«Нормандия». Гибель флагмана эпохи - Широков Алексей Николаевич (онлайн книга без txt) 📗

«Нормандия» возвратилась в Гавр 16 мая, и за четыре дня до очередного отплытия в Нью-Йорк на нее установили вновь изготовленный четырехлопастный винт. С этого момента вибрация «Нормандии» стала, по существу, достоянием истории. Корреспонденты, шнырявшие по судну, сообщили, что на этот раз сообщения «Френч Лайн» — чистая правда.

Трос хорошо известных пассажиров de grand luxe — троюродный дядя советского кинорежиссера С. Эйзешнтейна Джозеф Шенк, сенатор штата Нью-Йорк Фредерик Коудерт и Александр Лафлин, сталелитейный магнат из Питтсбурга, испытавшие ужасную вибрацию в 1935 г., решили попробовать еще раз. После вояжа они телеграфировали КЖТ: «Счастливы поздравить "Френч Лайн " с полным исчезновением вибрации на "'Нормандии "». Клей Морган разослал телеграмму прессе.

До отхода «Куин Мэри» в первый рейс, назначенный на 27 мая, оставалось всего несколько недель. Как в свое время Клей Морган, «Кьюнард — Уайт Стар» наводнила газеты, радиоэфир и кинохронику историями о «Куин Мэри». Но было одно отличие: вес они сравнивали британское судно с «Нормандией», что вновь разожгло интерес к ней. За первые три часа стоянки 26 мая, когда французский лайнер был открыт для всех желающих на причале № 88, судно посетили около 10 000 ньюйоркцев. В полдень «Нормандия» отправилась в обратный путь, имея на борту лишь 1077 пассажиров, среди которых была и маленькая француженка Ширли Темил.

Ликование по поводу первого рейса «Куин Мэри» достигло апогея днем раньше, когда королевская семья—король Эдуард VIII, его мать, королева Мэри, — а также сонм высокопоставленных посетителей еще раз ступили на судно. 27 мая 1936 г., под крики праздничных толп, так замечательно напоминающих прошлогодние события в Гавре, «Куин Мэри», «самое желанное судно сегодняшнего дня», как выразился король Эдуард, величественно вошла в Солент, затем в Ламанш и направилась к Америке. В США, в Великобритании и во Франции люди забыли о своих заботах и внимательно следили за новым большим трансатлантическим судном, держащим курс на Нью-Йорк.

Глава X.

«КОРОЛЕВСКИЙ» ВЫЗОВ

В то время как новейшее судно мира «Куин Мэри» на всех парах шло через Атлантику, «Нормандия» неслась в противоположном направлении, гордо неся свою «Голубую ленту». На этот раз всеобщее внимание было приковано к британскому судну.

Подобно ежегодным спортивным чемпионатам, «Нормандия» и «Куин Мэри» были чисто деловыми предприятиями, их конкурентная борьба стала одним из величайших спортивных событий 1930-х годов. Всех волновал один вопрос: сможет ли большое британское судно повторить подвиг «Нормандии», захватив «Голубую ленту» в первом же рейсе? То, о чем говорил Перси Бейтс, вскоре стало реальностью: «Мэри» будет пытаться изо всех сил.

Заканчивался первый день пути, и «Мэри» действительно достигла рекордного темпа «Нормандии» годичной давности. Она делала это так же хорошо и на второй день. А на третий день пребывания в море, 31 мая, она преодолела установленную «Нормандией» планку, покрыв 766 морских миль за 25 часов на средней скорости в 30,64 уз. Англичане предвкушали успех.

Затем опустился туман. Коммодор Бриттен, капитан нового английского лайнера, замедлил свое судно до 22 уз., надеясь быстро прорваться сквозь густую туманную пелену. Но шли часы, а видимость оставалась плохой. Лишь через 10 часов 15 минут после вхождения «Мэри» в область тумана она снова вышла на чистую воду, залитую солнцем. К этому времени ее отставание от графика составило 80 миль. За оставшееся время нагнать это отставание не было никакой возможности.

В 7:40 утра 1 июня «Куин Мэри», к ликованию собравшихся на палубе ранних пташек, считавших «Голубую ленту» завоеванной, оставила позади красный огонь маяка. К сожалению, это был маяк Фэр-Айленд, а не маяк Амброз, обозначавший западную оконечность курса, который удалось миновать только к 9:30 утра. Таким образом, «Куин Мэри» преодолела расстояние от маяка Бишоп-Рок за 4 суток, 5 часов 46 минут — на 2 часа 44 минуты медленнее, чем «Нормандия» год назад. Средняя скорость французского судна составила 29,98 уз., а «Куин Мэри» — 29,133 уз.

Разница в 0,97 мили в час — довольно тривиальная цифра, но именно из-за нее в полдень, когда «Нормандия» ошвартовалась в Гавре, се тридцатиметровая «Голубая лента» продолжала гордо колыхаться в воздухе.

Несмотря на неудачу «Куин Мэри», ее встретили весьма радушно: «Трудно представить более восторженное приветствие, — писал об этом один репортер, — казалось, будто она побила все рекорды». И это казалось вполне оправданным, так как по размерам британское судно было почти таким же, как французское, а по скорости она едва не доказала свое превосходство. Выполненные позже расчеты, однако, показали, что форма корпуса Юркевича была более эффективной, чем британский проект. На 30 уз. «Куин Мэри» потребляла 1196 т горючего в день, а «Нормандия» сжигала лишь 950.

Какой же была «Куин Мэри»? Во многом она походила на «Нормандию». Оба судна были приблизительно равны по размерам, скорости и мощности, однако значительно различались по стилю, настроению, концепции и реализации.

Один из авторов описал это так: « "Нормандия " — более породистая, более шикарная, настоящая парижанка — изящная, юная и уверенная в том, что никто в мире не одет так же стильно, как она. Английское судно отличается прилежным консерватизмом, темпераментом скорее английской Бонд-стрит, нежели Парижских бульваров».

Вообще же «Нормандия» имела некую экспрессию движения. Ее линии были обтекаемы, округлены и приглажены. Она была такой же необычной, как когда-то «Грейт Истерн» [36] Изамбара Брюнеля. И так же, как и это железное чудо XIX века, своей новизной опережала время. Ее профиль, как мы увидим чуть позже, стал профилем судов будущего.

А «Куин Мэри» была явным продолжением линии «Мавритания»/«Лузитания». Она была солидной, угловатой и немного вычурной, скорее величественной, чем колоритной, скорее внушительной, нежели изящной. Каждое судно отражает характер создавшей его нации. Это больше сказывается на внутреннем убранстве, чем на внешнем виде. Интерьеры «Куин Мэри» выдержаны в стилях ар-деко и баухауз, однако с неким налетом «учрежденческого» стиля: у нее не было шика «Нормандии».

В своей книге (The Sway of the Grand Saloon: a Social History of the North Atlantic) Джон Малколм Бриннин так описывает интерьер «Мэри»: «Мили линолеума, блестевшего, как глаза больного, страдающего лихорадкой, акры листовых поверхностей, "затопленных " светом скрытых светильников и навощенных до блеска, словно унтер-офицерские сапоги, — создавали на судне атмосферу огромного санатория».

Журналисты называли «Мэри» «деревянным судном». Точнее было бы назвать ее «пластмассовым», так как декораторы повсюду на судне применяли этот материал — в особенности огнеупорную пластмассу (Formica): ею были отделаны буквально все предметы меблировки в каютах и общих помещениях, стены ванных комнат во всех роскошных номерах. Пластмасса, конечно, была новым материалом, интересным и легким в использовании, но при строительстве «Нормандии» проектировщики не использовали ни одного квадратного метра пластмассы.

«Нормандия» в основном ориентировалась на пассажиров первого класса, в то время как «Куин Мэри» предназначалась, прежде всего, туристскому классу. В соответствии с этим распределялась и пассажировместимость обоих судов:

Это не просто различие в проектах, а почти философия. Французское судно ориентировалось на элиту, британское — угождало массам. «Классовое различие» отразилось и на экипажах обоих судов: «Нормандия» имела команду в количестве 1345 человек, на «Куин Мэри» — 1101. На «Нормандии» один член команды приходился на каждого 1,47 пассажира, на «Куин Мэри» — на каждого 1,94 пассажира.