Наш друг Димка - Тумп Саша (библиотека книг .txt) 📗

которой торчало ухо с двумя-тремя беленькими сережками.

Я поглядел на стол, боясь там увидеть то, что соответствует

такой обстановке. Гроба не было, а стояла пустая бутылка из-под

водки и лафетничек.

– А… смотрю у тебя в буфете, там, на самом виду, стоят

остатки былой роскоши – подумал, что всё равно природа ничего

не придумала эффективнее, как токсины в организме заменить на

другой яд – спирт. Природе виднее. Сижу, жду… пока заменит.

…А у тебя, смотрю, здоровый румянец. Конечно, окислительно-

восстановительные процессы на воздухе и в движении идут

быстрее… Дышать в это время надо больше. Ведь эта гадость

через легкие тоже выходит. Кислород в кровь, а эта… из неё. Если,

конечно, кровь двигается.

…Ты сам поставь чайник-то. А то… Где тут, что тут у тебя…

Поесть бы надо. А ты, Павлик, раздевайся, – сказал Карл, и мне

показалось, что он задремал.

– Давай раздевайся. Вот сюда и давай за стол, – сказал я Павлу

и пошел выполнять распоряжение.

– Полкана кормили ли? – спросил я гостей. Они молчали. Я

посмотрел на Павлика, тот пожал плечами.

Я оглядел «что Бог послал» в холодильнике, там ничего

стоящего для Полкана не было.

– Будь другом, дойди до магазина, купи там что-нибудь нам и

Полкану. Тут недалеко. И молока обязательно, – сказал я Павлу.

– А что конкретно? – спросил меня тот, одеваясь.

– Да что будете сами есть, то и купи. Продавщице скажешь, что

что-нибудь для Полкана, они там знают. И молока купи.

– И две бутылки водки не дешевле ста семидесяти, – добавил

Карл, не пошевелившись.

Павлик стоял одетый и смотрел на меня.

Взгляд его был хоть и не выразительный, но я всё понял,

достал деньги и протянул ему.

- 132 -

– Что случилось-то? И кто этот Павлик? – спросил я Карла,

когда тот вышел.

… – А хрен его знает, что случилось! А хрен его знает, что такое

Павлик! Только, понимаешь… Он сын одного моего хорошего

знакомого… Вот.

…А ты должен понимать, как честный человек, что хороших

знакомых «бывших» не бывает… Они либо есть, либо их никогда

в твоей жизни не было! Правильно я говорю? – Карл покрутил в

воздухе рукой, дав мне понять, что он не спит.

В принципе, я был с ним согласен, но собирать на стол мне

было одному скучно, и я с легкой иронией спросил его о том, нет

ли в его сумках чего-нибудь на стол.

– Есть! – сказал Карл и пошел разбирать ворох у дверей.

– Вот! – сказал он и поставил на стол трёхлитровую бутылку

водки и какие-то пакеты. – Её тебе передали, а в пакетах… так.

…Даже не знаю что.

И он опять сел в кресло, вытянув ноги на середину кухни.

– Слушай! Вот это ты бы мог делать у себя дома, – сказал я,

стараясь говорить строго.

– А ты там протопил? – спросил он и поднял голову.

– Утром, – ответил я и перестал резать колбасу.

– Значит, там сейчас нежарко.

– Но и не настолько холодно, чтоб сидеть здесь в кресле, –

сказал я и опять стал резать колбасу.

Карл встал и подошел к столу. Пробка на «бадье» хрустнула.

– Вдруг тебя отравить хотели! – сказал он, поставил на стол

уже пустой лафетничек, взял из-под ножа колбасу и хлеб.

– …Веришь ли – устал! Устал, как… как Полкан. Ты не сердись. Я

за десять дней первый раз расслабился. Вот сидел сейчас, а внутри

что-то трясется. А я должен знать, что. Я – врач! А у врача

незнаний о том, что трясется быть не должно. А у меня сомнения.

И сомнения во всем. И насколько сильны сомнения в одном,

настолько же сильна уверенность в другом. И это я не вычитал –

это я сам понял вот сейчас здесь у тебя в своём кресле. Понял! –

сказал он совершенно трезвым голосом с совершенно трезвым

лицом.

– Теплая вода есть? Давай-ка я побреюсь пока, – он пошел к

печке, а потом к рукомойнику.

…Павлик вернулся, когда мы уже сидели за столом, Полкан

съел почти всю колбасу, а мы ели квашеную капусту. Карл вслух

мечтал о молоке и говорил, что «нет ничего полезнее, чем чистить

- 133 -

себя квашеной капустой с молоком или солеными огурцами с

молоком», что «эта роскошь доступна только городским, а

деревенским – только летом и ночью». Начал улыбаться, но о

причинах своего настроения не проронил ни слова.

Мне было хорошо видно, что его поведение похоже на

поведение боксера в раздевалке в последние минуты перед

выходом на ринг.

А я хорошо знаю, чем кончаются ринговые схватки, и давно

пришел к мнению о влиянии «ринга» на развитие общества в

целом. Кроме этого имел устойчивое мнение о зрителях за рингом,

поэтому, не видя соперника и предполагая, что схватка будет

внутренняя, даже с каким-то интересом наблюдал за, можно

сказать, ритуальными действиями Карла.

– Вот, – сказал, войдя, Павлик, приподняв у дверей два пакета

и глядя на нас.

– Хорошо, что сам вернулся, – сказал Карл и встал, чтоб

забрать пакеты. – А молоко? – сказал он, выкладывая какие-то

свертки на стол.

– Бли-и-и-н! Забыл! – сказал Павел, застыв в наполовину

снятой куртке.

– Иди за молоком, – сказал Карл.

Ручаюсь, что вот такую же энергетику, те же интонации я уже

слышал в каком-то фильме. Только там женщина говорила

своему бывшему пьяному мужу, пришедшему к ней ночью: «Чё

пришел? Кто звал?»

– А это… А у меня деньги кончились… – тихо сказал Павлик.

– …И если не будет в магазине, спросишь у людей, у кого

можно купить, найдешь банку… А тут, – Карл показал взглядом

на веерок денег в руке, – хватит привезти молоко из славного

города Парижу.

Павлик с недоумением смотрел то на него, то на меня. Я с

недоумением – только на Карла.

…Дело в том, что еще день назад я представить себе не мог бы

подобной сцены. Все что угодно, от банального «да и хрен с ним»

или «позднее к соседке схожу» до какого-нибудь «ну вот, а голову

не забыл, а водку…».

– А водку? – сказал Карл.

– А водка в карманах, – сказал Павлик.

– По кой хрен она в карманах? – Карл недоуменно посмотрел

на меня.

- 134 -

Тот пожал плечами, достал водку, протянул её Карлу, опять

натянул куртку и свою круглую черную вязаную шапочку и

вышел.

Я с недоумением смотрел на Карла. Он с некоторым

высокомерием на меня.

– Врачи! – сказал он и поставил бутылки рядом с «бадьёй».

– Сдохнешь, – сказал я, глядя на эту «троицу».

– Что так сдохнешь, что этак… А так на душе спокойнее!

Жалко, нет Никиты с Витькой! Как они? Что говорят? Были

ли? Глядя на тебя – были.

– Не было, слава Богу. Но будут. Не знаю когда, но чую –

неладное приближается. А что у тебя? Колись.

– Давай по рюмке, и я тебе расскажу сюжет для небольшого

романа, – Карл отставил «новеньких» и схватил за горло «бадью».

–…В девяностых, – начал он, – мне пришлось тесно общаться с

военными. Хотя не с ними только.

Как-то вдруг психиатр стал нужен многим. Репутация у меня

была… Ну, какая может быть репутация у человека, который

пишет отзывы на докторские диссертации коллег и сам

определяет репутацию других – умных и маститых?..

Стали меня привлекать как независимого эксперта для

участия в различных мероприятиях – экспертизах. Время уже

было такое, что ни о каких «справках на совместительство» речь

не шла. Давал заключение – получал деньги.

Но в нашей работе есть кое-какие тонкости. Тут не сразу все

объяснишь неспециалисту, но суть сводилась иногда к тому, что

требовалось плотное общение с обследуемым. Он, конечно, иногда

знал об этом, иногда нет, но для специалиста это не играет роли.

Одним словом, приходилось иногда по нескольку дней жить среди

этих людей, общаться с ними.