Осенние (СИ) - "Джиллиан" (книга бесплатный формат .txt) 📗
Когда до меня дошла подоплёка происходящего, первым делом я подумала о Вере: она хочет поехать в Канаду, и она хочет выйти замуж за будущего главу строительной фирмы. И в чём-то она права, потому что привыкла мыслить такими категориями. Небось, и французский знает, и английский — в Канаде-то два государственных языка. И где тут я?… Мне ли вписаться в эту ситуацию? Английский я знаю на уровне самом примитивном. Французский — тоже. И даже ещё меньше.
Господи… О чём я думаю…
Мама была права. Сегодняшний день — сплошные подсказки.
Пора принимать решения?
— Женя, спасибо большое, — оглушённо сказала я. — Знаешь, ты меня выпусти. Я погуляю немного пешком, чтобы всё это понять… Ну, ты понял, что — понять. А ты поезжай в университет. А то опоздаешь. Спасибо тебе, Женя.
— Не за что. — Он помог открыть дверцу и напоследок сказал: — Алёна, только не вздумай решать что-то сразу. Ты для начала осознай, а потом делай.
— Всё нормально, — проворчала я.
Ну вот… И этот учит… Неужели я выгляжу такой дурой, которая самостоятельно не может ничего решить?
— У тебя есть козырь, — напоминающим тоном сказал Женька. — Не забывай о нём.
— Козырь?
— Ты спасла Константина — и я это могу доказать, если что…
— Я так не хочу. Я хочу, чтобы… — Вздохнула и просто сказала: — То, что ты считаешь козырем, я считаю давлением. А если он потом всю жизнь будет думать о том, что я сломала ему судьбу?
— Смотри… — качнул он головой.
Помахала вслед рванувшей с места машине и поплелась по пешеходной дорожке.
Это я хорошо придумала — погулять, чтобы понять. Только вот голова — пустая. Оглушённость всё никак не проходила. Я словно высунула нос из тесной квартирки в громадный мир — и он меня испугал. Несравнимо: все мои мечты об уютном мирке — с тем внезапным, что оказалось рядом с Константином. Теперь я его даже Костей не могла называть. Он был слишком значительным для меня.
Пальцы начали замерзать на ветру. Не помогло даже яркое солнце, ощутимо пригревающее голову. Пожалела, что не взяла перчаток. Сначала сунула одну руку в карман плаща. Потом другую… Шла, съёжилась, думая о себе и вспоминая Константина… Чудо, что он вообще обратил на меня внимание. И опять — только из-за автописьма. Может, я и в самом деле показалась ему всего лишь забавной зверушкой? Со способностями? Оттого и была стоящей праздного внимания?
Этак я Бог знает до чего додумаюсь…
Какая-то машина проехала мимо меня и ввернулась в переулок, перерезав мне дорогу. Она остановилась, и из неё вышел Аркадий. Я так поразилась, что встала на месте, изумлённо разглядывая его. Потом внутренне пожала плечами: мало ли где человек ездит.
— Алёна! Что случилось? Вас подвезти? — Он подошёл совсем близко и спросил так участливо!
Шмыгнув замёрзшим носом, я ответила:
— Я хотела прогуляться, но не учла, что сегодня северный ветер.
— Быстрей в машину, — велел он. — У меня там печка включена — согреетесь быстро.
— Спасибо, но…
— Никаких но! Довезу, куда скажете!
— Спасибо, — жалко сказала я, и он открыл мне дверцу.
— Небольшая сделка, — сказал Аркадий, уже сидя на своём месте водителя. — Вы мне расскажите немного об этом предприимчивом юноше, художнике с весьма подходящим для него именем — Евгений. Он в самом деле до сих пор учится?
— Да, последний курс художественно-графического, — ответила я, полагая, что уж в этой-то всем известной информации нет ничего криминального и что Женька разрешил бы сказать о нём хотя бы это. — Но он уже выставлялся. Вам и правда понравились наши картины?
— Тот триптих восхитительно выразителен. Алёна, когда вы были у меня в галерее, вы сказали, что рисуете только простым карандашом. Но эти ваши картины — нарисованы цветными. Откуда?
— Я начала цветными недавно, — сказала я и невольно улыбнулась, вспомнив, что цветные карандаши в моей жизни появились, благодаря Константину. — А сначала и в самом деле увлекалась только карандашными портретами. Часто бывала и бываю на Новом Арбате. Вы знаете о ярмарке мастеров? Там есть уголок художников, которые рисуют уличные портреты. Начинала там.
— Я был там раз, — задумчиво сказал Аркадий. — Это поразительное зрелище, когда на твоих глазах рождается портрет человека. Вам нравится там бывать?
— Да. Иногда заказчиков не бывает, и можно погулять — посмотреть, как работают другие художники. У иного и поучиться можно, как рисовать. Я же приёмов не знаю, многому научилась, приглядываясь к другим.
Мы болтали, как давние друзья. Я начинала согреваться и была очень благодарна Аркадию, что он не проехал мимо. Беседа была чисто приятельская: многого Аркадий не спрашивал, я же просто делилась впечатлениями. И так было хорошо до момента, когда у меня зазвонил телефон.
Константин?…
— Да, я слушаю.
— Алёна, через полчаса я буду у привокзального ресторана. Где ты? Успеешь подъехать — пообедать со мной?
Я оторопела — честно говоря… Как обычно. Как приучил за последние недели. Вот она я — и должна мчаться к нему, куда он сказал… А, собственно, почему бы и нет?
— Хорошо, — сказала я. А когда он отключился, я попросила Аркадия: — Аркадий, вы выпустите меня. Мне надо ехать к Константину.
— Никаких проблем, — спокойно откликнулся мужчина. — Называйте адрес — и я отвезу вас. Времени свободного как раз хватит.
— Но… — растерянно сказала я, а потом собралась с духом и назвала адрес.
Константин ждал меня на площади перед рестораном. Я показала Аркадию на его машину, и он быстро вырулил к ней почти впритык. Я поблагодарила его и вышла из машины. Он почти одновременно вышел со мной — поздороваться с Константином.
Ой…
Мужчина-Осень обжёг суженными, будто глядящими в оптику снайперской винтовки, глазами ничего не понявшего Аркадия, а потом быстро подошёл ко мне и, взяв за руку, утащил меня в ресторан. Аркадий второй раз за сегодняшний день остался покинутым на полуфразе. Правда, кажется, это его не обидело. Смотрел он нам вслед — саркастически усмехаясь. Хотя, честно признаться, мне было стыдно за нас обоих — и за себя, и за Константина.
14
Тёплая ладонь, вцепившаяся в мою руку… Быстрый пробег по какому-то коридору, сначала среди каких-то людей, которые шарахались от нас и не всегда успевали уступать нам дорогу, потом — среди каких-то тупиков и выходов на другие коридоры, куда еле долетали чьи-то голоса, постукивание посудой, звонкие шаги и где постоянно пахло одним и тем же: застойной сыростью, усиленной раздражающим запахом хлорки, и смрадом еды, которую начиняют водой и той же хлоркой вкупе со средствами для мытья посуды. Остановились неожиданно. Константин огляделся. Этот тупик был пуст, и горела здесь одна лампочка — из стареньких, источавшая тёмный жёлтый свет. И та — горела ближе к выходу из тупика.
Я ещё ошеломлённо глядела на этот выход, когда сильные руки быстро приподняли меня и поставили к двери в конце тупика. Лихорадочно оглаживая мои плечи, Константин принялся целовать меня, словно только что встретил… Словно только что думал, что я умерла, и не чаял уже увидеть живой, как вдруг… Да что с ним?! Пыталась оттолкнуть, пыталась вывернуться, сопротивлялась, как могла, возмущённо мычала — и расслабилась, покорилась, потому что… Разумом приняла, что так быстрей, а потом можно выяснить всё. А сердцем рвалась: не отпускай меня! Я дура, но я влюблённая дура! Мне хорошо с тобой! И ты так давно не целовал меня по-настоящему! Я задыхалась, когда он целовал мне шею, я сама вглядывалась в его глаза, такие близкие, но смутно видимые в плохом коридорном свете, я судорожно гладила его спину и погружала в его волосы пальцы, с наслаждением чувствуя его тепло и его жадное желание… И — замерли… В таком тесном объятии, что, казалось, разомкни его — весь мир кругом нас рухнет.
Медленно, мягко держа ладонь на его щеке, чуть отвела от себя его голову. Здесь, в полумраке, его лицо казалось похудевшим до скул, чуть не истощённым. Блеснули тёмные глаза. Он накрыл своей ладонью мою и снова, тоже медленно склонился к моему лицу. И застыл — дыхание в дыхание. Как будто чего-то ждал. А я всё не могла оторвать взгляда от его рта, искажённого тяжёлым, томительным чувством. Глупая мысль, засевшая в мозгах: как бы разгладить эту тягостную линию губ — вернуть им присущую ранее самоуверенность?…
