Охотник за головами - Манасыпов Дмитрий Юрьевич (электронная книга txt) 📗
Освальд пружинисто ушел в сторону, перекатом и рывком отпрыгнул назад, потянув на себя ремень мечевых ножен и хватаясь за рукоять. Сумел сгруппироваться после этого безумного жонглерского трюка, проехался по жидкой грязи, выхватив меч. Клинком отбил удар Крееста, остановился, развернувшись на колене, и подсек его подножкой. Резко, наотмашь рубанул по линии соединения головы и шеи. Тот захрипел и осел на ставших ватными ногах, выпустив из руки меч. Освальд не дал оружию коснуться земли, подхватил его открытой ладонью и присел, опустившись на одно колено, подняв над головой скрещенные в стойке для работы двумя клинками руки. Спокойно ожидая оторопевших от такой скорости противников, включая Росомаху.
Креест лежал в грязи. Помутневшими глазами он, с трудом цепляясь за остающиеся у него мгновения жизни, пытался смотреть на схватку оставшихся членов засады с невредимым охотником. А те замерли на некоторое время, беря в треугольник следящего за их действиями Освальда. Росомаха, держа в правой руке меч, а в левой булаву, заходил со стороны мужика с секирой. Зельц, выставив вперед клинок своего биденхандера, медленными шагами двигался вперед, решив атаковать первым. Охотник выжидал, при помощи поворота на колене вычерчивал окружность, не позволяя взять себя врасплох. Зельц шагнул вперед, ударил косо, наотмашь, стараясь закончить все одним ударом. Длинный двуручный клинок мелькнул в потоках дождя, желая развалить податливое человеческое тело.
Запели в воздухе две отточенные полосы металла, скрученные «мельницей», встречая удары атакующих. Освальд отбил тяжелый удар, откинул клинок в сторону, ушел от удара топора, не глядя, сунул правым мечом назад, почувствовал, что попал, и, уходя от Росомахи, покатился по земле. Булава со свистом прошла над его головой, не зацепила, а он смог подсечь своим клинком ноги Зельца. Зельц, завыв, рухнул в грязь, выпустив двуручник и обхватывая покалеченные голени, перерубленные наполовину.
Освальд ушел в сторону, схватывая глазами все, что творилось вокруг. Разведчик с топором лежал, не подавая признаков жизни. Освальд смог попасть своим ударом назад ему прямо в незащищенную часть левого бока, пробить мышцы с ребрами и поразить сердце. Меч остался там же, но это не страшно, его-то клинок с ним. Зельцу было явно не до противника, намного больше разведчика заботили собственные ноги. Оставались лишь Росомаха и лучники, которые скоро должны вступить в бой. Громадный разведчик уже несколько раз посматривал поверх головы Освальда, видимо, забыв о том, что таким образом выдает их предполагаемое местонахождение. Хотя, возможно, он делал это специально, чтобы ввести его в заблуждение.
Замерев на некоторое время, разведчик двинулся к противнику, осторожно, понимая цену ошибки. Вдвоем они закружили по скользящей под ногами грязи, высекая искры ударами мечей. Освальд понял, что противник ему попался серьезный, от ударов меча и булавы ему приходилось уходить, применяя все свое умение, тратя лишние силы и энергию. А «откат» после сжеванного перед боем «бодряка» был не за горами. Да еще приходилось краем глаза следить за окружавшими площадку домами, в особенности за их крышами. Зато эти усилия не пропали даром, ему удалось заметить появление на одной из крыш двух фигур. Ошибиться и не узнать в них лучников было невозможно. Лучников степных, в шлемах с меховой оторочкой, присевших на колени и не стрелявших только из-за того, что Росомахе приходилось постоянно поворачиваться за своим вертким противником.
И охотник дал им возможность получше прицелиться, а потом шагнул прямо навстречу разведчику. Присел, пропуская над головой удар булавы, отбил меч и, вцепившись в широкий пояс, рванул Росомаху на себя. И тут же крутанулся на одной ноге, подставляя его спину лучникам. Они не промазали. Одновременно отпустили тетивы на луках, всадив в широченную спину старого разведчика две бронебойные стрелы, проткнувшие его правое легкое и зацепившие позвоночник в двух местах, навсегда лишив Росомаху возможности двигаться.
А Освальд, упав на землю, выпустил меч и запустил руки за голенища высоких ботинок. Свистнули в воздухе метательные ножи, благо крыша была не так уж далеко, и оба лучника дружно грохнулись вниз. Охотник схватил меч и бросился вперед, стараясь добраться до лука, который не сломался от удара о землю, и до одного из колчанов, забитого стрелами. Хотелось верить, что целыми стрелами. Свистнуло сзади. В то место, где он только что находился, воткнулась стрела с черным оперением. Выпустивший ее лучник, тоже кочевник, уже торопливо натягивал тетиву, положив на нее стрелу, которую до этого удерживал в зубах. Он стоял на крыше, противоположной той, откуда стреляли первые лучники, в очень удобной позиции, и попасть ему было необходимо. Только он не учел, что Освальду нужно было отомстить, поэтому он успел первым. И еще Освальду повезло, стрела, которую он схватил не глядя, оказалась целой. А наложить стрелу, натянуть и отпустить тетиву было делом секунды. И последний противник покатился вниз с крыши, со стрелой, торчавшей ровнехонько из правого глаза.
Охотник сел, положив руку на отбитое обо что-то бедро. Откинулся на шероховатые бревна стены. Ныло все-таки разрубленное плечо, разрез над левой бровью. Меч лег на колени, весь в бурых, смываемых дождем разводах. Желудок скрутило, что было вполне ожидаемо после сладковатого вязкого комка, съеденного в седле, и нескольких ударов в живот. Освальда вырвало, согнув пополам, на миг перед глазами завертелись сияющие разноцветные круги. Но ненадолго. Охотник пришел в себя, вытер грязным рукавом лицо, снова откинулся на стену, почувствовав затылком сырость дерева, и поискал глазами недавно купленную шляпу. Странно, но заметил ее почти сразу. Втоптанная в грязь, она лежала у первых двух трупов.
Мелькнула мысль, что отмыть ее будет сложно, и тут же пропала. Глупо думать о шляпе сейчас, очень… несвоевременно. Усмехнулся, кривя губы в подобии улыбки. Мышцы ныли, полностью отдавшись бою. Скоро должна была прийти отупляющая усталость, это Освальд знал точно. Следовало убраться отсюда подальше, выждать время и потом принять решение о дальнейшем. Быстро перемотать плечо, присыпав предварительно сухим порошком крапивника, останавливающего кровь. Что еще?
Сейчас ему не хотелось думать ни о чем. Ярость, первую и саму бурлящую, он пригасил, убив многих. Или не всех? Ну, надо же… Охотник покосился в сторону сиплых хрипов и бульканья на месте схватки, увидел Росомаху, не желавшего сдаваться, ползущего куда-то.
Вздохнул, вогнал меч в землю и встал, опираясь на него. Сталь прогнулась, выдержав вес. Росомаха хрипел, кончиками длинных пальцев впиваясь в раскисшую глину, тянулся вперед. Когда чавканье шагов Освальда раздалось совсем рядом, ладони сжались и расслабились.
– Мы все делаем свой выбор, так? – Охотник наклонился к нему, взявшись за мокрую кожу на лбу и поднимая голову разведчика вверх. – А, да, не ответишь. Ну и хрен с тобой.
Меч был отточен на славу, и затупить его во время такого боя не получилось. Не та сталь, что была у солдат Тотемонда, далеко не та. Рывок, и металл скрипнул по позвонкам, вовремя остановившись. Росомаха дернулся, булькая разрезом горла, сипло втянул воздух и затих.
5
Под зеленоватым лунным светом, задевая головой за низкие ветви громадных дубов, росших вдоль узкой тропы, несся вперед, к дальним северным горам, одинокий всадник. За спиной развевался и хлопал намокший под прошедшим днем ливнем длинный плащ. Висевший на поясе меч, плохо закрепленный, колотил его по бедру. Хрипевший, взмыленный конь с трудом выдерживал темп, который при помощи шпор задавал ему хозяин. На ходу наездник часто оборачивался, стараясь разглядеть что-то, чего, судя по всему, боялся и страх перед чем гнал его вперед.
Клиггер Эйсвальт ван Дрееке, первый секретарь суда Магистрата, уходил от преследователей, которых могло и не быть, ощущая нарастающий в груди все больший страх. То, что случилось сегодня ближе к вечеру, могло присниться лишь в страшном сне.
