Разные дни войны (Дневник писателя) - Симонов Константин Михайлович (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Петров приказывает соединить его по телефону с командиром горнострелкового корпуса Жуковым. С вызовом что-то не получается. Лейтенант выходит выяснить, есть ли связь, и возвращается с известием, что где-то обрыв и нужно подождать, пока восстановят линию.
Мы ждем. Пробуем тем временем связаться кружным путем, через другие линии связи.
- Если связаться не удастся, пойдем туда пешком, - говорит Петров.
После предупреждения лейтенанта о том, что туда нельзя ехать на машине, много убитых, у меня нет особенного желания идти туда. В душе я хочу, чтобы Петрову поскорее удалось связаться с Жуковым по телефону.
Мы ждем минут десять. Как я понимаю, Петрову тоже хочется соединиться с командиром горнострелкового корпуса по телефону, но, наверно, по другим причинам, чем мне. Его не устраивает хождение туда и обратно по этой распутице; оно отнимает слишком много времени, а ему еще нужно, по его плану, заехать засветло к танкистам, а после них к Гречко.
Наконец нас все-таки связывают с начальником штаба горнострелкового корпуса, и Петров передает ему несколько приказаний по телефону.
Мы одеваемся, снова влезаем во все промокшее - ничего, конечно, не высохло, - садимся на "виллис" и едем через городок Струмень на его окраину, где нас должен ожидать выставленный танкистами маяк. Долго крутимся там, но маяка не находим, и Петров, плюнув, едет дальше вдоль стоящей на дороге танковой колонны, рассчитывая впереди, в следующей деревне, найти ее начальника.
Из какой-то полуразрушенной хаты вылезает нам навстречу майор командир мотострелкового батальона, судя по фамилии и по виду, азербайджанец.
Петров хочет поскорее связаться по рации с начальником штаба бригады. Майор поспешно говорит:
- Сейчас, так точно, - и быстро идет впереди машины вдоль бесконечной вереницы танков.
Мы довольно долго, медленно едем за ним, наконец куда-то сворачиваем. Петров спрашивает его на повороте:
- Так где же ваша рация?
- Там, - показывает он назад. - Там моя рация, в танке.
- Так куда же вы нас ведете?
- А я вас вел к начальнику штаба полка. Оказывается, он от волнения все перепутал. Мы с трудом разворачиваемся и едем назад. И только уже у самой Струмени, почти вернувшись в нее, замечаем около полуразбитого сарая несколько "виллисов".
Выясняется, что командир бригады, он же начальник колонны, находится именно здесь.
В сарае стоят стол, три стула, и толпится вокруг них человек двадцать, если не больше. Начальник колонны - судя по его Должности, наверно, полковник - еще совсем молод. Он в шлеме и в полушубке без погон. Выясняется, что он ждал нас на окраине Струмени, около костела, по мы проскочили мимо него.
- Я вам махал, - говорит он, - но вы не заметили.
- Не удивительно, что мы вас не заметили, - говорит Мехлис, показывая на его полушубок без погон.
- Только час назад надел полушубок, шинель вся вдрызг промокла.
Петров приказывает полковнику связаться с начальником штаба корпуса и передать ему, что командующий фронтом приказал свернуть всем танкам этой левой колонны с дороги и встать на ночь неподалеку отсюда, в треугольнике между тремя деревнями.
- Пусть люди отдохнут и немного обсушатся по домам. Поясняя свое приказание, Петров говорит, что сегодня, по всей вероятности, корпус не будет введен в дело и, стало быть, людям незачем мокнуть.
Полковник, услышав это, просит разрешения подвезти кухни и накормить людей горячей пищей. Он объясняет, что вчера им было запрещено тащить с собой вперед все лишнее, в том числе и кухни.
- Конечно, было запрещено, - говорит Петров. - А сейчас, раз есть возможность накормить людей горячим, надо накормить.
От танкистов едем к Гречко. На повороте задерживаемся еще у одной пробки. Несколько минут стоим впритирку к грузовику, в кузове которого бойцы едят из котелков.
- Все каша да каша? - улыбнувшись, спрашивает их Петров.
- Так точно! Все каша да каша, - отвечает кто-то из солдат.
Свернув через два или три километра после Струмени на проселочную дорогу, мы скачем по чудовищным кочкам, переваливаем через почти непроходимую канаву и наконец застреваем. Второй "виллис" проскакивает вперед и начинает на тросе вытягивать первый.
Я присоединяюсь к общим усилиям автоматчиков и адъютантов, начинаю пихать застрявший "виллис". "Виллис" выскакивает из ямы, и меня, как это обычно со мной бывает, с ног до головы заляпывает грязью. Чтобы хоть немного от нее очиститься, приходится отойти в сторону и, легши на снег, проползти по нему несколько шагов сперва на брюхе, потом на спине. За мной на снегу остается такая огромная грязная полоса, что показавший мне этот прием толстый Кучеренко хохочет до слез!
Выбираемся из колдобин и быстро проскакиваем полупустой промежуток, один из тех, что почти неизбежно остаются на стыке двух больших хозяйств, даже когда они, казалось бы, стоят плотно друг к другу.
Едем вдоль железнодорожной насыпи. Врытые в землю так, что дула почти лежат на уровне насыпи, стоят противотанковые орудия. Людей не видно. Недалеко от одной из пушек торчит из-под снега кусок плащ-палатки. Очевидно, люди сидят в ямках и, накрывшись плащ-палатками, греются. Потом у самой дороги попадаются два окровавленных немецких трупа.
Наконец мы добираемся до разрушенного поселка с разбитой церковью и остатками железнодорожной будки. Там в точно назначенном месте нас ждут броневики и "виллис". Маяк от Гречко.
- Что, замерз, дожидаясь нас? - спрашивает Петров, называя по фамилии дожидавшегося нас здесь майора.
Я уже в который раз замечаю, что у командующего хорошая память на фамилии.
- Никак нет, не замерзли, - говорит майор.
Едем вслед за "виллисом" по шоссе вдоль железной дороги.
На путях неожиданно возникает синий спальный вагон с выбитыми стеклами. Он стоит одиноко и нелепо среди этого военного пейзажа. Слева лес, справа вдоль дороги изгородь свеженарубленных елок, воткнутых в землю для укрытия движения по дороге.
Въезжаем в лес, сворачиваем направо, потом еще раз направо. Мне начинает казаться на последних поворотах, что мы заехали в самую гущу леса. Наконец останавливаемся.
