Осенние (СИ) - "Джиллиан" (книга бесплатный формат .txt) 📗
Чуть не ляпнула в ответ — «Двое в городе», опомнилась, сказала:
— «Мой город».
— Женька, небось, с акварелями будет, да? — мечтательно сказала Таня. — Вот ведь что интересно: человек он — ух! А акварельки у него — прелесть!
Я только фыркнула на неё, а рядом уже остановилась «мазда», жёстким толчком открылась дверца, а из салона Женя сказал:
— Танька, привет! Алён, садись быстро — времени в обрез!
— Бессовестный — Танька, — буркнула подруга и чмокнула меня в щёку. — Счастливо!
— Ремень застегни! — скомандовал Женя, когда я оказалась в машине. — Давай-давай! Остановят на раз! Тебе Валера привет передаёт.
— Спасибо, — растерялась я. — А ты ему сказал?
— Сказал. Только сказал, что мы с тобой обряды всякие проводили, чтобы он выжил. А какие — не говорил. Не фиг ему всё знать. — Он покосился на меня. — Что у тебя вчера было? Из-за чего ревела?
— Откуда ты?… — ахнула я. И сообразила: уж если мама рассмотрела круги вокруг глаз, то цепкий глаз художника — тем более. — С Костей… — И замолчала, не зная, как выразиться, чтобы не стать занудой, рассказывающей о своих бедах на любовном фронте.
— Поссорились?
— Не знаю. Он как-то странно себя вёл. Наверное, поссорились. — Обсуждать, как именно странно, я не собиралась. Тем более с Женей.
— Я тут начал к папашиным разговорам прислушиваться, — туманно сказал Женя. — Мелькают иногда имена знакомые. Он ведь собирается уехать?
— Да-а, — насторожённо сказала я. — А ты что-то знаешь конкретное?
— Нет. Только то, что связано с конкурсом. А вот что за конкурс — выяснить не удалось. Папаша с кем-то по мобильному говорил, общо. Намёками больше. Но если новости будут — позвоню.
— Спасибо, — недоумённо сказала я. Задумалась. Конкурс? Вот уж чего не ожидала.
Задумываться надолго не дали. Подняв тучу палых листьев и грязных брызг, Женька завернул к дверям выставочного зала. Выскочив из машины, схватил меня за руку и чуть не потащил за собой.
— Я здесь всё знаю, — непререкаемым тоном сказал он на ходу. — Не отставай от меня. Покажу помещение — там всё-всё развешано. С тебя — оценка, как оно висит, и всем ли ты довольна. Не медлить — ясно? Что не нравится — говори сразу!
Мы промчались входом, коридором и влетели в небольшое помещение (ну как — небольшое — как две квартиры двухкомнатные), стены которого как раз и были увешаны нашими рисунками. Уж что — что, а акварели Жени я узнала сразу. В помещении находились два человека. Один, недовольно оглянувшись на наш топот, продолжил рассматривать картины, уже оправленные в паспарту, медленно передвигаясь от одной к другой. Второй человек, в чёрном костюме, быстро направился к нам.
— Это администратор зала, — тихо сказал Женя, таща меня к нему. — Если претензии есть, все вопросы к нему.
— Какие претензии! — прошипела я, взбудораженная скоростью его передвижений. — Если я толком ещё и оглядеться не успела.
— А кто тебе мешал? — удивился этот бессовестный — нет, Таня права насчёт него!
В течение минут десяти Женя и администратор, Григорий Андреич, водили меня по залу и терпеливо, хотя очень быстро объясняли идею, почему так, а не иначе, развешаны картины. В результате этого пробега в этом выставочном путешествии, естественно, неминуемо было столкновение со вторым человеком, который ещё издалека мне показался знакомым — из-за седоватой головы.
— Здравствуйте, Алёна! — улыбнулся мне Аркадий и привычно взялся за мою руку поцеловать мне ладонь.
Женя приподнял бровь, оценивающе глядя на нас. Григорий Андреич деликатно отошёл, представив нас гостю будущей выставки, а я объяснила Жене, кто такой Аркадий, таким образом познакомив их друг с другом.
— Не ожидал встретить вас сегодня здесь, да ещё обоих, — признался Аркадий. — Женя, позвольте выразить вам своё восхищение — акварели бесподобны! Могу ли я себе позволить приобрести кое-что из выставленного — естественно, после закрытия выставки? — И он повёл нас обоих к углу. — Мне бы хотелось купить эти три картины — в том числе одну вашу, Алёна. — И он полукруглым жестом показал на композицию, образовавшую по цвету и настроению самый настоящий триптих по теме.
Женя хмыкнул. Кажется, Аркадия он близко не знал, но по виду парня стало ясно, что он оценил вкус будущего покупателя. Во всяком случае, Женя спокойно сказал:
— Мы поговорим чуть позже — после открытия выставки.
— Но вы не забудете о моём выборе? — настаивал Аркадий.
— Нет, конечно. — Женя усмехнулся. — Но учтите: я могу снизить цену на акварели — при условии, что вы покажете мне свою коллекцию. Я слышал, что в городе говорят об интересных экспонатах вашей галереи.
— Да, экспонаты моей галереи, особенно некоторые, скромно так скажу, вызывают интерес ценителей, — Аркадий только не мурлыкал от удовольствия. — А кто вам рассказал о галерее? Впрочем, простите. Алёна не так давно была у меня — с Константином. Наверное, эти слухи отсюда? — Он улыбнулся мне вполне доброжелательно. — Костя заранее договорился привести вас ко мне — перед отъездом в Канаду. Как он сказал, хотел получить художественное впечатление перед поездкой.
Женя вдруг как-то незаметно отвердел лицом, раскосые глаза блеснули холодным зелёным огнём — полное впечатление волка, услышавшего подозрительный звук.
— Простите, Аркадий, Алёна должна просмотреть расположение картин-экспонатов. А мне бы хотелось поговорить с вами о кое-каких вещах, которые Алёне будут не очень интересны… — Он даже как-то по-приятельски взял Аркадия, ничуть не смущённого этим, под руку и отвёл его подальше от меня.
Ещё один — деловой! Я вздохнула и снова отправилась в путь мимо наших акварелей и карандашных рисунков, постепенно — уже в медленном темпе видя и в самом деле определённую последовательность их размещения. Через несколько секунд ко мне присоединился Григорий Андреич и начал обстоятельно объяснять, что к чему. Никогда не думала, что умение развешивать картины может быть так психологично, как довольно убедительно выходило по комментариям администратора.
— … Нам пора, — внезапно материализовавшись рядом, сказал Женя.
Аркадий еле успел распрощаться со мной и выразиться в том смысле… Я на бегу, то и дело полуоборачиваясь к нему, разводила руками: меня Женя тащил за собой, как танк, — несокрушимо и неумолимо! Но я поняла: Аркадий понадеялся лицезреть меня не только во время выставки. Кхм… Что он имел в виду? Или он…
Додумать и на эту тему Женька, естественно, мне опять не дал. Чуть не швырнул меня в машину и сам бросился на своё место, словно собираясь подпрыгнуть на нём, чтобы проверить его то ли на прочность, то ли на мягкость.
Почудилось — он только руки на руль, а «мазда» уже чуть не подпрыгнула с места в карьер! Я чуть язык не прикусила, пытаясь крикнуть: «Подожди! Я ремень не пристегнула!» Но машина заложила вираж, вылетая из дворика выставочного зала, а потом вписалась в ещё один крутейший, огибая дорогой сам дворик. И — мы резко встали у какого-то магазина. Я перевела дух, отдышалась. Открыла рот — наорать на Женькино хулиганство, выплеснуть свой страх… Как открыла — так и закрыла. Женька сидел, откинувшись на спинку своего сиденья — суперсамодовольный! И раскосые его глазища сияли торжеством самого крутого перца на свете! Он смотрел в ветровое стекло, но я поняла, что он переживает какой-то триумф, пока неведомый мне. Заткнулась и стала ждать, когда он успокоится и начнёт хвастаться.
Но первые же его слова вогнали меня в остолбенение:
— Канадский строительный тендер, — сказал Женька, стараясь быть снисходительно спокойным и утихомирить откровенную, выпирающую радость от того, что он сумел узнать. — Владелец строительной фирмы, где работает твой Константин, — его дед. Там же работает его отчим — отец Мишки. Отец Константина давно ушёл из семьи и сейчас живёт где-то в Германии. Дед взял этот тендер и разыграл его у себя в фирме между Константином и его отчимом. Кто из них сделает наиболее интересный экономический проект по канадскому объекту, тот получит всё: два года руководства строительством непосредственно с места действия, то есть будет жить в Канаде, и пост главы семейной фирмы, когда деду вздумается уйти на пенсию. Это ты хотела узнать?
