Любимые не умирают - Нетесова Эльмира Анатольевна (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
— Чего надо? Иль в деревне не набрехались? — спросил нежданных гостей.
— А ты как хотел, на халяву отмазаться от нас? Помнишь, какой штраф из-за тебя слупили с нас в ментовке? А ведь мы ничего не поимели. Теперь кто наши убытки оплатит?
— Слышь, старый мудило, менты тебе отслюнили со штрафа? А может, весь отдали? Давай наше возмести по полной программе. Не то уроем и ни одна зверюга не сыщет где могилка твоя! — осклабился Вася.
— Я ваш скот не трогал! И пошли вы все отсюда, покуда милицию не вызвал! — пригрозил Акимыч.
— Не успеешь, старый козел!
— Мы тут не шутим, гони «бабки» за скот!
— Я его не трогал!
— Твое зверье порвало коров! Ты и гони! Слышь, не то твою печенку до самой жопы вырвем! — взяли лесника в кольцо.
Катька увидела, как Васька поддел кулаком Акимыча. Старик отлетел на ступени, его принялись пинать ногами все трое.
— Не троньте деда, козлы! — заорала баба.
— Во! И эта чахоточная транда вылезла наружу! Тебя кто звал?
— Брысь отсюда облезлая крыса!
— Ты, чокнутая, знаешь, что этот пидер утворил? Полдеревни оставил без скота! А ты за него свою гнилую жопу дерешь? Неси деньги, дура, если хочешь его спасти! Небось знаешь, где он их прячет! Если не дашь, душу из него вышибем, он и перднуть не успеет! — ухмылялся Васька, вытащив из-за пояса охотничий нож, и подошел к Акимычу. Старик попытался встать, но Васька сунул ему в бок ногой, дед упал, застонав от боли.
— Не бейте! Я сейчас вернусь! — крикнула баба, поспешно открыла двери сарая, из них черной молнией вылетели Гришка и Шурик.
Катька схватила со стены охотничье ружье деда, выскочила на крыльцо, увидела как один мужик бежит из леса, не видя дороги под ногами. Ваську подмял Гришка, уже снял с него скальп. Тот обливался кровью, пытался вырваться из-под медведя. Второго мужика поймал Шурик. Он драл его уже окрепшими когтями, кусал лицо, плечи, руки и не отпускал, не давал передохнуть.
— Катька, сука, убери зверей! — услышала голос брата.
— Я обещала отомстить. Помнишь такое? Вот и получил! — помогла встать Акимычу, тот хрипло крикнул:
— Гришка! Ко мне живо!
Но медведь не услышал или не захотел послушаться мужика. Он разрывал на куски своего врага, остервенело рычал и, казалось, впервые почувствовал себя настоящим зверем.
— Он же порвал мужика насмерть! — испугался старик, увидев, что Василий мертв.
— А зачем они пришли с ножом? Кто их звал сюда? Вот и получили! — отвернулась Катька от брата, какой впервые лежал тихо, не кричал и не грозил никому.
Второй мужик, вырвавшись от медвежонка, уходил в деревню, поливая кровью каждый свой шаг.
Акимыч вызвал милицию и не велел Катьке подходить к брату, лег на лавку закрыв глаза, сказал:
— Катя, не будь тебя, зашибли б меня бандюги насмерть... И тебя не пощадили б...
Лишь когда приехала милиция, бабу словно прорвало, она ревела в голос.
— А где ж звери? Где медведи? — оглянулись приехавшие. И только тут увидел лесник боевые карабины в руках людей.
— Ушли они, навовсе от нас сбежали. Боле не воротятся никогда. Не поверят человекам. И не ищите. Лес — ихний дом, он своих не выдаст и не отдаст никому...
Милиция долго расспрашивала Катьку о троих деревенских мужиках. Что она видела и слышала, за что брат хотел убить Акимыча, чем и как били лесника, чего требовали люди, как в сарае лесника оказались медведи и как они сумели выйти оттуда? Могла ли баба отогнать их от брата? Куда делись двое мужиков?
Катька отвечала как все было, давясь рыданиями, и милиция подумала, что баба оплакивает брата. Ее утешали, успокаивали.
Узнав, что Акимыч лечил ее от туберкулеза и Васька знал об этом, переглянулись, качали головами. У кого-то вырвалось невольное вслед покойному:
— Ну и сволочь!
— Он бы и меня убил, не оставил бы в свете живой. Я его лучше всех знала. Своей смертью он все равно не помер бы. Уж так ему по судьбе отмеряно. Сам жил зверем, от зверя помер. Что искал, то и нашел. Видно Богу надоело его терпеть, правда, Акимыч? — спросила лесника. Тот лежал бледный, едва дышал.
— Деда! Акимыч! Не уходи! — закричала Катька в страхе.
— Скажи, чем, как помочь тебе? — обхватила старика.
— Давайте его в больницу! — предложил следователь. Акимыч наотрез отказался. Указал Катьке на настой лимонника. Та налила в стакан, разбавила водой. Через десяток минут леснику полегчало.
А милиция все спрашивала Катьку, откуда у Васьки появился охотничий нож?
— Купил в райцентре, еще давно. Брат им свиней своих разделывал, каких дома выращивал. Говорил, что этот нож очень удобный. А охотником никогда не был, разве что за компанию мог с мужиками в лес пойти. Один ни за что. С детства боялся в него ходить.
— Акимыч, а почему медведь именно на Василия бросился,— увидел следователь, что старик уже не лежит, а сидит на лавке.
— Мил человек, у зверя свое понятие про людей. Голодным Гришка не был. И человеков никогда не забижал. Домашним жил, зимовал под печкой, туда, в тепло, в спячку заваливался. Вона в моем хозяйстве две коровы и телки, свиней трое жируют, кур поболе полсотни. Никогда никого не тронул. Даже кота не забидел. И на то время, про какое деревенские брешут, Гриша в сарае сидел взаперти! У него и пестуна Шурика лапы были прострелены. Лечил я их. Но до деревни дойти не могли. А корову иль телка завалить и унести силенок не хватило б!
— Ничего себе! Целого быка завалил и разнес в куски! А ты говоришь слабый! — засомневался следователь.
— Васька стал врагом Грише. Тут злость обуяла, силы дала. В злобе и человек худче черта. Вот и разнес Василия. А корову только по голодухе задирают звери. Мой Гриша той напасти не знал. Я ему подмогал харчиться. Если б видели, какой он гладкий и красивый! Зверем назвать язык не поворачивается. Он молоко любил. За день по ведру выпивал мой дружок,— улыбнулся лесник.
— Ни хрена себе дружок! Зачем он тебе нужен был, этот обжора? — встрял участковый.
— Смешной человек! Вон я по радио слыхал, что люди в квартире тигру держали, другие обезьян, всяких крокодилов. Им никто не воспрещал. А ить у их, помимо тех тварей, дети имелись. С жиру народ бесился. А у меня никого! Вот и пригрел медвежьего мальца. Из половодья спас. Заместо внука выходил. А оно ишь как не подвезло нам с им. Люди встряли и все порушили. Сбежал мой унук. Вместях с дитем. Навовсе кинул. Нынче я опять сиротой сделался,— дрогнул подбородок лесника.
— Вы успокойтесь, Никодим Акимович, вернется питомец. Сами говорите, медведи добрее иных людей. Во всей этой ситуации мне одно непонятно, почему Екатерина выпустила медведей из сарая, заведомо зная, что подранки нападут на людей и порвут их,— глянул следователь на бабу.
— Они убивали Акимыча! У них был нож, а деду нечем отбиться, он вышел к ним с пустыми руками. Или я должна была смотреть, как его терзают? Они били его ногами. И это брат! Он знал, что Акимыч лечит меня. А кто бы еще защитил деда? Он полдеревни лечил. Звери доброе помнят. А эти—деревенские, кто есть?
— Вам придется подумать о своей безопасности. Люди в деревне кипят, каждому свое дорого. Вернутся те двое, порванные зверюгами, нетрудно предположить, на что могут решиться горячие головы. Их не убедишь. Так и скажут, раз на мужиков напали, коров и телят, конечно, они порвали. На них никакие доводы не подействуют. А дом деревянный! Сгорит, как лучина. Может, уйдите куда-нибудь, где безопасно, хотя б на неделю,— предложил участковый.
— Это разумно! А мы с теми двумя разберемся покуда! Зачем рисковать собою? У какого-нибудь лесника соседа поживите,— советовал следователь.
— Тогда деревенские точно дом спалят,— ответил Акимыч и, словно черту подвел:
— Никуда не пойду со своей избы!
— Смотрите, мы вас предупреждали. Потом не обижайтесь...
