Позолоченные латунные кости - Кук Глен Чарльз (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Я подумал, не дать ли ей знать, что Покойник о ней хорошего мнения, потом передумал. Ей совершенно не нужно было напоминать о его существовании.
Дин налил свежего чая. Мы отхлебнули.
— Синдж была права: сейчас подходящее время, чтобы ускользнуть незамеченной, — заметил я.
— Я не хочу ускользать.
— Прекрасно. Тогда ты можешь помочь с солью.
— С солью?
— Со штукой, которая пытается произвести впечатление на некоторых определенных улиток и слизняков. Слизняки и улитки не очень хорошо себя чувствуют, когда натыкаются на соль.
Неистовый Прилив Света была жертвой защищенного детства. Она понятия не имела, о чем я толкую.
— Они тают, если их посолить, — объяснил я.
— Гадость!
Но спустя секунду ее лицо просветлело.
— Я помогу с солью.
— Хочешь об этом поговорить?
— Поговорить о чем?
— Почему ты была такой подавленной после того, как проследила до логова ту тварь. Но теперь ты больше не подавлена.
— Вряд ли я хочу об этом говорить.
Она искренне верила в металлическую сеточку на волосах, которую изобрела ее дочь.
«И сетка отчасти работает».
— Я поужинал. Дин, ты превзошел самого себя.
— Вообще-то нет. Просто раньше ты ел стряпню похуже.
О-ей! Он ведь не собирается тоже изменить отношение к Тинни? Дин всегда был ее горячим сторонником. Однако, если уж быть совершенно точным, рыжуля не была таким уж хорошим поваром. При ее внешности у нее не было необходимости совершенствовать подобные навыки.
— Соль, — сказал я. — Пора ею заняться. Дин?
Бум! Передо мной шмякнулся матерчатый мешочек.
— Сбереги как можно больше.
— Я использую свою собственную, прежде чем сунусь в этот мешок. Обещаю.
53
С передней дверью все прошло легко.
Я ее открыл. Виндвокер насыпала соль вдоль порога. Я осторожно закрыл дверь.
Потом нам придется обновлять соляную линию из-за входящих и уходящих. Но дверь должна остаться закрытой, пока Доллар Дэн поменяется местами с приходящими домработницами.
Потом мы позаботились о задней двери. Ею почти не пользовались. Как и фрамугой и одним запертым на задвижку окном, через которые днем проникал свет. Это было единственное окно на цокольном этаже. Остальные заложили кирпичами во времена расцвета беззакония.
Затем мы спустились вниз, в сырой подвал. Я — с лампой, Виндвокер — волоча мешок к солью. Ступеньки стонали под моим весом. Их требовалось поменять. Они начали гнить.
— Вот гадость, — сказал я.
— Только если ты не паук.
Она была права. Повсюду висела паутина. Она покрывала камни фундамента. А еще на камнях осела сырость. Воздух был спертым, на ходу мы вздымали пыль, несмотря на влажность. Полу, так называемой утоптанной земли, не хватало всего одной чашки воды, чтобы превратиться в обычную жидкую грязь.
Наружная дверь была в худшем состоянии, нежели ступеньки.
— Не скупись тут на эту штуку, — сказал я. — Фу! Гадость! Не представляю, почему Синдж не велела все это вычистить и починить.
Просто Синдж не думала о тех частях дома, в которые не заглядывала. Она разбиралась во внешнем виде и практичности, но не в текущем ремонте. Она не будет обращать внимание на подвал, пока не рухнет дом.
Как только мы вышли из-под земли, я сообщил об этом Виндвокер. Она оглядела меня, потянула носом и сказала:
— Определенно Морли проснулся.
— Дай нам десять минут. Нам еще нужно позаботиться об окнах наверху. И мне нужно снять с себя эту дрянь.
Я вернулся на кухню, чтобы выпить чая. Виндвокер там не было.
— Куда она пошла, Дин?
Тот показал вверх.
— Пошла помыться.
— Внизу и вправду отвратно.
— Эта мне нравится, мистер Гаррет.
— Что?
Я не обратил внимания на его слова, заметив вдруг соляную дорожку, проложенную вдоль низа двери к подвалу.
— Эта женщина. Она мне очень нравится.
— Правда? А как же Тинни?
— И Тинни мне тоже очень нравится. Тинни забавная и вызывающая. Поскольку она была здесь всегда, никогда не возникало вопроса, лучшая ли она женщина, чтобы здесь быть. Но с этой, однако… Я чувствую себя расслабленным и спокойным, несмотря на то, что она из себя представляет. Я не беспокоюсь, что она начнет рявкать насчет того, о чем я понятия не имею… Понимаете, о чем я?
Я понял. И все равно был ошарашен. Да, крепко сказано. Я не привык часто пользоваться этим словом. «Ошарашен». Корень означает, что кого-то крепко шарахнули.
Дин был горячим сторонником Тинни Тейт с того самого дня, как он в конце концов смирился с фактом, что никогда не сведет меня с одной из своих невзрачных племянниц.
Мне пора нервничать? Не теряя времени зря и без всяких очевидных усилий Неистовый Прилив Света завоевала и Дина, и Покойника. У Старых Костей ушла целая вечность, чтобы принять Тинни. Если Виндвокер обольстила и Синдж, я по уши влип.
— Дин, она замечательная. Как ты уже сказал, с ней легко. Она просто как будто создана для этого дома. Но ты должен помнить, что она из себя представляет и с какими людьми водит компанию. И я даже не знаю ее настоящего имени. Она все еще просто Виндвокер, Неистовый Прилив Света.
— Это может быть неловко в смысле общения, если вы представляете людей друг другу, особенно в вашем кругу. Но это недолго будет проблемой.
— А?
Предупреждение: Гигант Мысли За Работой!
Голосом застенчивой девочки Виндвокер прощебетала:
— Меня зовут Страфа. Страфа Алгарда.
Она придвинулась очень близко, налив себе чая. И слегка толкнула меня в бедро. Я был почти уверен, что она подслушала всю беседу.
Дин ухмыльнулся почти ухарской ухмылкой.
Он никогда не поступал так при Тинни. Он всегда неодобрительно хмурился, когда ему казалось, что мы, возможно, играем во взрослых.
Вот теперь я влип по уши, глубоко и несомненно. Я мчался верхом без поводьев и седла, галопом, прямо к одному из тех узких мест, которые ненавидит проезжать любой мужчина: к необходимости принимать решение.
Как я смогу выпутаться из всего этого так, чтобы никто не получил увечья?
Покойник без удержи веселился. У него не было моего воображения. Он не мог вообразить будущего, где клан Тейтов выслеживает меня и привязывает к столбу, воткнутому в термитник. Или будущего, где одна из дюжин главных деятелей города, прославившегося своим злосердечием и жестокими колдунами, сводит счеты с человеком, который дурно с ней обошелся.
«Не закатывай истерик».
А я не мог на это ответить, потому что мы все еще притворялись, что он не может прочитать мысли Винд… Мысли Страфы.
Хотел бы я сам попасть к ней в голову и оглядеться там. У меня имелись вопросы. И хихиканье Покойника пока не о многом мне рассказало. А еще я хотел знать, что он вызнал у той твари на улице. Он уже давно должен был рассказать мне об этом, если только история не была слишком страшной для такого юнца, как я. И раз уж меня пока не подпускали к этой информации, как насчет того, что он выудил из головы моего лучшего друга?
Словно по сигналу, брюзга Синдж просунула голову в кухню.
— Ты сказал «десять минут» час назад, Гаррет. След остывает!
— Я говорил тебе миллион раз — не преувеличивай. Какое там «час назад»!
— И все равно я права. Ты игнорируешь самую важную задачу, пока ублажаешь себя флиртом.
Что такое? У меня запылали щеки!
Я двинулся к холодному колодцу и схватил кувшин.
Синдж его отобрала.
— Здесь я сама управлюсь. А ты сходи к Морли.
54
Морли усадили в кресло и подперли подушками. На нем была чистая одежда. Наверное, ее купила Белинда. Он начинал задремывать, когда я появился, но при виде меня немного просветлел.
— Мне в скором времени обещали настоящую ванну.
— Это как рай на земле.
Страфа последовала за мной.
Морли приподнял брови. В его глазах мелькнул охотничий огонек. Он испробовал свою убийственную для девушек улыбку, потом с любопытством посмотрел на меня и слегка нахмурился.
