Усадьба - Пирс Мэри (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
Мартин, приезжая в Рейлз, редко видел Кэтрин Ярт: материнские обязанности удерживали ее в доме. Нечасто встречал он и ее мужа: он был занят новыми станками. Но Джинни всегда выбегала из дома ему навстречу и, если была возможность, просила его погулять с ней по саду. Она всегда была очень рада видеть его, потому что в эти месяцы траура гости были редки в Ньютон-Рейлз, и семья редко покидала дом, чтобы навестить кого-нибудь.
– Как это глупо, – жаловалась она однажды. – Мы почти никого не видим. Лишь нескольких близких друзей, и все. И нас не будут приглашать на вечера и балы еще два или три месяца, хотя именно в такое время нам нужно ободриться. Ничего – у меня есть ты! Посмотри на этот маленький дубок, который Кэт и Чарльз посадили в честь рождения малыша Дика.
Здоровье Джона Тэррэнта все ухудшалось, и это печалило Мартина. В каждый визит он замечал все новые перемены в нем, видел, что он по-прежнему страдает от боли, хотя старается скрыть это, особенно, когда рядом дочери. Наедине с Мартином он делился своими мыслями: на прошлое он смотрит с сожалением, а на будущее – с покорностью…
– Меня печалит, что когда я уйду, со мной уйдет имя Тэррэнтов. Оно жило здесь с 1565 года. Но с этим ничего не поделаешь. Нам все посылается свыше, и мы должны смириться с этим. По крайней мере, Ньютон-Рейлз будет в хороших руках… Чарльз почти так же гордится домом, как и я сам… Более того, у него есть деньги, чтобы содержать его в должном порядке. Я этого никогда не мог себе позволить, как ни старался все эти годы…
Наступила пауза, что теперь было его привычкой. Он сидел на скамье, откуда мог наблюдать за работой строителей. Мартин сидел с ним рядом.
– Чарльз полон замыслов, хочет усовершенствовать все и здесь, и там. Он всегда обсуждает это со мной, спрашивает моего мнения… но меня не будет, когда его замыслы воплотятся в жизнь. Эта работа – возможно, но не все остальное… Силы оставляют меня, Мартин, я знаю это. И Чарльз знает. Я думаю, что и мои дочери знают, в глубине души. Пожалуйста, не расстраивайся, мой мальчик. Для меня конец будет облегчением, избавлением. Я иногда волнуюсь за Джинни… Я хотел бы видеть ее устроенной, с хорошим мужем, который присматривал бы за ней… Я благодарен Чарльзу. Он и Кэт позаботятся о ней, проследят, чтобы она нашла удачную партию. Сейчас она несчастна. На нее тяжело давят ограничения траура, а когда я умру, она, бедное дитя, опять будет в трауре.
В конце сентября работа каменщиков была закончена, и Мартину было больше нечего делать в Рейлз.
– Но ты будешь приходить навещать нас? – спросила Джинни повелительно. – Конечно, будешь! Приходи просто как друг…
– Хорошо…
– Ты должен прийти. Я настаиваю на этом. Папе нравится беседовать с тобой, и мне тоже. Правда, я не знаю, что буду делать, если перестану ждать твоих визитов. Кроме Джорджа Уинтера и тебя, я не вижу никого из своих сверстников, пожалуйста, приходи, Мартин, дорогой, иначе… – Ее губы задрожали, голос оборвался. – Иначе я умру.
– Хорошо. Я приду.
– Ты сказал, что принесешь мне книгу, когда закончишь читать ее.
– Хорошо, принесу, – сказал он.
Но когда через несколько дней он пришел в Рейлз с книгой, он узнал, что Джинни уехала.
– Она была в таком настроении, что мы стали опасаться за ее здоровье, – объяснил Джон Тэррэнт. – Мы отправили ее к нашим друзьям в Ллаголлен, она пробудет там две или три недели. Мы уже получили письмо от миссис Ллойд, которая пишет, что девочка поправляется.
– Я уверен, что вы поступили правильно, – согласился Мартин.
Джинни приехала домой в конце недели, потому что ее отцу стало хуже. Через три дня он умер, и холодным мокрым октябрьским утром был похоронен недалеко от могилы сына. Мартин написал Кэтрин Ярт, послал цветы и присутствовал на похоронах. Обе сестры были под вуалью, по их лицам ничего нельзя было прочитать; но Джинни в конце службы не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками.
В конце октября Мартин впервые в жизни отправился в отпуск. Ему всегда хотелось побывать в Лондоне, теперь у него были деньги, чтобы осуществить эту мечту. Оставив каменоломню под присмотром Томми Ника, он мог отсутствовать на протяжении двух недель.
Он остановился в маленьком отеле и проводил все время, посещая те места и здания, которые были связаны со знаменитыми именами или историческими событиями. Собор Святого Павла, Вестминстерское аббатство, новое здание Парламента, часть которого еще достраивалась. Замок Уинздор, Королевский ботанический сад. Он посещал концерты, где слушал знаменитостей, пение Дженни Линд и фортепианную игру Антона Харниша. Он посетил также собрание чартистов, но решил, что ораторы слишком яростны и ничего не способны сделать, кроме как причинить вред своему делу.
Он был дома уже более недели, когда воскресным вечером его навестила Джинни Тэррэнт. Коляска стояла у ворот. Она приехала сама и была одна.
– Ты ужасно шокирован? – спросила она, когда он проводил ее в гостиную. – Да, я это вижу по твоему лицу.
– Это безусловно вызовет разговоры среди моих соседей.
– И о чьем имени ты заботишься больше? О моем или о своем?
– В основном, я беспокоюсь о твоей сестре, знает ли она, что ты уехала одна.
– Да, да, конечно, она знает, хотя и не одобряет этого, должна заметить. И Чарльз тоже, не стоит и говорить. Но не обращай внимания на Кэт и Чарльза. Я хотела тебя увидеть, и вот я здесь.
Она сняла свою черную шляпку с густой черной вуалью и положила ее рядом. Ее лицо было уставшим и невыразительным, каким бывает после долгого плача; хотя она подкрасила губы, это лишь подчеркивало ее бледность и безжизненность.
– Мне бы хотелось бокал вина, если это не доставит тебе беспокойства. Все равно какого.
Мартин наполнил два бокала мальвазией и подал ей один из них. Он стоял и смотрел на нее.
– Джинни, что с вами? Почему вы приехали?
– Мне хотелось поговорить с кем-нибудь. Мне нужно было уехать из дома. Так что я храбро сказала Кэт и Чарльзу, что еду повидать тебя. Хотелось бы мне быть достаточно храброй для того, чтобы отказаться носить черную одежду. Посмотри, как она отвратительна! Мне кажется, что мне уже сто лет. Я ненавижу траур, я запретила бы его, если бы могла. Что в нем хорошего? Он не возвращает умерших к жизни. Из-за него только труднее все переносить.
Ее голос дрожал, она была готова расплакаться, но ее поддерживала злость.
– Ты можешь себе представить, что это такое? Мы почти никого не видим, а с друзьями разговариваем лишь на серьезные темы. Миссис Борн была шокирована, когда я спросила ее о концерте. И так мы будем жить еще пять месяцев, по крайней мере. Кэтрин хорошо – у нее есть Чарльз и крошка Дик, но у меня нет никого, единственный человек, который меня понимает, – это Джордж Уинтер. – Она сделала несколько глотков вина. – Ты помнишь Джорджа, не правда ли?
– Да, конечно.
– Он снова сделал мне предложение.
– Несмотря на траур?
– Да.
– И ты собираешься принять его?
– Я не знаю. Я не уверена. Но думаю, что возможно. Я не хочу больше жить в Рейлз… Я не могу вынести всех этих воспоминаний. О, Кэт и Чарльз сама доброта. Кэт говорит, что это по-прежнему мой дом, как и раньше, и Чарльз тоже это повторяет. Но ничего нет того, что было раньше, папы и Хью больше нет, и я хочу убежать оттуда.
Наступило молчание. Она пила вино. Некоторое время она смотрела в бокал, потом поднялась и подойдя к столу, поставила бокал на поднос. Она стояла совсем близко к нему, ее черная юбка касалась его колена.
– В любом случае, – сказала она легко, – мне придется за кого-нибудь выйти замуж, раньше или позже, ведь правда? Хотя бы для того, чтобы иметь свой собственный дом.
– Само по себе это не является причиной.
– А что же является причиной, по-твоему?
– В браке, безусловно, самое главное – любовь.
– Очень хорошо рассуждать о любви, но как узнать, любим ли мы кого-нибудь достаточно? Ты знаешь, что такое любовь?
