Сердце, которое помнит - Зендкер Ян-Филипп (читать книги без регистрации .TXT) 📗
– Опять ты! – прошипела директриса.
Она ждала, что я опущу голову, но я и не думал этого делать. Я стоял, распрямив плечи, и смотрел на противоположную стену.
В углу ее кабинета стояла трость. Я должен был приподнять лоунджи до бедер. Закрыв глаза, я мысленно представил дерево манго и принялся считать плоды.
Один.
Два.
Три.
Первый удар заставил меня поморщиться. Второй тоже. Дальнейших ударов я уже не чувствовал.
У Ба сидел на верхней ступеньке крыльца, за пеленой воды, льющейся из наших переполненных водосточных труб. Рядом с ним стоял транзисторный приемник. Один раз в день он все-таки впускал в свое сердце большой мир, слушая выпуск новостей по Би-би-си. Когда он слушал новости, его лицо неизменно мрачнело. Я недоумевал: зачем изо дня в день делать то, что портит настроение?
Едва увидев мои грязные, мокрые вещи и разорванную, забрызганную кровью рубашку, дядя сразу понял, что́ со мной приключилось.
Я прошмыгнул мимо него в дом, быстро надел чистую лоунджи, натянул сухую футболку. Потом вернулся на крыльцо и сел рядом с ним.
Дядя выключил радио, положил руку мне на колено, но ничего не сказал. Мимо нас пробежала ящерица, затем вторая. Они спешили в дом, спасаясь от дождя.
– Ты голоден? Приготовить чего-нибудь поесть?
Дядя не понял моих вопросов. Я наклонился к нему и повторил их, уже громче.
– Нет, спасибо, – ответил У Ба. – Я сыт.
По гофрированной железной крыше и банановым листьям во дворе стучали крупные капли дождя. Трудно говорить при таком шуме. Но сейчас мне было не до разговоров.
– У тебя в школе что-то случилось? – после долгого молчания спросил дядя.
– Да. Соэ Аунг, этот… – Я прикусил язык и быстро добавил: – Он обозвал меня уродливым шрамоносцем.
– Разве это причина для драки?
– Нет, – тихо ответил я. – Но если я всегда буду молча глотать его оскорбления…
– Тогда – что?
– Тогда… тогда…
А в самом деле, что тогда? Ответа я не знал. Я лишь знал, что до сих пор полон злости и не сожалею о драке.
– Мне нужно сходить к директрисе?
– Пожалуй, да. На этот раз все серьезнее.
– Так я и думал, – вздохнул дядя и не сказал больше ни слова.
Он слегка сжал мне колено, потом упер голову в ладони и стал печально смотреть на наш раскисший от дождя двор. Дядя сидел согнувшись, понурив плечи. В первый раз я понял, что больше и сильнее его. Должно быть, я сам не заметил, как вырос. Я смотрел на тощие, морщинистые предплечья У Ба и на такую же тощую спину, проступавшую под футболкой. Мне вдруг стало стыдно от мысли, что я теперь сильнее дяди, который с раннего детства заботился обо мне и оберегал от разных бед. Естественно, я сознавал: моей вины в этом нет. Таков естественный порядок вещей. И все равно мне это не нравилось.
Мне вспомнилась наша шахматная партия на прошлой неделе. Дядя играл невнимательно и быстро потерял коня. Потом пешку. Чем дольше мы играли, тем отчетливее я видел, какого труда дяде стоит понимать мои ходы. Я заманил его в ловушку. Еще семь-восемь ходов – и я объявлю ему мат. И вдруг во мне что-то взбунтовалось. Прежде я никогда у него не выигрывал. Я намеренно стал делать ошибки. Пожертвовал ему слона, затем пешку. У Ба с радостью воспользовался преимуществом. В конце игры я не знал, чем раздосадован сильнее: тем, что могу выиграть у него, поскольку он стареет и делается забывчивее, или тем, что я позволил ему выиграть, а он этого даже не заметил.
С тех пор я под любым предлогом уклоняюсь от шахматных партий с ним.
Я сдвинулся на пару ступенек ниже и взялся за дядину ступню. Кожа у него грубая и жесткая, как древесная кора. У него часто болят ноги, отчего ему трудно ходить. Тогда он сидит на кушетке или на верхней ступеньке крыльца, а я массирую ему ступни.
Я надавил костяшками пальцев на подошвы его ног.
– Как приятно.
Совсем нетрудно доставить дяде удовольствие. Как он всегда говорит, есть много ключей к счастью. Один из них – скромность. Другой – благодарность.
Ногти у него на ногах слишком отросли. Я сходил за ножницами и подрезал их.
У Ба поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. У меня возникло чувство, будто он хотел что-то сказать. По его глазам я видел: дядю что-то тревожит. Взгляд был тяжелым, неуютным, без блеска. Глаза темные, потухшие, пустые. Они напоминали мозоли на его ступнях. Я умею читать по глазам У Ба лучше, чем по чьим-либо.
Меня одолели тяжелые предчувствия.
– Ты собираешься в дорогу? – как можно непринужденнее спросил я.
Дядя поджал губы и молча кивнул.
Раз в год дядя навещает сестру. Обычно он уезжал на несколько недель осенью, в самом начале сухого сезона.
Я знал: дяде трудно расставаться со мной. Я не хотел усугублять это состояние и потому изо всех сил прятал свои чувства. Меня тоже печалило расставание с ним.
Но в этом событии была и светлая сторона. Когда У Ба уезжал, ко мне приезжал отец.
Глава 4
Еще до восхода я услышал, как дядя гремит посудой на кухне. Вскоре в очаге затрещал хворост и весь дом наполнился запахом горящего дерева. Дядя давно не вставал так рано утром.
Когда я вошел в гостиную, он срезал свежие цветы для алтаря и наполнял рисом маленькую миску – приношение нашему Будде. Рядом с миской он положил два банана. Все дядины привычки я изучил наизусть.
Дядя всегда путешествовал налегке. Все, что ему требовалось на время, пока он гостит у сестры, умещалось в зеленую сумку из искусственной кожи: еще одна лоунджи, нижнее белье, три рубашки и записная книжка. Дома дядя читает по нескольку часов в день, невзирая на то, что глаза его слабеют. Но в дорогу он не берет ни одной книги. Это меня удивляло. Жизнь без книг для дяди пуста. В них У Ба черпает утешение, когда оно ему нужно, а порой книги его отвлекают. Однажды он сказал, что книги служили ему компасом. Без них он бы не смог найти путь в мире и в собственной жизни.
Пока он собирается, мы разговариваем мало. Такая у него привычка. Даже когда дядя уезжает на день в Таунджи, столицу нашего штата, перед отъездом туда он тоже затихает. Он всегда говорит, что душа путешествует не быстрее пешехода. Она движется гораздо медленнее поезда или автобуса. Мне думается, дяде нравится давать душе фору во времени. Возможно, чтобы к месту назначения прибыть цельным человеком.
Я сбегал во двор, набрал воды из бочки и поставил чайник, чтобы вымыть дяде голову. В мыслях хаотично кружилось все, что я хотел ему сказать и о чем спросить перед отъездом. Но мой рот был как замурованный. Так я ничего и не сказал.
Перед самым выходом из дому, когда мы уже были готовы отправиться на станцию, мимо пронесся военный джип, резко затормозил и стал сдавать назад, пока не оказался вровень с нами. На пассажирском сиденье сидел офицер. Он уже несколько месяцев подряд ездит к нам. Когда я впервые увидел его у нас во дворе, мне захотелось заползти под дом и спрятаться в свином загоне. Он крепче и крупнее всех знакомых мне мужчин, а взгляд у него зловещий. На его форме полно разноцветных значков, а на погонах – по три звезды и два листа. Он не просто военный, а полковник или что-то в этом роде. Так говорил мне У Ба.
– Где твой дядя? – прорычал он.
Я попятился и молча указал на дом. Военный поднялся по ступенькам, оставив странный запах.
Каждый раз, когда он приезжал, У Ба неизменно отсылал меня во двор, уверяя, что меня там ждет работа.
На дядю это было не похоже.
Снедаемый любопытством, я подполз к дому, где смог подслушивать их разговор через щели в половицах. Оказалось, дяде принадлежало несколько полевых наделов в окрестностях Кало. Точнее, не ему, а его давным-давно умершей жене. Военный хотел купить эту землю, причем немедленно.
Когда он уехал, соседи рассказали дяде, что наделы входят в зону, отведенную под новое строительство. Там должны появиться виллы, торговые центры, гольф-клуб и больница с вертолетной площадкой. У Ба много лет сдавал землю крестьянам из соседней деревни. Те выращивали рис и небольшую часть урожая отдавали дяде. Его такое положение вещей устраивало, и он ничего не хотел менять. Дядю не волновало, что земля растет в цене и может вырасти еще. Эти слова он каждый раз повторял полковнику (или что-то в этом роде), когда тот приезжал торговаться. Иногда дяде требовалось больше слов, а иногда он обходился меньшим их количеством.
