень даже узнаваема. Невероятно красивая, наглядное доказательство того факта, что люди действительно пользовались выгодами выпавших им вторых шансов. Она выглядела здоровой, активной и счастливой.
– Мы разговариваем каждые несколько недель, – напомнил я. – Но никогда не общались в видеочате, поэтому выкладывай: в чем дело?
Бросив колледж и уехав из Шелберн-Фоллз два года назад, я возвращался домой всего лишь раз. Того визита хватило, чтобы понять: это было ошибкой. Я не виделся ни с друзьями, ни с братом, а с матерью поддерживал связь только по телефону и СМС. Но даже эти разговоры были короткими и по существу.
Так лучше. С глаз долой – из сердца вон. К тому же подобный принцип работал, ведь каждый раз, стоило мне услышать голос матери, получить имейл от брата или эсэмэску от кого-нибудь из домашних, я сразу думал о ней.
Тэйт.
Мама нагнулась ближе к камере: ее шоколадные волосы – такого же цвета, как мои, – рассыпались по плечам.
– У меня есть идея. Давай начнем сначала, – прощебетала она, после чего выпрямилась. – Привет, сын. – Мама улыбнулась. – Как у тебя дела? Я скучала. А ты?
Нервно усмехнувшись, я покачал головой и едва слышно произнес:
– Господи.
Помимо Тэйт, эта женщина знала меня лучше всех. Не потому, что мы много времени проводили вместе, как подобает матери и сыну, просто она прожила со мной достаточно долго, чтобы понять, насколько мне не нравится несущественная чепуха.
Светские беседы? Не мое.
Я плюхнулся в черное кожаное кресло с высокой спинкой и успокоил ее:
– Со мной все в порядке. Ты как?
Мама кивнула, и я заметил, что она буквально сияет от счастья.
– Вся в заботах. Дома много чего происходит этим летом.
– Ты в Шелберн-Фоллз? – спросил я. Она большую часть времени проводила со своим мужем в Чикаго, расположенном в часе езды от нашего родного городка. Почему мама вернулась?
– Вчера приехала. И останусь здесь до конца лета.
Заколебавшись на секунду, я отвел взгляд, не сомневаясь, что мама заметила. Когда вновь посмотрел на нее, она наблюдала за мной. И стал ждать неминуемой реакции.
