Утро богов (Антология) - Шекли Роберт (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Я заглянул в лицо женщине, но она не обращала на них ни малейшего внимания. Ее кроткое лицо было серьезно. Она подвела меня к скамье на галерее. Я стал рядом с ней, собираясь заглянуть в книгу, которую она открыла у себя на коленях. Страницы распахнулись. Она указывала мне, и я в изумлении смотрел: на оживших страницах этой книги я увидел самого себя. Это была повесть обо мне; там было показано все, что случилось со мной со дня моего рождения.
Это было поразительно потому, что страницы книги не были картинками, ты понимаешь, а действительностью.
Уоллес многозначительно помолчал и глянул на меня с сомнением.
— Продолжай, — сказал я, — я понимаю.
— Это была самая настоящая действительность, да, это было так люди двигались, события развертывались. Вот моя дорогая мать, почти позабытая мною, вот и отец, как всегда прямой и суровый, наши слуги, детская, все знакомые домашние предметы. Затем входная дверь и шумные улицы, где сновали туда и сюда экипажи. Я смотрел и изумлялся, и снова с недоумением заглядывал в лицо женщины, и переворачивал страницы книги, перескакивая с одной на другую, и все не мог насмотреться; наконец я увидел самого себя в тот момент, когда я топтался в нерешительности перед зеленой дверью в белой стене. И снова я испытал душевную борьбу и страх.
— А дальше! — воскликнул я и хотел перевернуть страницу, но строгая женщина удержала меня за руку своей прохладной рукой.
— А дальше! — настаивал я, пытаясь осторожно отодвинуть ее руку; изо всех своих детских сил я отталкивал ее пальцы. И когда она уступила и страница перевернулась, женщина тихо, как тень, склонилась надо мной и поцеловала меня в лоб.
Но на этой странице не оказалось ни волшебного сада, ни пантер, ни девушки, что вела меня за руку, ни товарищей игр, так неохотно меня отпустивших. Я увидел длинную серую улицу в Вест-Кенсингтоне в унылый вечерний час, когда еще не зажигают фонарей. И я там был — маленькая жалкая фигурка; я громко плакал, слезы так и катились из глаз, как ни старался я сдержаться, Плакал я потому, что не мог вернуться к моим милым товарищам по играм, кокоторые меня тогда звали: «Возвращайся к нам! Возвращайся скорей!» Там я и находился. Это уже была не страница книги, а жестокая действительность. То волшебное место и державшая меня за руку задумчивая мать, у колен которой я стоял, внезапно исчезли — но куда?
Уоллес опять замолк и некоторое время пристально смотрел на пламя, ярко пылавшее в камине.
— О, как мучительно было это возвращение! — прошептал он.
— А дальше? — проговорил я, помолчав минуту-другую.
— Я был маленьким, жалким созданьем! Снова вернулся я в этот унылый мир! Когда я до конца осознал, что со мною произошло, мною овладело безудержное отчаяние. До сих пор помню, какой я испытал стыд, когда плакал на глазах у всех, помню и позорное возвращение домой.
Я вижу добродушного старого джентльмена в золотых очках, который остановился и сказал, предварительно ткнув меня зонтиком: «Бедный мальчонка, верно ты заблудился?» Это мне-то, лондонскому мальчику пяти с лишним лет! К тому же старик вздумал привести молодого любезного полисмена, вокруг нас собралась толпа, и меня отвели домой. Смущенный и испуганный, громко всхлипывая, я вернулся из зачарованного сада в отцовский дом.
Таков был, насколько я припоминаю, этот сад, видение которого преследует меня всю жизнь, Разумеется, я не в силах передать словами все обаяние этого полупрозрачного, словно бы нереального мира, такого непохожего на привычную повседневность, но это… это так все и было. Если это был сон, то, конечно, самый необычайный, сон среди белого дня… Мда!
Разумеется, за этим последовал суровый допрос, — мне пришлось отвечать тетушке, отцу, няне, гувернантке…
Я попытался рассказать им обо всем происшедшем, но отец, в первый раз в жизни, побил меня за ложь. Когда же потом я вздумал поведать об этом тетке, — она, в свою очередь, наказала меня за злостное упрямство. Затем мне настрого запретили об этом говорить, а другим слушать, если я начну рассказывать. Даже мои книги сказок на время отняли у меня, потому что у меня было слишком развито воображение. Да, они это сделали! Мой отец принадлежал к старой школе… И все пережитое вновь всплыло у меня в сознании. Я шептал об этом ночью подушке и ощущал у себя на губах вкус своих детских слез.
К своим обычным теплохладным молитвам я неизменно присоединял горячую мольбу: «Боже, сделай так, чтобы я увидел во сне мой сад! О, верни меня в мой сад. Верни меня в сад!» Я частенько видел этот сад во сне.
Быть может, я что-нибудь прибавил. Быть может, кое-что изменил, — не могу сказать.
Это, видишь ли, попытка связать в одно целое отрывочные воспоминания и воскресить волнующее переживание раннего детства. Между ним и другими воспоминаниями моего отрочества зияет бездна. Настало время, когда мне казалось совершенно невозможным сказать кому-нибудь хоть слово об этом чудесном мимолетном видении.
— А ты когда-нибудь пытался найти этот сад? — спросил я.
— Нет, — отвечал Уоллес, — не помню, чтобы в годы раннего детства я хоть раз его разыскивал. Сейчас мне кажется это странным, но, весьма вероятно, что после того злополучного происшествия, из боязни, как бы я снова не заблудился, за каждым моим движением зорко следили.
Я снова стал искать свой сад только гораздо позже, когда уже познакомился с тобой. Но, думается, был и такой период, — хотя это мне кажется сейчас невероятным, — когда я начисто забыл о своем саде. Вероятно, в то время мне было восемь-девять лет. Ты меня помнишь мальчиком в Сент-Ателстенском колледже?
— Ну конечно.
— В те дни я и виду не подавал, что лелею в душе тайную мечту, не правда ли?
Уоллес посмотрел на меня, — лицо его осветилось улыбкой.
— Ты когда-нибудь играл со мной в «Северо-западный проход»?.. Нет, в то время мы не дружили с тобой.
Это была такая игра, — продолжал он, — в которую каждый ребенок, обладающий живым воображением, готов играть целые дни напролет. Надо было отыскать «северо-западный проход» в школу. Дорога туда была простая и хорошо знакомая, но игра состояла в том, чтобы найти какой-нибудь окольный путь. Нужно было выйти из дома на десять минут раньше, пойти куда-нибудь в противоположную сторону и пробраться через незнакомые улицы к своей цели. И вот однажды, заблудившись в каких-то закоулках по ту сторону Кемпден-хилла, я уже начал подумывать, что на этот раз проиграл и опоздаю в школу. Я направился наобум По какой-то уличке, казавшейся тупиком, и внезапно нашел проход. У меня блеснула надежда, и я устремился дальше. «Я все-таки пройду», — сказал я себе. Я миновал ряд странно знакомых грязных лавчонок — и вдруг передо мной длинная белая стена и зеленая дверь, ведущая в зачарованный сад!
Это открытие прямо ошеломило меня. Так, значит, этот сад, этот чудесный сад был не только сном?
Он замолчал.
— Мне думается, что мое вторичное переживание, связанное с зеленой дверью, ясно показывает, какая огромная разница между занятой жизнью школьника и безграничным досугом ребенка. Во всяком случае, на этот раз мне и в голову не пришло сразу туда войти. Видишь ли… я был поглощен одной мыслью — поспеть вовремя в школу, ведь я оберегал свою репутацию примерного ученика. У меня, вероятно, явилось желание хотя бы приоткрыть эту дверь. Иначе и не могло быть… Но я так боялся опоздать в школу, что быстро одолел это искушение. Разумеется, я был ужасно заинтересован этим неожиданным открытием и продолжал свой путь, все время думая о нем. Но меня это не остановило. Я продолжал свой путь. Вынув из кармана часы и обнаружив, что в моем распоряжении еще десять минут, я пробежал мимо стены и, спустившись по холму, очутился в знакомых местах. Я добрался до школы запыхавшись и весь в поту, но вовремя. Помню, повесил пальто и шляпу… И я мог пройти мимо сада, даже не заглянув в калитку?! Странно, а?!
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Конечно, в то время я не подозревал, что этот сад не всякий раз можно найти. Ведь у школьников довольно ограниченное воображение. Наверное, меня радовала мысль, что сад где-то совсем недалеко и я знаю дорогу к нему. Но на первом плане была школа, неудержимо влекущая меня. Мне думается, в то утро я был выбит из колеи, крайне невнимателен и все время силился припомнить удивительных людей, которых мне вскоре предстояло встретить. Как это ни странно, я ничуть не сомневался, что и они будут рады видеть меня. Да, в то утро этот сад, должно быть, представлялся мне прелестным уголком, куда можно будет прибегать в промежутках между напряженными школьными занятиями.
