Отыгрывать эльфа не просто - Кондратьев Леонид Владимирович (чтение книг .TXT) 📗

— Извини, Ссешес. Только тогда уж и ты мое имя и звание не коверкай. Я капитан армии Дома Союз Советских Социалистических Республик. В походе, да и накоротке, можно Андрей. Официально — Андрей Геннадьевич.

Медленный полупоклон с моей стороны и официально звучащая фраза:

— Мир между нами, Андрей.

Чуть удивленный голос капитана, будто пробующий на вкус непривычную ему фразу:

— Мир между нами, Ссешес. Так что там с освещением было? Чего у старшины глаза при упоминании об этом загорелись и выражение лица стало, будто он в бане на лавке голым задом на гвоздь сел?

Вместо ответа я снял и протянул капитану очки. Он покрутил их в руках и, ничего не поняв, так как линзы оказались в тени и были не особо темными, произнес:

— Ну и что? Обычные чуть затемненные очки.

Вдруг сбоку донеслось ехидное покашливание, и раздался голос старшины:

— А ты, капитан, их к солнцу поднеси, сразу увидишь. Я, когда в первый раз увидел… да что я рассказываю — попробуй. А по освещению темнота была, глаз выколи. Даже звезд на небе видно не было, а Ссешес не только что-то видел, но и нас из леса к костру вывел. Мы ведь сперва сдуру на голос стрелять принялись.

— Угу! Подтверждаю, садили в мать темноту, как в соседа на пиру. Я же ведь не дурак — спрятался предварительно за дерево, так они даже в дерево не попали. Ты думаешь, Андрей, я из-за прихоти такие очки ношу и капюшон так сильно надвигаю?

Уже наигравшийся в хамелеона капитан с затаенной завистью в голосе спросил:

— Так ты что, действительно в полной темноте видишь? Вот повезло — как разведчику тебе цены нет. Я бы за такое умение ничего не пожалел. Разведчик, он ведь как филин — ночью самая кормежка. По Испании помню, ползешь по нейтралке, луна за облаками — ни хрена не видно, но безопасно. А чуть выглянет, видно все, и пулю получить — как плюнуть.

Забирая назад свое сокровище и с облегчением надевая на уже слезящиеся глаза, выдаю на-гора следующий правдивый комментарий:

— Все это, конечно, красиво — только днем я как крот, почти ничего не вижу. Все ярко, глаза режет. Да и уши у моего народа очень чувствительные, когда впервые из вашего оружия выстрелил — чуть в обморок, как светлая эльфийка при виде зомби, не упал. Так что, капитан, из меня хороший разведчик, хороший убийца — но только ночью, рано утром или глубоко вечером.

В голове промелькнуло игривое воспоминание об одной очень веселой книге, и поэтому я тут же добавил:

— Да, чуть не забыл — ушами я шевелить могу.

Тут настал черед прорваться удивлению у старшины:

— А при чем здесь уши?

Стянув капюшон и поиграв ушами вперед, назад, в стороны и вразнобой, накинул капюшон обратно, зацепившись при этом за наконечник, торчащий из свернутой на шее косы:

— Ssussun pholor dos! — поправил капюшон и как ни в чем не бывало продолжил: — Просто это первое, что обычно спрашивают люди, увидевшие эльфа, и нет никакой разницы, темный он или светлый.

— Ладно, все это лирика. Сейчас надо разобраться с типом базового лагеря и его местоположением. Ваши предложения?

Старшина в ответ почти сразу предложил:

— Так, может, просто землянку выроем? Да и замаскируем получше?

В этот момент мы с капитаном синхронно посмотрели на старшину, причем выражения наших лиц для стороннего наблюдателя были бы абсолютно похожи.

— Сергеич, ты тут копать пробовал? Тут, если ты не заметил, болотце небольшое и земля влагой пропитана. — Логическая выкладка капитана явно привела старшину в ступор.

— Ну, еще сторожку срубить можно? Или шалашей наделать.

Тут уже и я внес свои пять копеек в разгром радужных планов:

— Капитан, ты не подскажешь, что у вас тут зимой творится? Снег? Морозы сильные? А сторожка не подходит по причине демаскировки — ее видно будет, как… да я даже не знаю, с чем сравнить. Я же вас, хумансы, знаю — все вокруг щепками забросаете, пеньков останется немерено, и пока бревна таскать будем, все вокруг перетопчем. Да за такой скрытый лагерь любой эльф в глаза плюнет.

— Н-даа… нестыковка получается. Зимы у нас действительно суровые. В лесу, конечно, потеплее будет, чем на открытой местности, но все равно — в шалашах замерзнем. А со срубом тоже верно — демаскировка полная. Что тогда предлагаешь? Ведь не поверю, что у тебя идей нет — уж слишком выражение лица предвкушающее.

— Нет, капитан, с тобой положительно невозможно работать. Вроде знаешь меня только пару дней, и уже научился разбираться в моей мимике на довольно высоком уровне. Какой же дроу, да без извращенного плана — конечно, идея есть. Только для ее осуществления придется вокруг побегать, поискать кой-чего. Вот сейчас метнусь на охоту — отловлю чего-нибудь мясного да пожирнее, а то мне наши каши с тушенкой поперек горла встали. А пока я по лесу бегать буду, Сергеич, организуешь ребят на разведку? Только, чур, далеко пусть не отходят. Пускай ивняка поищут и холмик какой-нибудь повыше, желательно песчаный. Сделаешь?

— Да не вопрос, командир.

Капитан вопросительно посмотрел в мою сторону и, чуть переместившись на лежаке — видно, нога затекла так сидеть, — поинтересовался:

— Ссешес, так что ты задумал? Не поделишься? Охоться поосторожнее — выстрел далеко слышен. Вроде у нас в оборудовании один Брамит для мосинки был, он на СВТ тоже крепится нормально — может, пусть с тобой Сергей пойдет?

С абсолютно серьезным видом я завел руку за спину и, откинув клапан колчана, пробежался подушечками пальцев по концевикам стрел. Вычитанная мной однажды идея о различных видах концевиков для различных стрел уже не раз приносила плюсы при быстрой стрельбе в лесу и на полигоне — просто, не доставая и не видя стрелу, можно было по одним тактильным ощущениям выбрать тип боеприпаса — жутко удобно. Достав широкий охотничий срезень, я позволил древку стрелы проскользнуть между пальцами, сжав их только перед наконечником. Резким движением закрутил стрелу, как волчок, заставляя полированный наконечник отбрасывать веселые зайчики отражений в глаза окружающим. Тихий шелестящий шепот вырвался из моего горла, заставляя окружающих передернуть плечами, кстати, с чего бы это?

— Ссачемм шшуметь? Ссмерть всегхда долшна приходить тихо. А от ваших шелезяк столько шума и лязга — обойдусь своими средствами…

Я шел на охоту в лесу — не в современном лесу, где животные остались только в заказниках и считаются дикими постольку-поскольку. Ну вот представьте себе «диких» кабанов, которым лесники каждую неделю комбикорма из ближайшего колхоза возят. Или, что особенно меня поразило, летние работы по заготовке сена для подкормки косуль и лосей зимой. Судя по всему, через некоторое время волков и медведей китайскими макаронами кормить начнут, причем из пластика «со вкусом, идентичным натуральному». А зайцам и бурундукам — раздавать пайки из вакуум-пакетов с семечками и сублимированной капустой.

Тут пока, слава Ллос, до такого ублюдства не скоро докатятся и с живностью особых проблем нет. Единственное, заметил, что, когда идешь с хумансами, лес будто вымирает. А стоит отойти одному и подальше, сразу появляются животинки, птицы начинают нагло, не опасаясь, чирикать. Может, это из-за общей бесшумности моего передвижения и маскхалата, но насчет этого меня гложут глубокие сомнения — по-моему, животные и сам лес просто не воспринимают меня как человека, не видят во мне чего-то чужого или инородного. И кстати, это очень сильно радует, о таком вкусном прянике я даже не мечтал.

На охоту я, как особо продвинутый пользователь блочного лука, выдвинулся только с пятью стрелами и своим любимым тесаком. Кстати, называю я его тесаком из-за чрезмерной, по мнению всех моих знакомых, толщины лезвия. Наверное, все же восьми миллиметров стали с глубинной слоистой закалкой ТВЧ и азотированием многовато для ножа, но зато никаких проблем с вероятностью поломки высокоуглеродистого лезвия я не испытываю. Может, конечно, некоторые ценители предпочитают исключительно кованые клинки из булатной стали и ведут длинные и нудные беседы о различных видах хорасанского узора и о его влиянии на характеристики клинка. Нет, я, конечно, с большим удовольствием подержу в руках булатный клинок, он замечательно будет смотреться на полочке, но на ум сразу приходят, кроме положительных сторон таких клинков, еще и их отрицательные стороны. Во-первых, не стоит забывать о том, что максимальная твердость кованого булатного лезвия равна твердости компонентов, из которых и состоит узор клинка. Фактически булат, являясь механической смесью высокоуглеродистой и низкоуглеродистой стали, не так уж прочен, как представляют современные ценители. А во-вторых, как любая механическая смесь, даже учитывая кузнечную сварку и диффузию слоев металла, булат содержит в себе такое количество концентраторов напряжений, что длительные ударные нагрузки и агрессивная внешняя среда ему просто противопоказаны. Особенно это относится к так называемым «новоделам». Часто на клинках, особенно с крупным узором, из-за электрохимической коррозии, возникающей во влажной среде по причине разности потенциалов металла с различным содержанием углерода, появляются довольно глубокие язвы, и иногда коррозия, продвигаясь между слоями узора, буквально проедает клинок изнутри. Лично я видел один такой клинок — буквально убитый плохим обращением и коррозией.