Слёзы Марии-Антуанетты - Бенцони Жюльетта (книги бесплатно без .TXT) 📗
— Но мы провели в этом доме целую ночь, и с нами ничего не случилось!
— Потому что целью является Каролин. Если не «очистить» этот дом, он будет постоянно отторгать ее… если не произойдет чего-нибудь похуже. Думаю, все это связано с эксгумацией бабушки… Ладно! Надо прибраться и уходить! — заключил Адальбер и поставил чашки в раковину, собираясь помыть их.
Альдо вернулся в спальню, чтобы забрать оставленные там вещи. И вдруг закричал:
— Иди сюда, взгляни!
— На что?
— На портрет этой женщины! Вчера ночью, перед тем как лечь, я снял его и поставил лицом к стене. Никак не привыкну к этой физиономии! А теперь посмотри!
Дама Флоринда заняла свое прежнее место, с вызовом взирая на пришельцев, и взгляд ее был еще более неприятным, чем когда-либо.
— Может, сожжем его? — предложил Морозини.
— Как бы это не привело к совсем уж драматическим последствиям! Вдобавок тогда надо уничтожить и бюст в мастерской. Если План-Крепен, наша домашняя праведница, знакома с кем-нибудь в архиепископстве, самое время обратиться туда за помощью. Пойдем отсюда! Мне нужен холодный душ. И тебе тоже!
Они ликвидировали следы своего присутствия, тщательно закрыли ставни и окна. В тот момент, когда Адальбер выводил машину, Альдо заметил, что в почтовом ящике, приваренном к решетке, лежит письмо. Оно было адресовано мадемуазель Отье и пришло из Буэнос-Айреса. Никаких данных об отправителе на конверте не было. Твердый почерк говорил в пользу предположения, что автором послания был мужчина.
— Я так и знал, что у нее есть любовник! — заявил Адальбер. — Иначе оставалось бы только удивляться, ведь она такая красивая девушка!
— Почему обязательно любовник? Вполне возможно, что это… просто деловое письмо!
Адальбер расхохотался.
— Неужели ты настолько задет?
— Девушка несчастна, это очевидно! Если бы у нее была какая-то любовная история, пусть даже и в Аргентине, она выглядела бы совершенно иначе.
— Возможно, она потому и несчастна, что ее возлюбленный далеко… или женат?
— Хватит! Прекрати кропать скверный роман и заводи машину!
— В любом случае ты увидишь, какое впечатление произведет на Каролин это письмо, когда передашь его ей. Или ты доверишь это мне?
— С чего бы? Его нашел я, а не ты!
Смех Адальбера слился с рокотом мотора. Альдо откинулся на спинку сиденья, скрестил руки на груди и упрямо сжал губы. Отвечать он не собирался. Бывали моменты, когда дражайший Адаль доводил его до белого каления…
Спустя некоторое время Альдо позвонил по внутреннему телефону в комнату мадемуазель Отье. Трубку сняла План-Крепен: Каролин ушла прогуляться по парку.
— Попробую отыскать ее, мне нужно с ней поговорить, — поспешно сказал он, опасаясь, что любопытная кузина увяжется за ним.
Близость гостиницы к Трианонам и Деревушке королевы была не единственным ее преимуществом. Этим утром стояла чудесная погода. Солнце согревало листву и лужайки, по которым только что прошлись граблями садовники. Для посетителей выставки время еще не пришло, и парк наслаждался покоем… можно сказать, королевским! Гулять в нем было настоящим счастьем. Пение птиц обычно заглушало неприятный хруст гравия под ногами и надоевшие комментарии, чаще всего лишенные даже тени поэзии, которая одна могла бы передать красоту, изящество и величие этого уникального места, неотрывно связанного с историей. Чем изрекать банальности, лучше уж помолчать. Разве тишина — не лучший способ уловить далекие отзвуки времени?
Сначала он пошел по аллее, ведущей к обоим Трианонам, потом свернул направо, к любимому дворцу королевы, рядом с которым и увидел Каролин. Он восхитился тем, как прекрасно гармонирует с бежевыми камнями ее стройная фигурка в шелковом костюме, с развевающимся на ветру лазурным шарфом. Она шла медленным шагом, шелковистые волосы, вопреки нынешней моде, свободно струились по плечам, и Альдо пожалел о величавом размахе прежнего кринолина, хотя короткая юбка позволяла видеть ее восхитительные ножки…
Услышав шаги, она инстинктивно обернулась и впервые одарила Морозини искренней улыбкой.
— Я знала, что вы вернулись. Я видела вашу машину перед гостиницей. Мне стало легче, потому что я была очень встревожена.
— Чем, боже мой?
— Тем, что дом мог сделать с вами. Порой он бывает… ужасен.
Улыбка исчезла, губы дрогнули и скривились. Она хотела закрыть рот ладонью, но Альдо опередил ее: бережно взял за руку и поцеловал тонкие пальцы.
— Как в тот раз, когда вы сидели под зонтиком в саду? Так вот, мы с Видаль-Пеликорном провели очень спокойную ночь.
— Правда? Ничего не случилось?
— Ничего… точнее, ничего, кроме одного, совершенно невинного происшествия. Я расположился в вашей спальне, но гранитный взор дамы Флоринды раздражал меня. Тогда я снял портрет и поставил на пол, лицом к стене. Признаюсь вам с некоторым стыдом, на вашей постели я спал ангельским сном. Вдыхал аромат ваших духов, что, наверное, и оградило меня от дурных снов. Это было чудесно. А кошмар вернулся только утром, когда я увидел, что портрет вновь висит над кроватью.
— О господи!
Глаза ее вновь наполнились тревогой, и Альдо внезапно ощутил желание обнять ее, успокоить, передать ей свою силу. Но он удовлетворился тем, что взял ее под руку и предложил:
— Может быть, пройдемся? Здесь мы слишком на виду, а мне нужно поговорить с вами.
Она позволила вести себя, как потерявшаяся маленькая девочка. Альдо чувствовал, как дрожит ее рука. Девушка крепче прижалась к нему, и это еще больше сблизило их. Не говоря ни слова, они обогнули Малый Трианон слева, прошли вдоль искусственного озера и поднялись на небольшой холм, окруженный деревьями. На его вершине стояла элегантная мраморная ротонда с куполом на двенадцати коринфских колоннах и со статуей в центре. Внутри была скамья из белого камня, на которую они и сели. Лицо девушки осветилось улыбкой.
— Вы привели меня в храм Любви? Почему?
— Я задумался, и это получилось случайно. Увидел скамью и повел вас к ней без всякой задней мысли. Вам это неприятно?
— Вовсе нет! Я даже считаю… что здесь очень хорошо, — сказала она, с наслаждением вдыхая утренний воздух, уже прогретый солнцем.
— Я очень рад. Это поможет мне кое-что предложить вам, Каролин. Вы позволите мне называть вас так?
Девушка кивнула, и он продолжил:
— Каролин, даже если вам это кажется трудным, вам нужно отказаться от своего дома!
— Что за нелепая мысль! Мой дом переживает тяжелый период, и я стыжусь, что поддалась минутной панике.
— Вы пытаетесь найти разумные доводы, но не питайте иллюзий: этот дом опасен…
— Не надо преувеличивать! Вы только что сказали, что спали там ангельским сном!
— Мы с Адальбером пришли на одну ночь, и дом знал об этом. Я глубоко убежден, что вы не должны там жить… и Адальбер думает так же! Вам грозит безумие… или что-нибудь похуже…
— Не вижу, что может быть хуже…
— Смерть. В вашем возрасте это явно преждевременно…
— Повторяю, вы преувеличиваете, и я теперь жалею, что позвала вас на помощь. Взгляните на ситуацию здраво: если я откажусь от своего дома, то лишусь средств к существованию. Я живу не воздухом, а трудом.
— И вы можете давать уроки музыки только там? Мне кажется, если вы продадите дом, у вас будет достаточно средств, чтобы приобрести жилье. В этом городе очень просторные квартиры, вам хватит места и для пианино, и для мебели…
— Но там не будет ни сада, ни мастерской!
— Готов согласиться с первым доводом, но зачем вам мастерская? Вы так за нее держитесь? Она вам так дорога, что вы не замечаете ее… дьявольской атмосферы?
— Вы правы: я не люблю ее, но обязана сохранить. Как и все прочее. Это категорическое требование моего деда, который завещал все свое имущество мне. Если бы я отказалась, наследником стал бы мой кузен Сильвен.
— Вы, кажется, говорили, что ваш дед выгнал своего внучатого племянника, не пожелав больше видеть его?
